— Ну не идиотизм ли! Можно подумать, нельзя порезаться, когда бреешься по утрам, — сказала злюка с крестиком.
Как по команде, женщины засмеялись.
— Итак, наконец мы вступаем в самую волнующую стадию нашей сегодняшней встречи, Либби. Стадию, которая сулит нам новые возможности. Как тебе, конечно, известно, алиби твоего отца тогда подтвердила его пассия, некая Пегги Бэннион. Так вот, чтобы ты убедилась, что нет ничего зазорного в том, чтобы исправлять ошибки, хочу сказать, что в настоящее время Пегги готовится официально отказаться от своих показаний, чем лишит Раннера Дэя его алиби. Несмотря на то, что это может ей стоить пяти лет лишения свободы.
— Нет, мы этого не допустим! — воскликнула Кейтрин.
Остальные принялись аплодировать, когда с места поднялась высокая тонкая женщина в облегающих джинсах. У нее были короткие волосы с химией, покрытой лаком в верхней части головы. Глазки у нее были маленькие и тусклые, как десятицентовые монетки, слишком долго пролежавшие в кошельке. Она глянула на меня и тут же отвела взгляд, вертя в руках чересчур крупный голубой камень на цепочке в тон голубой полоске на свитере. Я представила, как дома в ванной перед затуманенным зеркалом она подбирала его под свитер.
Стараясь не мигать, я уставилась на подружку отца — сегодняшнюю особую гостью в доме Магды.
— Хочу всех вас поблагодарить за поддержку, которую вы мне оказываете последние несколько месяцев, — сказала она пронзительным голосом. — Раннер Дэй меня использовал, как и всех других. Уверена, вы об этом знаете.
Понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что она обращается ко мне. Я кивнула, но сразу об этом пожалела.
— Поделитесь с нами, Пегги, пожалуйста, — сказала Магда. Она, судя по всему, насмотрелась ток-шоу с Опрой Уинфри — нотки-то она переняла, но до теплоты Опры ей было далеко.
— Вот как все было на самом деле. Вечером второго января я готовила ужин в домике Раннера — китайское рагу с рисом, ну и, конечно, как всегда у Раннера, с морем пива. Он всегда пил пиво из банок, там крышка открывалась, оставляя острые углы, как клешни у краба, и он всегда обрезал пальцы, когда открывал эти банки. Ты помнишь, Либби? У него были вечно порезанные пальцы и кровоточащие ранки.
— Что произошло после ужина? — перебил ее Лайл.
Я ждала, что он сейчас посмотрит на меня в ожидании одобрительной улыбки, но он этого не сделал.
— Ну… у нас же были отношения. Потом у Раннера кончилось пиво, и он пошел за новым. Кажется, около восьми вечера, потому что я как раз смотрела «Козла отпущения», но серию повторяли, и я расстроилась.
— Она смотрела «Козла отпущения», — вставила Магда. — Ну не ирония ли судьбы?
Пегги взглянула на нее, не понимая намека.
— В общем, Раннер ушел и не вернулся. Зима была, поэтому я быстро заснула, а когда проснулась, он оказался дома, но в какое время вернулся, не знаю, потому что часов в доме не было. Но абсолютно точно стояла глубокая ночь, я несколько раз просыпалась. А когда мне приспичило в туалет, уже вставало солнце, то есть прошло несколько часов.
Значит, эта женщина справляла малую нужду, потом искала туалетную бумагу, возможно, так ее и не нашла, потом брела назад к кровати среди двигателей, лопастей и внутренностей от телевизоров, которые Раннер, как он утверждал, ремонтировал, может, по дороге даже споткнулась обо что-нибудь и выругалась, а я в это время ползла по снегу к своему утопленному в крови дому, где лежали мертвые тела моих родных. Я мысленно выставила ей счет.
— Утром зашли полицейские, спрашивали, где находился Раннер между двенадцатью ночи и пятью утра. Они у меня спрашивали. Но он сам все время настойчиво повторял: «Я вернулся домой рано, задолго до двенадцати ночи». Я в этом очень сомневаюсь, но тогда подтвердила его слова. Просто подтвердила, и все.
— В общем, с этой дамочкой все ясно, — сказала брюнетка с ребенком.
— Я уже год ничего о нем не знаю!
— Хороша, нечего сказать, — сказала я и тут же пожалела о своих словах.
Интересно, стала бы она все это рассказывать, если бы Раннер прожил с ней дольше? Если бы звонил каждые три месяца, а не каждые восемь?
— У него были исцарапаны руки, но я не могу сказать, что это были царапины от крышек. Я просто не помню, порезал ли он руки до того, как ушел, или кто-то его исцарапал.
— Только под ногтями одной жертвы — Мишель Дэй — обнаружены следы эпителия другого человека, что естественно, потому что ее задушили, а значит, физически она находилась к убийце ближе всех, — сказал Лайл. Мы все замолчали на несколько секунд; воркование младенца становилось все громче, постепенно переходя в плач. — К сожалению, этот фрагмент кожи из-под ногтей Мишель где-то затерялся, так и не дойдя до лаборатории.
Я представила Раннера, и его подозрительный взгляд, и его выпученные глаза, и то, как он своим весом вдавливает Мишель в матрац, как Мишель силится вздохнуть, как пытается оторвать его руки от горла и оставляет глубокую царапину на его маленьких, потемневших от машинного масла руках, а они давят все сильнее…
— Вот что я хотела вам рассказать, — произнесла Пегги и развела руками: что, дескать, поделать!
— Нед! Неси десерт! — крикнула Магда в сторону кухни, и Нед спешно вошел, втянув голову в плечи, с крошками на губах и большой тарелкой сухого печенья с застывшей сладкой серединкой. — Господи, да хватит же трескать мое печенье! — рявкнула Магда, гневно оглядывая тарелку.
— Я взял всего две штучки.
— Не ври! — Магда прикурила. — И сходи-ка в магазин, а то у меня кончаются сигареты. Заодно докупишь печенья.
— Но машина у Дженны.
— Прогуляйся пешком, тебе это не повредит.
Дамы явно собирались задержаться надолго, но это в мои планы не входило. Я пристроилась у двери, присматриваясь к конфетнице из перегородчатой эмали: слишком она хороша для Магды. Я опустила ее себе в карман как раз в тот момент, когда Лайл вел переговоры с Магдой, вопрошавшей: «Она это сделает? Она его нашла? Она действительно так считает?», открывая чековую книжку. Я заметила, что Пегги коротенькими движениями, как в странной шахматной игре с гигантскими фигурами, перемещается в мою сторону. Только я собралась зайти в туалетную комнату, как она оказалась рядом.
— Ты совсем не похожа на Раннера, — сказала она, щурясь. — Разве что нос.
— Я похожа на маму.
У Пегги появилось на лице озадаченное выражение.
— Ты долго с ним общалась? — задала я вопрос.
— Мы то разбегались, то снова сходились. В перерывах я встречалась с другими мужчинами. У него была манера возвращаться как ни в чем не бывало. Как будто мы чуть ли не заранее обсуждали его исчезновение и последующее возвращение. И вроде как все должно идти как прежде. Не знаю. Я всегда жалела, что мне не попался какой-нибудь бухгалтер или кто-то в этом роде. Никогда не умела находить правильных мужчин. Никогда в жизни.