Он вернулся в дом. Тамара посмотрела на него с какой-то скрытой тревогой. Или показалось?
Рыбанов сел в кресло-кровать, закурил.
Магнитофон, обращенный динамиками к стене, разделяющей дом, крутил кассету с порнухой, но ни Николай, ни Тамара не замечали этого.
Наконец, в очередной раз закурив, Николай предложил:
– Ты бы отдохнула? Ложись, я послежу за приборами до 4 часов. Потом сменимся.
– Хорошо. В четыре ровно я проснусь.
Тамара, накрывшись простынею с головой, быстро уснула. Сидеть за этой прослушивающей мандулой – тоже дело не из простых, требующее постоянного внимания и напряжения.
В четыре утра женщина сама не проснулась. А Николай не стал ее будить. Поднял он Тамару, когда ему следовало идти на работу, в 7.30.
Проснувшись, женщина не могла понять, почему на улице светло.
– Сколько сейчас времени, Коля? – впервые обратилась она к Николаю на «ты».
Рыбанов ответил:
– Семь тридцать. Кофе готов, тебе муж подает его в постель?
Тамара не обратила внимания на шутливый тон напарника:
– Почему ты не разбудил меня в четыре?
– Ты так сладко спала, – ответил Николай, – что я просто не смог проявить такую жестокость. Тебе необходимо отдохнуть. Короче, завтрак на столе. Ничего необычного на базе не произошло. Пленку я перезарядил, аппаратура включена. Я пошел. До встречи!
– Спасибо, Коля!
– На здоровье!
Он вышел из дома и, несмотря на то что не выспался, чувствовал себя как-то легко. В таком бодром настроении он вошел на базу, не предполагая, что совсем скоро эта мирная складская территория превратится в ад. И этого не предполагал никто, включая подполковника Великанова. Никто, кроме одного ублюдка, медленно приближающегося на пригородном электропоезде к Переславлю.
Вестник смерти готовился выйти на перрон вокзала мирного города, когда Николай приступил к работе.
Пригородная электричка Лучанск – Переславль-2 прибыла к третьему пути в восемь тридцать. Двери автоматически открылись, и на перрон хлынула толпа. Люди, не желая спускаться в подземный переход, широким фронтом направились через пути к вокзалу.
Был среди них и седой полковник в военной форме советского образца. Отставник. Но офицер заслуженный, о чем говорили его многочисленные орденские планки. На груди полковника, в котором смутно угадывался уроженец Кавказа, красовались планки орденов Красного Знамени и Красной Звезды, нескольких медалей «За боевые заслуги». Красная и желтые ленты на правой стороне кителя указывали на то, что в свое время полковник получил одно тяжелое и несколько легких ранений. В общем, из поезда вышел человек, достойный уважения! Никто не связал бы его и пятерых мужчин разных национальностей, вышедших на перрон из разных вагонов все той же электрички. Тем не менее между офицером-отставником и мужчинами связь существовала. И связь прямая! А в Переславль под видом полковника прибыл сам Юсуп Когоев, по паспорту Кацкиев, на самом деле – кровавый полевой командир непримиримых Алимхан Дурбаев, за чьей личностью безуспешно охотятся в Чечне отряды спецназа разных федеральных ведомств.
Юсуп прошел через площадь к гостинице, вся его поклажа состояла из одного объемного кейса. У гостиницы благообразный офицер лет пятидесяти остановился, достал сотовый телефон. Набрал номер.
Его звонка, наверное, ждали, так как ответили сразу:
– Да.
– Руслан?
– Я, дорогой Юсуп! Прибыл?
– Прибыл, родной, прибыл. У тебя все нормально?
– Да! Жду вашего вина с нетерпением!
Это была условленная фраза, обозначающая, что Юсуп может свободно выходить на Габрелию. Полковник проинструктировал:
– Ты вот что, подошли какой-нибудь «жигуленок» к южному выходу из Центрального торгового центра. И без толпы. А также отправь пассажирский фургончик к кинотеатру «Москва». Там он должен развернуться и пойти в город, через каждые две остановки, на третьей, подбирая голосующих людей. Чтобы не посадить чужака. Предупреди водителя, что у всех моих людей одна примета – спортивная сумка и газета в руке. Ты хорошо понял меня, Руслан?
– Да, Юсуп. Сейчас же все организую.
– Номер фургона?
– У …КТ!
– Хорошо. Торопиться не следует. Мы подождем. До встречи.
Юсуп отключил телефон, положил его в боковой карман кителя.
Мимо прошли два милиционера. Из гостиницы в этот момент вышли два кавказца, и стражи порядка, даже не взглянув на полковника, поспешили к ним. Проверить документы, а выйдет – и мзду взять. Это как получится.
Отставник же перешел улицу и направился пешком к торговому комплексу, до которого не спеша было ходу минут пятнадцать.
Полковник не спешил. На проспекте встретился военный патруль. Его начальник майор и два курсанта одного из местных военных училищ отдали честь ветерану. Юсуп ответил им тем же. Вскоре он прохаживался вдоль стоянки, напротив южного входа торгового центра.
Полковник вновь достал сотовый телефон:
– Рудик?
– Я, босс!
– Я связался с Русланом, он готов нас принять. Слушай и передай дальше по команде порядок рассредоточения людей и порядок их посадки в пассажирский фургон № У …КТ.
– Все понял, босс, – ответил первый помощник Юсупа.
– Выполняй. Встретимся в усадьбе Габрелии, конец связи.
– Конец.
Через несколько минут возле него остановилась «девятка», водитель, перегнувшись через салон, открыл заднюю правую дверь. Отставник докурил сигарету, выбросил окурок, сел в автомобиль.
Рамазан поздоровался и сразу начал оправдываться:
– Здравствуйте, Хозяин! Простите, сразу не узнал вас. Не ожидал, что вы предстанете военным.
Юсуп посмотрел на водителя, ответил надменно:
– Салам, Рамазан. Смотри на дорогу и заткнись. Если что-то будет надо, я сам тебя спрошу. Понял?
– Понял, господин.
– Вот так-то, лучше. И не гони, соблюдай правила, мне проверки ментов не нужны.
Рамазан сбросил скорость, вытер вдруг вспотевший лоб.
Через час «девятка» въехала на территорию усадьбы Габрелии.
Высокого гостя встречал сам Руслан:
– Здравствуйте, дорогой Юсуп!
– Здравствуй, брат, как дела? Как дома, все ли в порядке?
– Да, в главном полный порядок!
– А не в главном? В личном плане как?
Габрелия невольно переспросил, забыв, что Юсуп этого терпеть не может: