На краткий миг слова Адриана отбросили меня в прошлое, в ту минуту, когда он сказал, что я – самое прекрасное существо на свете. Эта фраза всплыла у меня в памяти, и я вспомнила, как она тогда прозвучала. Мы сидели в темной комнате, освещенной лишь огоньком свечи, и Адриан смотрел на меня так, как никто и никогда на меня не смотрел…

Сидни, прекрати немедленно! Сосредоточься!

– Ты можешь думать, что хочешь, делать, что хочешь, – продолжал тем временем Адриан, не догадываясь о моих предательских мыслях. Он был поразительно спокоен. – Я просто собираюсь продолжать любить тебя, даже если это и безнадежно.

Я не знаю, почему его слова настолько меня поразили. Я огляделась, проверяя, не услышал ли их кто.

– Я… что? Нет! Ты не можешь так поступить!

Адриан чуть склонил голову набок, словно внимательно разглядывая меня.

– Почему? Это не приносит вреда ни тебе и никому иному. Я же сказал, что не буду тебе докучать, если ты этого не хочешь. А если хочешь, что ж, я весь твой. Так кому какое дело, что я люблю тебя?

Я сама этого толком не знала.

– Но ты… ты не можешь так поступить!

– Отчего же?

– Ты… тебе нужно двигаться дальше, – выдавила я. Да, это разумная причина. – Тебе нужно найти кого-то другого. Ты же знаешь, что я не… я не могу. Ну, ты знаешь. Ты только зря тратишь время на меня.

Адриан остался непоколебим.

– Это мое время, мне и решать, на что его тратить.

– Безумие какое-то! Почему ты так поступаешь?

– Потому что не могу перестать, – отозвался он, пожав плечами. – А кроме того, если я буду продолжать любить тебя, вдруг ты постепенно сдашься и тоже полюбишь меня? Черт, да я уверен, что в глубине души ты уже наполовину в меня влюблена.

– Нет! И все, что ты сказал, просто нелепо! И совершенно нелогично!

Адриан снова вернулся к своему кроссворду.

– Ну, ты можешь думать, что пожелаешь, только помни: какими бы обычными ни были на вид наши отношения – я по-прежнему здесь, по-прежнему люблю тебя и волнуюсь о тебе больше, чем когда-либо будет любить и волноваться другой парень, хоть плохой, хоть хороший.

– Я вовсе не считаю, что ты плохой.

– Вот видишь? Это уже звучит многообещающе. – Он снова постучал по журналу ручкой. – Романтическая викторианская поэтесса. Восемь букв.

Я не ответила. Я лишилась дара речи. До конца полета Адриан более не возвращался к опасной теме. Большую часть времени он помалкивал, а когда говорил, то о чем-нибудь совершенно невинном, наподобие нашего обеда или близящейся свадьбы. Никто из попутчиков ни за что не догадался бы, что за странные между нами взаимоотношения.

Но я-то знала!

Это знание грызло меня. Оно поглотило меня целиком. Самолет летел вперед и в конце концов приземлился, а я не могла больше смотреть на Адриана, как прежде. Всякий раз, когда наши глаза встречались, я вспоминала его слова: «Я по-прежнему здесь, по-прежнему люблю тебя и волнуюсь о тебе больше, чем когда-либо будет любить и волноваться другой парень, хоть плохой, хоть хороший». В глубине души я была оскорблена. Как он смеет?! Как он смеет любить меня вне зависимости от того, хочу я или нет?! Я же сказала ему, чтобы он не смел! Он не имеет права!

А помимо этого? Помимо этого мне было страшно.

«Если я буду продолжать любить тебя, вдруг ты постепенно сдашься и тоже полюбишь меня?»

Что за чушь?! Нельзя заставить кого-то полюбить себя только потому, что ты его любишь! И неважно, насколько Адриан обаятельный, насколько красивый и насколько с ним весело. Алхимик и морой никогда не смогут быть вместе. Это невозможно!

«Да я уверен, что в глубине души ты уже наполовину в меня влюблена».

Абсолютно невозможно!

Глава 3

Верный своему слову, Адриан больше ни разу не упомянул о наших взаимоотношениях или отсутствии таковых. Однако я могла поклясться, что вижу в его глазах нечто такое, что вновь и вновь заставляет меня вспоминать его слова, сказанные в самолете. Или, возможно, это была всего лишь его обычная дерзость.

Стыковочный рейс плюс час езды на машине – и в результате к тому моменту, как мы добрались до небольшого курортного городка в горах Поконо, уже стояла ночь. Выбравшись из машины, я была потрясена. Декабрь в Пенсильвании очень, очень сильно отличается от декабря в Палм-Спрингсе. На меня обрушился холодный бодрящий воздух, такой, от которого стынут нос и губы. Повсюду лежал свежевыпавший снег, поблескивая в свете той же самой полной луны, под которой мы с мисс Тервиллингер занимались магией. Звезд тут было столь же много, как и в пустыне, но холодный воздух делал их блеск более пронзительным.

Адриан так и сидел в нашей арендованной машине и высунулся лишь тогда, когда водитель вручил мне чемоданчик.

– Помощь нужна? – поинтересовался Адриан. От его дыхания в воздухе образовывался парок.

Нехарактерное для него предложение.

– Ничего, я справлюсь. Но все равно спасибо. Я так понимаю, ты останавливаешься не тут? – Я кивнула в сторону гостиницы типа «постель и завтрак», у которой остановилась машина.

Адриан указал на стоящий дальше по дороге большой, ярко освещенный отель на холме.

– Нет, я там. Кстати, если тебе интересно, там и будут праздновать. Возможно, уже как раз начали.

Я вздрогнула, и вовсе не из-за холода. Морои, как правило, ночные жители, и их день начинается на закате. Тем, кто обитает среди людей, как тот же Адриан, приходится приспосабливаться к дневному образу жизни. Но здесь, в небольшом городке, кишащем гостями-мороями, у Адриана появилась возможность вернуться к более естественному для него режиму.

– Ясно, – отозвалась я. Неловкий момент затягивался, но здешняя температура дала мне повод для бегства. – Я, пожалуй, лучше пойду в тепло. Приятно было… э-э… ехать вместе.

Адриан улыбнулся.

– И мне тоже, Сейдж. До завтра.

Дверь машины захлопнулась, и мне внезапно стало одиноко без него. Машина поехала к отелю на холме. Моя гостиница казалась крохотной по сравнению с ним, но она была миленькой и в хорошем состоянии. Алхимики заказали мне номер именно в ней как раз потому, что знали – гости-морои будут размещены в другом месте. Ну, большая их часть.

– Вы тоже на свадьбу, милочка? – поинтересовалась хозяйка гостиницы, регистрируя меня. – У нас тут остановилось еще несколько гостей.

Я кивнула и расписалась на регистрационной карточке. Неудивительно, что случился наплыв гостей – но в этой гостинице их наверняка намного меньше, чем в том отеле. Я сразу же заперла дверь. Я доверяла моим друзьям в Палм-Спрингсе, но все прочие морои и дампиры не внушали мне доверия.

Подобные городки и их гостиницы всегда словно предназначены для пар в романтическом коротком отпуске. Мой номер не был исключением. В нем была огромная кровать с просвечивающим балдахином, а у камина – джакузи в форме сердца. Оно просто кричало о любви и романтике, и мои мысли снова вернулись к Адриану. Я изо всех сил пыталась их игнорировать и быстренько написала эсэмэску Донне Стэнтон, высокопоставленной женщине-алхимику, курировавшей мое задание в Палм-Спрингсе.