Когда стемнело, Пустельга уже был готов. Он надел форму, поправил складки на гимнастерке и решительно вышел в коридор. Караульные у палаты номер сорок три покосились на неизвестно откуда взявшегося майора госбезопасности и, не особо торопясь, стали по стойке «смирно». Они, впрочем, Сергея не интересовали. Он прошел к концу коридора, где обычно находился дежурный. Заметив Пустельгу, тот вскочил. Белый халат не мог скрыть военной выправки.
Увидев удостоверение, он кивнул и выжидательно поглядел на Сергея. Тот выждал минуту, затем сухо бросил: «Ключи!» – и, чуть помедлив, добавил: «И ни звука!» Как он и думал, форма вкупе с удостоверением сработали – дежурный послушно открыл стеклянную витрину, где гроздьями висели связки. Пустельга быстро нашел нужную – ключи от балконных решеток. Номер Сорок Третий постарался разбросать свою связку как можно старательнее – половину ключей гак и не нашли, так что Пустельге достался уже дубликат. Оставалось велеть дежурному быть на месте и никому не докладывать. Тот, похоже, не имел представления, кто таков больной из сорок первой палаты, поскольку возражений не последовало.
Проходя мимо скучающих охранников, Пустельга подумал было не усложнять дела и просто пойти напролом. Но лучше не рисковать: неизвестно, какой еще приказ получили эти мордовороты…
Сорок Третий еще не спал, в палате горел синий ночник. Пустельга осторожно постучал, ночник погас, и через мгновение балконная дверь открылась.
– Украли ключи? – Сорок Третий крепко пожал Сергею руку и остановился в нерешительности. – Пригласил бы вас к себе…
– Не стоит. – В палате вполне мог стоять «жучок».
– Пожалуй. – Зэк плотно закрыл дверь, вдохнув прохладный ночной воздух. Весна, гражданин майор!
Тут он заметил форму, лицо его дернулось в усмешке. Пустельга поспешил поведать об эпопее с ключами. Орловский кивнул:
– Все гениальное просто. Ну, спасибо, что зашли, а то я уже скучать начал. Сидишь как в камере… Кстати, гражданин Сорок Первый, что с нашим врачом?
– С Любовью Леонтьевной? – Сергей усмехнулся. – Говорят, исчезла. Ищут…
Симпатичная длинноносая девушка действительно исчезла из больницы. Шум начался немалый, даже товарищ Иванов был, похоже, обеспокоен…
– Ай-ай-ай, проморгали! И за что вам паек дают? А я вот сижу и думаю, что бы еще сделать для родной власти и ее славных органов!
Зэк шутил, но тон не вызывал сомнений в его отношении и к первой, и ко вторым. И Пустельга решился:
– Можете, Юрий Петрович-Усмешка мгновенно погасла, сменившись недоверчивой гримасой.
– Бомбу предложите с балкона кинуть, гражданин майор?
Зэк не верил. Наверно, и Сергей на его месте не поверил бы ни «малиновому», ни «лазоревому». Но выбора не было.
– Нет, с бомбой подождем. Для начала выслушайте меня. Только не перебивайте…
Орловский подумал, кивнул и достал папиросы, приготовившись слушать. Сергей, не выдержав, тоже закурил и начал рассказ – с самого начала, с того январского дня, когда он очнулся в ленинградском госпитале. Ему казалось, что придется говорить долго, много часов, но история вышла не такой и длинной – всего на три папиросы. Может, помогла привычка докладывать: четко, без лишних эмоций, по пунктам.
Зэк слушал, не поворачивая головы, внешне никак не реагируя. Наконец, когда Пустельга закончил, он медленно повернулся.
– Все? – Его глаза смотрели на Сергея испытующе, без тени улыбки.
– Вроде…
Он хотел добавить, что все сказанное им – правда, но сдержался. Ни к чему. Если Сорок Третий не поверит, то переубедить его будет трудно.
– Артамонова… Нет, не помню… – Сорок Третий покачал головой. – Все из головы вышибли… Сергей Павлович, вы сами видели мои… документы?
– Удостоверение, выписка из приказа, фотографии… – кивнул Пустельга. Видел. Все подлинное, но я заметил… Там нет послужного списка, кроме того, в приказе не сказано, что вы имели какое-то звание до майорского. Просто: Орловскому Юрию Петровичу присвоить…
– Так-так… – оживился зэк. – Значит, все-таки липа!
– Не совсем. Как я понял, вас каким-то образом использовали в операции на Якше. Туда вас повезли в форме сотрудника НКВД и с документами – чтоб не возникало лишних вопросов. Одно дело – зэк на секретном объекте, другое просто очередной «малиновый». Так иногда делают. Заодно можно потом скомпрометировать человека… Ну а насчет остального… Операция, насколько я знаю, закончилась полным провалом, вы попали сюда…
– Точно! – хмыкнул Сорок Третий. – Ни черта у вас не вышло!
– У них, – тихо поправил Сергей, – у них не вышло…
Орловский удивленно поглядел на своего собеседника, затем медленно кивнул:
– Хорошо, Сергей Павлович. У них не вышло. С вами, ясное дело, поступили по-скотски, чего и следовало ожидать. Черт вас понес в ГПУ!
Пустельга пожал плечами. Он и сам думал об этом.
– Вы – сын генерала, Юрий Петрович, я – сын рабочего-большевика.
– Уели. – Зэк негромко рассмеялся. – Что-то во мне классовая непримиримость разыгралась… Рефлексировать, пожалуй, не стоит, меня больше интересует ближайшее будущее. Значит, думаете, что после этой… операции вы, я и Артамонова пойдем на распыл?
Пустельга кивнул. Зэк хмыкнул и поглядел вниз:
– Не стерегут? По всем правилам провокации, вы должны предложить побег. Птица-тройка, верные друзья с мушкетами, укромный домик среди леса…
Пустельга не обиделся: именно так и делалось. К тому же он чувствовал: зэк все-таки поверил ему, слова о провокации – лишь горькая шутка.
– Вы знаете, а я бы рискнул. – Орловский вновь поглядел на темные кроны под окнами. – Как думаете, поймают?
– И очень быстро. К тому же уходить придется вдвоем – Артамонову с нами не пустят. Я даже не знаю, где она сейчас.
– Да… – Зэк задумался. – То, что я ее не помню, не превращает меня в свинью. Бросать человека нельзя… Черт, ну почему она не скрылась, не спряталась?
– По-видимому, из-за вас, – тихо проговорил Сергей. Орловский резко повернулся, словно желая ответить, но в последний момент сдержался.
– У меня нет плана. Никакого, к сожалению, – продолжал Пустельга. Собственно, я и рассказал вам все, надеясь, что вы подскажете…
– Опираясь на мой опыт врага народа, – вздохнул Орловский. – Нет, не выйдет… Сергей Павлович, вы говорили, что в такой момент Виктория Николаевна не будет зависеть от этой банды? Значит, она сможет что-то сделать?
– Да, мне так показалось, – кивнул Пустельга. – Иначе с нею не стали бы так церемониться. Допустим, у нее какие-то способности… Ну вроде как у меня… Зачем вся эта игра? Ее привезут и скажут: делай! Иванов работает с ней так… – Пустельга на миг задумался, – как работают с ненадежным агентом, которого срочно нужно отпустить за границу… Тогда кого-то оставляют заложником и, естественно, обещают – все, что угодно… Он замолчал. Вокруг стояла тишина, лишь где-то вдали слышался шум поезда. Дорога проходила в нескольких километрах южнее. Пустельге внезапно представилось, как они спускаются вниз, быстро идут лесом к железке, вскакивают на грузовую платформу… Нет, ерунда, такое удается только в кино. К тому же зэк прав: оставлять Викторию Николаевну нельзя. Если они исчезнут, Иванов не отпустит ее, это очевидно. Что же оставалось? Пропадать всем вместе?