– Садитесь. Здесь стул. Найдете?
– Да. – Слово далось с трудом, но майор уже начинал понемногу приходить в себя. Он на работе, сейчас ему предстоит отчет – дело обычное, даже рутинное. Детектор сообщает показания. Что ж, он готов.
– Курите, Сергей Павлович. Здесь пепельница. Курить и в самом деле хотелось, и майор пожалел, что так безжалостно поступил со своими папиросами. Но не просить же закурить у товарища Иванова!
– Спасибо. Я решил бросить.
– Правда? А вы знаете, это хорошо. Я слыхал, что, как правило, те, кто болен той же болезнью, что и вы, курят. Что-то вроде защитной реакции, хотя и весьма своеобразной. Выходит, ваши дела идут на поправку…
Болезнь? Но ведь у него амнезия, полученная в результате травмы головы? Впрочем, в последнем Сергей начал сомневаться еще в Ленинграде. Ему переливали кровь, брали пробы костного мозга – какая уж тут травма…
– Ну, обменяемся впечатлениями? Или вам надо прийти в себя? Разговор, признаться, вышел трудный.
Сергей вздохнул. Нет, откладывать отчет не хотелось.
– Я готов. Разрешите?
– Да, пожалуйста…
Майор вспомнил обычную форму доклада: общая оценка личности, настроение в начале допроса…
– По-моему, этот Николай Андреевич пришел сюда хорошо подготовленным. Во всяком случае, он почти не боялся, что-то придавало ему уверенности.
Он вообще очень уверенный в себе человек… Вас, если не ошибаюсь, недолюбливает…
– Есть немного… – Иванов негромко рассмеялся. – Когда он особо проявил свои эмоции по отношению к моей скромной персоне?
– Когда вы говорили о Рютине. Потом напряжение разговора росло, он начал волноваться, особенно ! когда речь пошла о нарушении постановления ЦК…
– Поправки, – тихо подсказал собеседник. – Пункта первого поправки…
– Да, извините. – И тут майор понял, что сейчас должен выдать незнакомого ему подпольщика. Мысль об этом показалась отчего-то омерзительной. Но ведь его и пригласили для этого! Он эксперт, выполняет особо важное поручение Сталина! Ему верят!
– Товарищ Иванов, этот человек, похоже, ждал какого-то другого обвинения. Не в связях с Богоразом. Услыхав о Богоразе и об этом… Чижикове, он сразу успокоился.
– Значит, грешен в другом. – Иванов помолчал, покачав головой – Ай-яй-яй! А нас еще, Сергей Павлович, обвиняют в отсутствии гуманизма! Знаете, я почувствовал это и, если помните, предостерег… Что ж, наши наблюдения совпадают. Считайте, что этот небольшой экзамен вы вполне выдержали. Не могу заставить вас, конечно, забыть о содержании разговора…
– Это не так трудно, – не выдержал Сергей и тут же спохватился. Впрочем, Иванов отреагировал спокойно:
– Да, конечно, совсем запамятовал… Сергей Павлович, я обещал, что мы поговорим о ваших делах, и вот как раз хороший повод… Вы уже поняли, что с вами случилось?
Вопрос был неожиданным. Проще всего было солгать, но Сергей уже начал понимать, что товарищ Иванов не хуже его самого умеет читать в чужих душах. Оставалось молчать, хотя это тоже не лучший выход.
– Сегодня вы решили погулять по Столице, хотя вам и не рекомендовали этого. Вы профессионал, мы не стали устанавливать за вами наблюдения, да и зачем? Все равно, если вы решили что-то узнать – то узнаете. И, как я понял, вы погуляли по городу с пользой…
Что было делать? Отрицать очевидное нелепо, но признаться – значит выдать чернявого старшего лейтенанта! Недаром Карабаев не верил новоявленному майору Павленко. Нет, лучше молчать… – Хорошо… Скорее всего, вы встретили кого-то из старых знакомых. В наркомат, насколько я знаю, не заходили, там все были предупреждены…
Выходит, в Большой Дом и в самом деле идти бессмысленно! Неужели этот Иванов предусмотрел все – даже встречу с Карабаевым? Но ведь Прохор не играл, он действительно не ожидал увидеть своего бывшего командира…
– Итак, вы узнали свою настоящую фамилию?.. – Да…
Теперь роли переменились. Ему приходилось отвечать, а человек в плаще внимательно вслушивался в каждое слово.
– Место работы, должность?
– Да…
– Причины того, что с вами произошло?
– Нет…
Иванов подумал, а затем решительно кивнул:
– Чем раньше, тем лучше; Хотя, пожалуй, раньше вам об этом говорить не стоило, – ваша психика и так серьезно пострадала. То, что вы в розыске, тоже знаете? В таком случае вам пока лучше оставаться майором Павленко – в ваших собственных интересах. А мне следует вам кое-что объяснить. Ни я, ни Ежов не имели отношения к тому, что с вами произошло. Причина другая, может, уже догадались…
– Не знаю. – Он постарался произнести это как можно равнодушнее, но Иванов покачал головой:
– Прокол! Сказали неправду! Что-то знаете. Вкратце. Вы руководили группой, выполнявшей важное задание правительства. Но существовало другое, так сказать, учреждение, которое решило оспорить лавры Ежова, Уточнять не надо?
Да, уточнений не требовалось. Он служил в НКВД и стал на дороге «лазоревому» ведомству.
– Вас, скорее всего, просто прикончили бы или подбросили компрометирующий материал, что, в общем, одно и то же. Но о ваших способностях знали. Один достаточно влиятельный работник НКГБ захотел иметь в своем распоряжении такого незаменимого специалиста. Остальное было не так сложно…
Это походило на правду. Во всяком случае, Сергей и сам пришел к таким выводам. Иванов не назвал ни фамилии, ни конкретных обстоятельств, но это покуда не столь важно.
– Когда вы исчезли, кое-кто из окружения Ежова предпочел объявить вас врагом и преступником. Вы можете спросить, почему не вмешался я? Вмешался, Сергей Павлович! Вы оказались не у того, кто так обошелся с вами, а в ленинградском госпитале. Большего сделать нельзя – иначе начнется слишком большой шум. НКВД и госбезопасность и так на ножах…
Это было тоже понятно. Майор вздохнул:
– И все-таки, товарищ Иванов… Что со мной сделали?
– Об этом лучше спросить у врача. Поэтому, Сергей Павлович, вы завтра же ложитесь в клинику. В этом, собственно, и состоит то задание, ради которого я приказал вас вызвать…
За эти месяцы Сергей успел привыкнуть к больничному быту. Весь январь он пролежал в госпитале, а затем каждые две недели приходилось являться на процедуры и анализы. Белые халаты успели надоесть, но майор понимал: без этого не обойтись. Он болен, и выбирать не из чего. Что ж, значит, еще одна больница…
…Его отвезли туда той же ночью. Возможно, товарищ Иванов спешил, а скорее всего, ночь была нужна, чтобы избежать любопытных глаз. Пустельгу даже не стали осматривать, переодели в новенький серый халат и поместили в небольшую палату на четвертом этаже.