Халим объяснил:
— Я желаю обратиться к населению города.
— Вот как? — Полномочный представитель Кремля искренне удивился.
Немного подумав, спросил:
— Обратиться через журналистов печатных СМИ или по местному радио и телевидению?
— Нет! Напрямую! Для этого потребуется подогнать к автобусу агитационную машину, которая наверняка имеется у администрации. В машине также должен находиться один человек. Он и кабели протянет, и подключит аппаратуру, и настроит ее. Считайте это дополнительным и непременным условием освобождения заложников!
Представитель Президента произнес:
— Мне необходимо время обдумать ваши условия.
— Естественно! Двух часов для этого хватит. В 10.00 связываемся вновь, и вы, господин чиновник, сообщаете мне свое решение. Дальше корректируем по времени план освобождения заложников. У меня все!
— Подождите! Чтобы я мог аргументировать Самому целесообразность ведения с вами переговоров, мне нужны первоначальные результаты.
— Что вы имеете в виду?
— Отпустите школьников младших классов как выражение доброй воли. К тому же, отпустив детишек, вы избавитесь от их нытья, ведь они, наверняка, плачут, просятся домой, что вызывает у вас и ваших людей совершенно ненужное и опасное раздражение. Кто-то может не выдержать, и тогда ситуация выйдет из-под контроля. Не думаю, что это вам нужно! Так как, господин Дикой? Главарь банды, так же выдержав паузу, сказал:
— Я подумаю над вашим предложением. О результатах вы узнаете в те же 10.00. До связи, господин полномочный представитель Президента многострадальной, катящейся в огненную пропасть страны!
Халим положил трубку на рычаги аппарата. Рассмеялся. И это не являлось последствиями применения наркотического средства. Дикой знал, чему смеялся. Все шло так, как это было задумано в резиденции Абделя.
Глава четвертая Захваченная школа. 25 сентября, 8.30
В кабинет директора — штаб Дикого — вошел его заместитель. Доложил, что школьники, пытавшиеся совершить побег, связаны и помещены в подсобное помещение уборщицы здания. Спросил:
— Как прошли переговоры с русскими?
— Так, как должны были пройти.
И Халим передал заместителю содержание своего телефонного разговора с полномочным представителем Москвы.
— Вот так, Зухур! Уверен, моя речь взбудоражит город еще сильней и в то же время перенацелит гнев толпы на местные власти с милицией и подогнанными солдатами. В этих условиях спецназ не сможет провести внезапный штурм, который, без всякого сомнения, готовится где-нибудь в соседней школе или таком же здании близлежащего населенного пункта.
Зухур согласился:
— Да, это так! Повелись бы русские на выдвинутые условия.
— Поведутся, Зухур, куда им деваться? Еще одного подобного террористического акта общественность просто не переварит. И власти прекрасно понимают это. Поэтому пойдут на уступки. Поиграют в дипломатию, поторгуются немного и пойдут на уступки, а точнее, на выполнение всех моих требований.
Зухур проговорил:
— Да, так оно и будет. Одного не могу понять, Халим, для чего тебе сдался Топаев? Насколько знаю, в друзьях вы никогда не были, напротив, Джохар не раз пытался строить тебе козни. И вдруг ты требуешь освободить его, доставить сюда, да еще с тем шакалом, что сдал его. Для чего тебе Топаев?
На физиономии Дикого появилась коварная ухмылка:
— Для чего мне Топаев со стукачом, спрашиваешь? Для того, брат, чтобы лично перерезать горло обоим. Одному за подлость, другому за крысятничество. Но до поры до времени для русских Топаев должен быть моим самым лучшим другом, которому я якобы обязан жизнью. Понял, Зухур?
Заместитель кивнул:
— Теперь понял! А двух вертолетов нам мало не будет? Хотя, — Зухур хлопнул себя ладонью по лбу, — о чем это я?! Совсем в роль вошел!
— Это хорошо! Вот и играй дальше.
— Что думаешь делать с беглецами?
Дикой нагнулся к заместителю, похотливо кривясь, поинтересовался:
— Девочка из этой троицы ничего? Не уродина?
Зухур ухмыльнулся:
— Хороша, сучка! Хороша, Халим!
— Фигуристая?
— Прелесть! Если бы не блондинка — восточная красавица, способная украсить собой любой султанский гарем!
— Я хочу ее!
— Так в чем проблема? Прикажи, и стерву приведут сюда.
— Хм! А что? Все равно подыхать им! Отдай команду доставить сюда школьницу.
Приказание исполнили быстро, и вскоре перед главарем банды стояла молоденькая, стройная, симпатичная и испуганная девушка. Путы сняли с нее, и она не знала, куда деть руки.
Бандит кивнул Зухуру, и тот удалился.
Халим подошел к заложнице:
— Боишься?
Девушка кивнула:
— Да!
— А когда рванулась бежать, не боялась?
— Это был порыв!
— Но ты разбилась бы. А если нет, то мои люди просто расстреляли бы и тебя, и твоих дружков. Зачем было совершать необдуманный поступок?
— Не знаю! Но и находиться в переполненном зале не оставалось сил.
Дикой прикурил папиросу анаши, предложил дурь девушке:
— Расслабишься?
Та отрицательно мотнула головой:
— Нет!
— А зря! По крайней мере, все дальнейшее воспринимала бы, как сон.
Девушка взглянула на бандита:
— Что вы хотите со мной сделать?
Халим провел рукой по ее пышным белокурым волосам:
— Как тебя зовут, детка?
— Ирина!
Бандит повторил:
— Ирина!
И, схватив волосы в кулак, рванул голову девушки к себе, прошипел в лицо:
— Что я хочу сделать с тобой, Ирина? То, что делают мужчины с женщинами. Ты женщина или девственница?
— У меня еще никого не было. Отпустите, прошу вас!
— Значит, девственница! Прекрасно! Ты не представляешь, как я люблю ломать целки. Главарь погасил папиросу свободной рукой.
— Ну что, крошка? С чего начнем?
Школьница вновь взмолилась:
— Вы же взрослый мужчина, у меня папа моложе вас, отпустите, очень прошу вас!
Халим взревел:
— Я спросил, с чего начнем?
— Отпустите!
— Бестолковая тварь! Я отпущу, но после того, как отымею тебя так, как пожелаю! И лучше не сопротивляйся, себе хуже сделаешь! Бить буду нещадно!
Бандит отпустил волосы и одним резким движением сорвал с девушки блузку. Школьница закрыла маленькие груди такими же крохотными ладонями.