Клинков встретил командира группы:
— Удивлен, Игорь Дмитриевич?
— Не без этого. Что-нибудь произошло? Ведь, помнится, совещание назначено на завтра.
— На завтра. Но и сегодня образовалась тема. Кстати, если не секрет, что ты в батальоне связи делал?
— Да какой секрет? Чуть было офицера не потерял.
Командир отряда удивленно взглянул на Вьюжина:
— Что еще случилось?
Вьюжин рассказал Клинкову о разборке Лебеденко с начфином батальона связи:
— В последний момент Мамаев успел обезоружить напарника.
— Думаешь, старлей пристрелил бы капитана?
— Без сомнения!
Клинков протянул:
— Да! Отголоски Новокоролевска, хотя и в иной обстановке Лебеденко и другой на его месте поступил бы так же! Хорошо, говоришь, отделал местного ловеласа?
— Лучше некуда! Шнобель свернул, ребра поломал, фонарей наставил!
В глазах Клинкова блеснули одобрительные искринки, а может, Вьюжину это показалось:
— Комбат, наверное, намерен дело в военную прокуратуру передать?
— Нет! Он сам не особо привечает собственного подчиненного. Обещал замять дело.
— Значит, мое вмешательство не требуется? А то мы быстро решим вопрос.
— Нет, не требуется!
— Ну и хорошо!
Майор взглянул на полковника:
— Так что за тема образовалась, Сергей Сергеевич?
— Да дело одно нарисовалось. К нам отношение не имеющее, но я решил забрать его под себя. С милицией договорился.
— О чем вы?
— Понимаешь, Игорь, твои ребята находятся во власти синдрома неудачи, вины необоснованной, что снижает боеготовность группы. Встряхнуться им не помешает. Вот я и решил взять у милиции одно дело. Точнее, акцию.
— И что за акция?
Полковник объяснил:
— В Москве в одной из квартир пятиэтажного дома по адресу ул. Федосинская, дом 7/9, кв. 18 собралась банда нашей славной молодежи. Три парня и две девушки в возрасте от 17 до 22 лет. Хата принадлежит главарю, досталась ему по наследству. Ребятишки — наркоманы. Нигде, естественно, не работают, а на героин «бабки» нужны немалые. Вот и промышляют грабежами. Вооружены! У главаря «ПМ», у пацанов по «Сайге», девочки имеют газовые стволы. По оперативным данным милиции, задумали ребятишки грабануть обменник в центре. Тачка у них есть, «девятка» старенькая. Девицы сейчас возле обменного пункта, который банда выбрала объектом нападения. Милиция пасет их. Нападение назначено на 18.00 перед закрытием пункта и сдачей денег инкассаторам. Время оперативники установили, прослушивая переговоры наркош по мобильникам. Но нападение не состоится. Потому как бойцы твоей «Стрелы» предотвратят его!
Вьюжин покачал головой:
— А стоит нам не в свои дела вмешиваться? Милиция и сама справится.
— Конечно, справится, но я же сказал, наших ребят встряхнуть надо, чтобы успешной акцией, пусть и мелочной по нашим меркам, дух поднять. А то они у тебя окончательно скиснут.
— В принципе вы правы. Я согласен! Банду возле обменника во время попытки ограбления брать будем?
— Нет! Это опасно! И неудобно. Слишком людное место. Если бандюки откроют огонь, то могут зацепить прохожих, а нам невинные жертвы не нужны.
Вьюжин вздохнул:
— Это точно! Значит, отрабатываем хату?
— Да! Девочек милиция повяжет, а вот пацанов придется на квартире брать.
— Что собой представляет квартира? Какой этаж?
— Этаж первый, но на окнах решетки, да дверь массивная металлическая. Квартира двухкомнатная. Окна выходят на улицу, рядом с подъездом, вторым подъездом.
Майор проговорил:
— На улицу, это хорошо. А дверь? Ерунда. Как и решетки. Когда прикажете провести захват наркоманов?
— Как только будешь готов к штурму. Убытие на Федосинскую через час! На месте оцените обстановку и решите, как работать. При необходимости получите любое обеспечение. Свяжешься со мной и скажешь, что требуется. Тут же получишь.
— Понял!
— Итак, сейчас у нас 13.40. В 15.00 — выезд. Я поехал в штаб отряда, ты собирай своих орлов. Лебеденко можешь оставить, он уже, судя по твоему рассказу, стравил пар. Но решай сам, кого привлечь к акции. Возле дома, с торца, вас встретит капитан милиции. Фамилия его Орлов. Он отвечает за контроль над объектом. Передаст его вам, обеспечив на время акции отсутствие возле дома случайных прохожих. Все ясно, Игорь Дмитриевич?
— Как белый день, товарищ полковник!
— Ну и добро. Связь со мной по необходимости, после окончания акции — доклад, как положено. Работать в щадящем режиме, но если бандиты первыми откроют огонь, отвечать тем же. «Газель» подойдет через полчаса. Проводи до парка боевых машин. Там оставил свою «Волгу».
Командир группы с командиром отряда покинули кабинет Вьюжина. Майор на выходе передал дневальному, солдату-срочнику, чтобы тот включил систему оповещения офицеров группы об общем сборе.
Лебеденко позвонил в дверь, поднявшись к себе на этаж. Дверь тут же открылась. Заплаканная Аниса отошла в глубь прихожей, с болью, сожалением и любовью глядя на мужа. Старший лейтенант захлопнул дверь, прислонился к ней спиной:
— Ну, вот и все, Аниса. Твой обидчик получил по заслугам.
Молодая женщина приложила ладони к щекам:
— Ты убил его, Андрей?
— Если бы убил, то домой уже не вернулся бы. Ну, разве что только под конвоем, взять вещи на гауптвахту. Не успел! Ты среагировала оперативно, и Вьюжин с Мамаевым появились в самый последний момент.
Аниса со вздохом облегчения опустилась на пуфик:
— Слава богу! Ведь тебя теперь не будут судить?
— Не будут!
— Ты можешь наказать меня за самовольство, Андрей, но иначе поступить не могла. Не могла потерять мужа, единственного родного мне человека! Я ослушалась тебя, это недопустимо.
Старший лейтенант подошел к жене, прижал ее голову к себе, погладил волосы:
— Ну что ты, Аниса, о чем говоришь? Разве я могу наказать тебя? Я благодарен тебе. Ты спасла нашу любовь. И не плачь, все хорошо. Больше никто не посмеет не то что оскорбить, а приблизиться к тебе, я имею в виду чужих мужчин.
— Ты у меня сильный, настоящий, но, извини, безрассудный. Разве можно так рисковать собой из-за какого-то подонка?
— Можно, Аниса, иначе расплодятся. Их порода плодовита.
Он хотел сказать жене что-нибудь ласковое, но неожиданно пульт, вывешенный в прихожей, связанный с казармой дислокации группы специального назначения, издал отрывистые звуковые сигналы. Аниса впервые услышала эти сигналы, не догадываясь, что за аппарат висит в самом неудобном месте. Там, где она хотела повесить вешалку. Поэтому вздрогнула: