— Велосипед? Мне?
— Тебе! За примерное поведение! Нравится?
— Еще бы! — И закричал: — Бабушка, дядя Саша мне велосипед подарил!
В сени вышла и Лидия Тимофеевна.
Увидев подарок, воскликнула:
— Ну что вы, Саша, зачем же было так тратиться?
— Да какая это трата? Деньги — бумага, а так, если что, память останется!
Женщина в который уже раз очень внимательно взглянула на офицера:
— Никаких «если что» произойти не должно! Вы вернетесь, я уверена! — И обратилась к внуку: — Ну, а ты, невежа, почему дяде Саше даже спасибо не сказал?
— Ой, извините, совсем забыл! Спасибо, дядь Саш!
— Катайся в свое удовольствие.
Вернулись в горницу.
Лидия Тимофеевна положила на стол небольшой сверток.
— Саша! Вы ведь, наверное, увидите Соню?
Калинин ответил:
— Обязательно увижу!
— Не передадите ей посылочку? Там кое-какие вещи! Она не тяжелая!
— Ну какие разговоры, Лидия Тимофеевна? Конечно, передам.
— И вот еще что… Я сказала Сереже, что вы служите недалеко от госпиталя, где работает его мама, так он письмо ей написал. Я тоже. Их передадите?
— Ну зачем вы спрашиваете?
— А вас на границе проверять не будут?
— Ерунда! Давайте и посылку, и письма!
К Александру подошел Сережа:
— Дядя Саша, вы когда увидите маму, скажите ей, что я веду себя хорошо, ладно?
— Обязательно.
— И что очень жду ее!
Калинин потрепал парнишку за волосы, такие же шелковистые и густые, как у его матери.
— Передам, Сережа! Ну что ж! Как говорится, даст бог, свидимся?
— Свидимся, Саша, — уверенно заявила Лидия Тимофеевна, — всенепременно свидимся.
— Тогда пошел я?
Сергей, вдруг прильнув к Александру и подняв заплаканные глаза, попросил:
— Вы следующим летом приезжайте! Пожалуйста! Может, и мама приедет, а?
И вновь на Александра смотрели глаза Сони. Старший лейтенант прижал к себе парнишку:
— Я постараюсь, Сережа!
Через несколько минут он шел по улице. Усиливающийся дождь бил ему прямо в лицо. Но Александр не прятался от дождя. На душе у него стало очень тепло и хорошо. И он жаждал того момента, когда спустится с трапа транспортного борта в Уграме. Ведь там Соня! Его Соня! И неважно, что она ненавидит его, главное, что он любит ее! В этом теперь старший лейтенант Калинин был абсолютно уверен.
Двадцать первого июля Александр вылетел в Ташкент. Несколько дней пробыл на «пересылке», и только двадцать пятого числа транспортный «Ил-76» доставил старшего лейтенанта в Уграм. Сойдя с трапа, Калинин огляделся. Те же горы, видневшиеся в стороне со своими снежными шапками, та же пыль… та же жара. Обычно к борту подходил автобус или бортовой автомобиль парашютно-десантного полка. Вот и сейчас Александр пытался разглядеть машину десантников, но увидел командирский «УАЗ» своего батальона. Это было странно. Хотя если Глобчак по каким-то делам приехал в штаб дивизии, то мог заскочить и на военный аэродром. Калинин сообщил из штаба округа о дате своего прибытия. Но вместо командира на бетонке появился новый замполит, майор Соловьев.
Он подошел к старшему лейтенанту:
— С прибытием тебя, Калинин!
— Спасибо! По какому поводу эта встреча?
— Есть повод, старший лейтенант, есть! Отойдем-ка в сторону.
Александр ничего не понимал. Но замполит очень быстро внес ясность. Он рассказал Калинину о том, что произошло на следующий после его отлета в Союз день. Александр был шокирован:
— Как семь человек?
Замполит поведал подчиненному только об убитых в том бою в Кидрабском ущелье, о пропавшем же сержанте умолчал, так как имел на этот счет указания представителя особого отдела.
— А вот так, Александр! Короткий бой — и треть взвода полегла.
— Нo… но этого не может быть! Получается, взвод работал, расчлененный и разбросанный по отделениям?
— Да! Так оно и было! Кстати, и взвод Листошина примерно в то же время, но в соседнем ущелье встретился с духами.
Александр все еще не мог прийти в себя.
— В обоих ущельях банды?
— Не совсем так! Душманы также атаковали высоту у Аяда, следовательно, продвигались и по Аядскому ущелью.
— Но… но… почему мой взвод столь странным образом занял позиции при столкновении с боевиками? Гудилов не должен был так рассеять людей, что они не могли прикрыть друг друга.
Замполит вздохнул:
— Должен, не должен, но все произошло так, как произошло. Старший лейтенант Гудилов, а с ним еще шесть бойцов погибли, уничтожив десяток духов.
— Нет. Не могу поверить!
— А придется, Александр Иванович, придется. И не только поверить, но и ответить на вопросы старшего оперуполномоченного КГБ по нашей дивизии. Собственно, поэтому я здесь. Мне приказано с аэродрома доставить тебя в штаб соединения!
— К особистам? Меня в чем-то подозревают?
Майор взял старшего лейтенанта под руку:
— Знаешь, Саня, ты уж извини, что вот так не по субординации, но в этом деле с разведвыходом 7-го числа и в том, что за ним последовало, очень много странного. Я бы тебе объяснил, но мне запретили это делать.
Александр посмотрел на замполита:
— Вы сказали: и в том, что последовало после трагического выхода. Что означают ваши слова?
— Все тебе объяснят! Но ты особо не переживай. Работа у контрразведки такая. Они в каждой мелочи предательство и заговор видят. Выслушаешь их, ответишь на вопросы, и отпустят. Предъявить-то им тебе нечего, иначе не я встречал бы тебя, а караул комендантской роты, если бы вообще на «пересылке» не повязали. Так что спокойней!
— Да мне плевать на особистов. Неужели вам не понятно, майор? У меня люди погибли в обычном по сути разведывательном рейде. В любом случае, с какими бы силами духов взвод ни столкнулся в ущелье, он не мог понести такие потери! Ведь наверняка у Листошина этого не произошло?
Замполит подтвердил:
— Да, у Листошина бой закончился благополучно.
— Вот видите! Черт! И кто только перенес мой отпуск? Я должен был выводить в горы ребят, я!
— Успокойся, Саш! Я понимаю тебя, но ничего уже не изменишь. Ребят похоронили, твой взвод доукомплектовали. Он ждет тебя. Прошлое надо помнить, но жить следует настоящим. Возьми себя в руки! На войне и не такое бывает. Я тоже не первый год здесь и знаю, что говорю. Бери сумки, поехали в штаб. Приказы мы обязаны выполнять!