В дверях стоял молодой серьезный парень в милицейской форме, лицо которого показалось Келюсу знакомым. Он всмотрелся и вспомнил: – А-а! Сержант Лапин, кажется?
– Так точно, – кивнул Лапин. – Я тебя тоже, Лунин, запомнил. Как тот парень, что мы к тебе привозили? Жив?
– В лучшем виде. Так я вас слушаю.
– Поехали, Лунин, – неопределенно заметил сержант, кивнув куда-то в сторону лестницы.
Келюс на секунду задумался. Как и все, он привык к тому, что человека могут забрать не только из рабочего кабинета, но даже из собственной спальни, однако недавнее прошлое заставляло проявлять странную для граждан этой страны щепетильность.
– Ордер есть? Иначе не поеду.
– А-а-а, – протянул сержант, – законы знаешь? Не боись, Лунин, ты не арестован. Тут дело другое.
– Ну так скажите это им. – Лунин кивнул в сторону коллег, ловивших каждое их слово.
– Можно, – согласился Лапин. – Граждане! Гражданин Лунин срочно требуется в восемьдесят третье отделение на предмет опознания потерпевшей. Усе, граждане, прошу расходиться, усе в порядке!
Келюс забрал со стола сигареты, с сожалением поглядев на так и не выпитый кофе, и направился вслед за Лапиным.
Милицейский «луноход» быстро доставил Николая в 83-е отделение. Там на него посмотрели сурово и потребовали документы. К счастью, у Келюса оказался с собой паспорт, который был исследован самым внимательным образом, причем фотографию несколько раз сверяли с оригиналом, а запись о прописке изучали не менее десяти минут. В конце концов пожилой капитан завел Лунина в кабинет и усадил на стул напротив себя.
– Ну, Николай Андреевич, – загадочно начал он, – может, сами все расскажете?
Годом раньше Келюс не упустил бы возможности задать несколько изящных вопросов, которые обычно доводили представителей власти до белого каления, но сейчас охоты играть в эти игры не было.
– Я вас слушаю, – произнес он как можно суше, посмотрев капитану прямо в глаза. Как ни странно, тон подействовал.
– Вы знаете гражданку по имени Ольга? – Милиционер достал лист бумаги, словно собираясь вести протокол.
– Я знаю несколько гражданок с таким именем, – столь же сухо ответил Келюс. Капитан выжидательно поглядел на него, ожидая, вероятно, продолжения, но Лунин и не думал что-либо добавлять к сказанному.
– В таком случае, – нахмурился капитан, – известен ли вам гражданин по кличке, – тут он заглянул куда-то в папку, – да, по кличке Мик?
– Известен. Это Михаил Николаевич Плотников, студент «Бауманки». Кстати, сын достаточно высокопоставленного лица… Плотников Николай Иванович может, слыхали…
Келюс хотел спросить, в чем, собственно, дело, но, будучи человеком опытным, понимал, что тут же услышит бессмертную фразу: «Вопросы здесь задаю я». Поэтому он замолчал.
Милиционер также замолк, о чем-то раздумывая. Это заняло немало времени и сил. Наконец что-то решив, он достал платок и вытер пот со лба: – Вот что, Николай Андреевич, вы, как я понимаю, человек верный. Орден у вас… да… были в Белом Доме… Вы не думайте, мы все о вас знаем. Так вот, тут такое странное дело…
Капитан говорил долго, путано, повторяясь, но в конце концов Келюс понял главное. Сегодня утром патруль на одной из улочек рядом с Савеловским вокзалом услыхал стрельбу. По счастливой случайности, милиционеры оказались людьми храбрыми и через минуту уже были на месте, однако успели лишь заметить двоих неизвестных, убегавших в сторону трамвайной остановки. На асфальте лежала без сознания девушка, которую вначале сочли раненой. К счастью, как выяснилось позже, пули в нее не попали, она только сильно ушиблась при падении. Стрелявших догнать не удалось. Девушка была в глубоком шоке и лишь назвала свое имя. Убедившись в невозможности провести допрос, сотрудники отделения хотели направить пострадавшую в больницу, но на всякий случай осмотрели ее вещи. Документов у Ольги не оказалось, зато было обнаружено письмо. На конверте имелся адрес Николая Андреевича Лунина. Обратного адреса не было, а вместо подписи стояло «Мик».
– Дайте письмо, – потребовал Келюс.
Капитан с сомнением поглядел на него, затем подумал и, наконец решившись, достал из ящика разорванный конверт. Николай взглянул на адрес. Насколько он мог помнить, это была действительно рука Мика. Достав письмо, он положил его перед собой на стол.
Почерк Мика был тверд, ровен и никак не соответствовал содержанию. Келюс бегло прочитал послание, удивился и стал читать еще раз, тщательно перечитывая каждое слово.
«Дорогой Келюс! – писал таинственно исчезнувший Плотников-младший. – Этой девушке грозит смертельная опасность. Помогите ей чем можете. Поверьте, мне не к кому больше обратиться. Ни о чем ее не расспрашивайте, и пусть она обязательно наденет известный Вам значок. Вы, наверное, понимаете, насколько это важно. У меня все в полном порядке».
Внизу стояла подпись «Мик». Ни даты, ни названия города не было.
– Ну и что? – спросил Николай, надеясь выиграть время. Разобраться в ситуации было не так просто.
– То есть как? – удивился капитан. – Это я вас собираюсь спросить…
Придумывать что-либо связное не оставалось времени. Приходилось рассчитывать на импровизацию.
– Понимаю. – Келюс многозначительно посмотрел на капитана. – Это дело действительно секретное. – Он помолчал и добавил: – Государственное.
Услышав эти слова, капитан весь подобрался. Лунин, бросив на него серьезный взгляд, продолжал: – Товарищ Плотников находится сейчас в… Келюс на мгновенье задумался, – Приднестровье… Вы знаете, наша страна имеет там особые интересы…
Капитан слушал, забыв закрыть сам собою раскрывшийся рот.
– Я не имею права даже здесь, – последнее слово Николай произнес с ударением, – касаться его миссии. Но вы, надеюсь, понимаете, о чем я говорю?
Он выжидающе помолчал. Капитан моргнул и произнес что-то невнятное, из чего Николай смог уловить лишь слова о румынской экспансии. Он кивнул и продолжил: – Ольга – дочь директора крупного оборонного предприятия из Тирасполя… Надо ли продолжать, товарищ капитан?
Милиционер задумался. Вероятно, с такими проблемами в 83-м отделении сталкиваться еще не приходилось.
– Понятно, понятно, – наконец произнес он. – Особые интересы, конечно… Кто же в нее стрелял, Николай Андреевич?
Келюс и не думал отвечать. Он смотрел прямо в лицо капитану и держал паузу.
– Неужели румыны! – сообразил наконец милиционер. – Эта, как ее, сигуранца? О, Господи, тут от чечен проходу нет!
Милиционер еще некоторое время изливал бессвязные жалобы на засилье лиц «кавказской национальности», а затем предложил Келюсу составить протокол. Лунин не стал возражать, и вскоре документ, где потерпевшая с легкой руки Николая была названа Ольгой Константиновной Славиной, был готов. Так как новоявленная гражданка Славина находилась в состоянии шока и нуждалась в госпитализации, Келюс любезно согласился подписать бумагу вместо потерпевшей. Поскольку трудный вопрос – плохо ли, хорошо – но был разрешен, капитан заметно оживился и предложил Келюсу пройти в другой кабинет, где находилась потерпевшая.