Рудаков не зря оставил все свое отделение на месте, не вступив в бой, тем самым не обнаружив себя для противника. У бандитов, попавших под фронтальный огонь с вершины склона, не оставалось иного выхода, как покинуть жилища, выйдя во дворы, в тыл. И они появились в секторе обстрела подчиненных майора. Рудаков приказал Зубову открыть огонь по боевикам. Офицер и два прапорщика выполнили приказ и интенсивным фланговым огнем приземлили людей покойного Резы и наемников охраны Садыка. Особого ущерба бандитам этот обстрел не нанес. Прямому поражению мешали старые фруктовые деревья и подсобные строения аула, но вытеснить бандитов на околицу вытеснили.
Майор понимал, что там боевики долго оставаться не будут. Их многократное численное превосходство в конце концов переломит ситуацию, и они пойдут в атаку. Стоит бандитам уйти в «мертвую» для вершины противоположного склона зону, они сразу же получат ощутимое преимущество. А посему надо немедленно воспользоваться заминкой в их рядах и начать отход оставшихся в ущелье заложников, под прикрытием малых сил спецназа.
Майор вызвал Журавина:
– Леша, как слышишь меня?
– Нормально, командир! Что думаешь делать?
– Слушай сюда! Первое, немедленно примени заряды задымления местности и пусти их в центр аула. Отделение перемести южнее. Я буду отходить к границе. По моей команде откроешь отсекающий огонь.
Капитан возразил:
– Но мы же в дыму ни черта не разберем, где свои, где чужие, куда бить?
– Разберете, ориентир – утес на противоположном склоне. По условной линии лебедка – утес откроешь заградительный огонь. Мы же за это время попытаемся оторваться от банды. Где у тебя спрятан «гарпун»?
– Прапорщик Линько спрятал там, где мы поднялись для захвата поста.
Рудаков приказал:
– Быстро Димку туда! Пусть сбросит систему в ущелье. Я по ходу подберу! В ней, возможно, единственный наш шанс на спасение!
– Понял, выполняю!
– Давай! Задержите противника, начинаете отход по установленному маршруту. И аккуратней, черт знает этого Садыка, нет ли у него за перевалом какой банды.
– Есть, командир! За нас не беспокойся, тебе бы с ребятами выбраться!
– Выберусь! Не впервой! Да, свяжись с Железновым, объясни обстановку!
И на этот раз капитан ответил, как положено:
– Есть, командир!
Переключив связь на Колбаева, майор услышал голос Равиля. Тот был, как всегда, спокоен и невозмутим, словно не находился в каменном капкане, в смертельной опасности, а присутствовал на обычной штабной игре на базе в Подмосковье. И это было очень хорошо. Его спокойствие – это спокойствие бывших заложников, его уверенность в успехе акции освобождения – это их уверенность в том же, а значит, никакой паники, никаких неожиданных истеричных выпадов со стороны артистов!
– Слушаю, командир!
– Слушай, раз слушаешь! Как только Вершина применит задымление ущелья, выводи своих подопечных от родника и бегом на юг. Впереди артисты, сам в замыкании. Прикрывать ваш отход будем мы с Зубовым и прапорщиками! Продолжать движение до моего приказа! Без него никаких остановок и привалов. В быстроте перемещения – жизнь. Девочку-певицу поддержи. Слаба она для подобных маршей!
– Все понял, майор!
– Находиться в готовности к началу марш-броска. О его начале предупреди! Конец связи!
Рудаков вызвал Зубова.
– Гена, отходим по одному за утес!
– Есть отход! Серков, Кулибин, ко мне!
Майор переместился южнее выступа в скале и ближе к центру дна ущелья, огнем своего автомата прикрыл перебежку бойцов отделения. Когда они оказались вне досягаемости противника, приказал:
– А теперь, мужики, рассредоточились в цепь, осторожно, не светясь, от камня к камню. Укрепившись, огонь по скорому преследованию без приказа.
Сверху ударили дымовыми зарядами гранатометы.
Через считаные минуты ущелье, примерно на километр, с аулом в центре, затянулось сплошным белым дымом, который словно прилип к каменному дну, не давая слабому ветру развеять спасительную завесу.
Колбаев доложил, что вдоль скалы вывел артистов за рубеж задымления, южнее утеса, и повел своеобразный отряд на юг.
Рудаков приказал своему отделению приготовиться.
Наконец Садыку удалось собрать на левом фланге единый отряд. Он передал общее командование начальнику своих пуштунов, Наджибу. Приказал, открыв огонь по вершине, атаковать «зеленку» у ручья. Боевики в дыму сблизились со скалой и кустами, доложили, что никого не обнаружили.
– Шайтан! – выругался узбек. – Куда подались эти ублюдки? Неужели группе русского спецназа – в том, что против него действовали профессионалы, он теперь не сомневался – удалось поднять всех наверх?
Наркоторговец задумался.
Нет! Не могли они все подняться! Тогда гяуры просто ушли бы, выполнив задачу, а не стали бы без дела обстреливать аул, задымлять ущелье. Этим дымом русские пытаются скрыть отход своих людей, оставшихся в ущелье. Вовремя его разбудил кошмар. Хотя, это как еще сказать! Спецназ мог и специально оставить свою группу в ущелье, чтобы связать позиционным боем силы противника, наведя на них ракетно-артиллерийский или воздушный налет. От проклятых и хитрых гяуров можно всего ожидать, особенно если здесь действовали те «профи», что разгромили его караван с колонной. Что же делать? Ему по-любому надо уходить, и он уйдет. А вот остальных надо направить на русаков, а дальше будь что будет. Садыка судьба наемников не волновала! Только куда направить? Скорее всего, на юг. Именно оттуда, наряду с ударом с вершины перевала, велся фланговый огонь. И потом, на север, даже при задымлении, незаметно они не смогли бы пройти. Следовательно, гяуры отходят к границе, а посему направление преследования – юг!
Узбек вызвал Наджиба.
– Брат, собери людей, выстрой их в две цепи, первую человек в десять, большую часть оставив во второй, и начинай движение по ущелью в сторону границы. Гяуры пошли туда! Далеко они не смогли уйти. Достань неверных и принеси мне их головы, за каждую тебе лично я заплачу по десять тысяч долларов! А живым кого возьмешь, сумму удвою! Выполняй приказ и позови ко мне Даута, он останется со мной здесь, в ауле!
Пуштун, не привыкший прекословить и жадно любивший деньги, так же как и героин Хозяина, молча кивнув, бросился исполнять приказ.
Рудаков тем временем внимательно следил за стеной дыма, застывшей перед его малочисленным отрядом метрах в тридцати. Оттуда по идее совсем скоро должны появиться боевики.
И майор готовился встретить их.
Ждал приказа и капитан Журавин.
Линько ушел к месту, где оставил «гарпун», и на позициях остались, кроме него, капитан Карпенко с прапорщиком Галушкиным. Они перезарядили магазинные гранатометы осколочными зарядами.