– Но и это еще не все. 28 мая рынок неожиданно подвергается налоговой проверке. Полиция оцепила территорию, инспектора занялись арендаторами. Почти всюду были выявлены нарушения при продаже товара. Рынок закрыли! А против меня, ты не поверишь, возбудили новое дело с формулировкой – в связи с сокрытием значительной суммы налогов. И это сразу после того, что у меня произошло!
Рудаков удивился:
– О каком сокрытии и каких налогов могла идти речь, если ты, а я уж знаю твою педантичность, всегда оплачивал то, что требовалось?
Николай горько усмехнулся:
– За время проверки некоторые арендаторы, которых обычно на рынке днем с огнем не найдешь, а тут вдруг как один объявились, показали инспекции, что платят мне субаренду двумя частями. По договору, официально, с которых бухгалтерия и отчисляет все положенные налоги и платежи, а также неофициально, вне договора, так называемым «черным налом», который я якобы без всякой проводки через офис кладу себе в карман. Причем неофициальные платежи арендаторов чуть ли не втрое превышают официальные, которые закреплены в условиях договоров. За это и зацепились налоговики! А пока они обрабатывали меня, люди Долматова обрабатывали магазин. Директор ЖБК добился все в том же ГИБДД, чтобы на въезде с улицы, где и находится торговая точка, был установлен дорожный знак «Остановка запрещена», а площадку непосредственно перед входом в магазин через свои связи в «Водоканале» этот хорек перекопал экскаватором! Там, видите ли, на единственном проходе к магазину, начались плановые профилактические работы по замене каких-то коммуникаций. Но люди все равно, хоть и не так, как раньше, шли в магазин. Естественно, выручка резко упала. Но не настолько, чтобы превратить магазин в убыточный. И тогда Долматов прибегает к чудовищным методам. После работы, в среду 29 мая, на выходе, мои продавцы и менеджеры подверглись нападению неизвестных хулиганов в масках, как было отмечено в милицейских сводках. Но я-то знал, что это проделки отморозков Антона. Они работали быстро и жестоко, деревянными битами избив весь персонал, не щадя ни молодых девушек с парнями, ни людей в возрасте, годящихся этим подонкам в родители. Избив работников магазина, бандиты предупредили их, что если те еще выйдут на работу, то разговор с ними пойдет круче. После чего люди Долматова спокойно ушли.
– Милицию не вызывали? – спросил Борис.
– Как не вызывали, вызвали тут же, но прибыла она к месту происшествия, когда тех и след простыл, а возле магазина работали бригады «Скорой помощи». А ведь от ближайшего отдела внутренних дел пятнадцать минут ходьбы. Но они прибыли спустя почти час после вызова!
Рудаков ударил кулаком по столу. Да так, что чуть не опрокинул его. Проговорил в гневе:
– Шакалы!
Шевченко же сказал:
– Но и это еще не все. В ту же ночь, с 29 на 30 мая, опять-таки неизвестными лицами были выбиты стекла всех витрин магазина. Охрана из четырех человек избита так, что один парень умер по пути в больницу, а второй до сих пор находится в коме, других поломали, но черепно-мозговых травм не нанесли! Милиция возбудила уголовное дело, а мне пришлось, забив витрины фанерой, закрыть магазин. А затем и жилье искать. На счету остались деньги, но я решил их пока не снимать. Использовал ту наличность, что имел при себе, чтобы купить эту хату, подальше от центра и Долматова. Твою квартиру не трогал, она ждет тебя, если захочешь уединиться от нас для отдыха. С нами, как видишь, одни проблемы.
Рудаков ответил:
– Ну, во-первых, твои проблемы – это и мои проблемы тоже, мы же равноправные партнеры! А во-вторых, неужели ты наивно полагаешь, что, перед тем как начать наезд на тебя, Долматов не прощупал все твои связи? Родственные, в том числе? Ну что ж, с недвижимостью и коммерцией все ясно, перейдем к Сереже!
Лицо брата помрачнело, всхлипы Надежды усилились.
– 31-го числа мне на сотовый позвонил Долматов-старший. Спросил, каково мне сейчас? Смеялся, подонок, потом спросил, не изменил ли я своего решения продать свою собственность за ту же сумму, несмотря на то что она претерпела существенные, бедственные изменения? Я ответил отрицательно. Он взбеленился! И выкрикнул буквально следующее: «Ты, упрямый осел, из-за тебя уже погибло семь человек, восьмой при смерти, и ты не понял ничего? Хочешь, чтобы я взялся за твою семью? Запомни, дурак, если я чего-то захотел, то это будет моим, даже если мне придется ради достижения цели собственноручно удавить весь твой вонючий род!» Он, как и в первый раз, бросил трубку, а я не знал, что делать, но Долматов вдруг позвонил вновь.
Борис поднял на брата глаза:
– Он перезвонил?
– Да. И сказал, что, видимо, немного перегнул палку, слишком резко повел дела со мной, и я просто не имею возможности как следует трезво проанализировать сложившуюся ситуацию. Поэтому он только что, экспромтом, так сказать, решил дать мне время для передышки, чтобы обдумать все. Признаться, я не ожидал такого хода с его стороны и еще больше растерялся. Он уловил мое состояние и, расслабившись, проговорил, что и он, мол, может быть снисходительным, но… только к тем, кто понимает его. После сказанного Долматов отключил связь. Мы с Надей хоть на месяц, но вздохнули более менее спокойно. А передышка даже затянулась. До тех пор, пока 4 июля, в четверг, накануне твоего приезда, не пропал Сережа, а некто неизвестный позвонил и просил не волноваться, сын ваш, мол, находится в безопасности и содержится в более чем приличных условиях! Обращаться в милицию по поводу отсутствия сына неизвестный не советовал. Я ждал звонка Долматова, но его до сих пор не последовало. А Сережа, без сомнения, у него! Вот такие дела, брат. Деньги на счету тают, налоги за ту же землю и недвижимость платить приходится, а поступлений нет. Может, коварный директор ЖБК на этом и строит свою политику? Скоро платить будет нечем, и я просто буду вынужден продать и магазин и рынок. Об ангаре и говорить не приходится.
Рудаков задумался, но ненадолго:
– Нет, Коль. Долматов не может даже при всех своих связях знать истинных твоих финансовых возможностей! А продать недвижимость ты можешь и другому лицу, за более высокую плату, к тому же неизвестно, кем может оказаться этот возможный другой покупатель! Глядишь, не директор завода будет диктовать свои условия, а на него самого так наедут, что ему придется терпеть бедствие. Сейчас всяких полно! Поэтому он и Сережу захватил. Чтобы продолжать держать тебя на своем крючке.
Неожиданно голос подала Надежда:
– Боря! А Сережу не убьют?
Ответ майора был категоричен:
– Нет! Скажу более. Пока мы отступали, но в ближайшие дни все кардинально изменится. И Долматов сам, на собственной шкуре, испытает то, что против его бандитской силы существует другая, не менее мощная и жестокая сила! Извините, я выйду на кухню, мне надо кое-кому позвонить в Москву! А Сережу, в продолжение ответа на твой вопрос, Надя, Долматов вынужден будет оберегать как зеницу ока, пока не вернет! И не волнуйся, я знаю, что говорю, и за слова свои привык отвечать!