– Как?
– Скорее всего, сам приеду. Ставить задачу. Я поплыву на штатном катере.
– У нас тогда из плавсредств ничего не останется?
– Мой баркас в камышах, но его не трогать без острой необходимости, он наверняка находится в розыске, но в акции использовать будем его. Затем затопим.
– Где засветил-то его? Не иначе шухер навел в Рахтуре?
– Тебя это волнует?
– Нет! Ни разу!
– Вот и не спрашивай глупости, подведи сюда катер, мне пора!
Шмель ушел, но скоро под урчание небольшого катера подошел к причалу, где заканчивали свой утренний моцион Малой с Серым.
Сулема пересел в катер.
– Счастливо оставаться, стрелки ворошиловские, сегодня весь день тренироваться, патронов не жалеть. Все! До скорой встречи, братва!
– До встречи, – разрозненно ответили ему «снайперы».
Хоза развернул катер и направил его против течения Гравы, к прииску.
Утром следующего дня Жилину позвонил начальник милиции Рахтура.
– Дмитрий Сергеевич, это Ипатьев, здравствуйте!
– Доброе утро, Федор Олегович, случилось что?
– Случилось!
– И что же?
– Да два старика у меня прошедшей ночью богу души отдали и девицу одну забили насмерть. В одну ночь!
– И что в смерти пожилых людей криминального? Другое дело – девушка. И все же, почему ты решил, что данный факт будет мне интересен? Кстати, кто погиб и умер?
– Грунин Ефим Григорьевич, Голонин Яков Петрович и его то ли внучка, то ли не пойми кто, Настя, жившая в доме последнего.
– Дед Ефим? Голонин? Настя? Последняя, говоришь, убита?
– Да!
– Жаль, знал я стариков лично. Да и девушку видел. И все же не пойму, почему ты решил позвонить мне? Я бы и так узнал. Следовательно, у тебя есть ко мне какой-то свой интерес?
– Просто хочу задать несколько вопросов, не возражаете, Дмитрий Сергеевич?
– Да ради бога, если смогу быть полезен твоей конторе.
– Тогда вопрос первый. У вас с прииска за прошедшие сутки или ранее баркас никуда не уходил?
– Баркас? Откуда ему взяться? У меня вся флотилия из двух катеров да пяти моторок состоит!
– Хорошо, а люди?
– Насколько знаю, нет! Все работники на месте, да и причал охраняется. Без моего личного разрешения покинуть прииск никто не может. За этим и представитель КГБ следит, правда, сейчас мы без него работаем, заболел и лежит в Рахтуре, но тем не менее, в случае нарушения отданного мной распоряжения, что, уверяю вас, невозможно, сторожа сразу же доложили бы мне о чьем-то самовольничестве. И я тут же принял бы меры, чтобы вернуть самовольщика.
– Вы уверены в своих сторожах?
– Во всех своих людях на прииске я уверен, иначе их здесь попросту не было бы.
– Вам не кажется, что вы излишне самоуверенны?
– Слушай, Федь, кончай этот базар.
– Всему свое время, Дмитрий Сергеевич. На первый вопрос, будем считать, вы ответили, теперь второй вопрос: возле прииска никто посторонний не появлялся? И не отпускали ли вы кого в отпуск или по иным причинам в Рахтур?
– Нет!
– И это подтвердится при проверке?
– Естественно!
– Тогда вопросов больше не имею, пока не имею!
– И на этом спасибо, теперь давай поменяемся ролями, у меня к тебе тоже есть ряд вопросов.
– Слушаю вас!
– Как была убита девушка и как ушли в мир иной Голонин и дед Ефим? Если, конечно, ответы на мои вопросы не составляют тайну следствия?
– Да какую там тайну? Весь Рахтур обо всем знает, только об этом и говорят.
– Понятно, тогда жду ответа!
– Первым обнаружили труп Голонина – рыбнадзор с утра обнаружил тело, запутавшееся в сетях.
– Как же он туда попал?
– Скорее всего, спускался по лестнице и сорвался. Погода-то, сами помните, какая вчера была? Дождь весь день!
– И он в дождь сунулся на лестницу? Это более чем странно.
– Я тоже так думаю, Голонина выманили из дома.
– Для чего? Чтобы убить Настю? Глупость! И ты Якова Петровича знал, хрен бы он пошел вниз по чьей-то прихоти. Что-то другое заставило его начать роковой спуск. И я думаю, конечно, это мое субъективное мнение, он просто бежал после того, как убил Настю. Все в Рахтуре знают, как старый деспот относился к девушке – и в подвал на несколько суток закрывал, и морил голодом, и избивал. И милиция, между прочим, смотрела на все это сквозь пальцы.
– А что мы могли сделать, если от нее ни одного заявления не поступило?
– Вот-вот, нет бумаги, нет дела! Опасная философия, Федор Олегович!
– Правила не я устанавливал!
– Да я тебя и не виню. Просто мне кажется, что смерть Насти на совести этого Голонина. Но бог наказал его. С Яковом мне все понятно, а как умер Ефим? Тоже при необычных обстоятельствах?
– Нет! Дед Ефим умер собственной смертью, у него, как показало вскрытие, было двустороннее воспаление легких, старый организм не справился с болезнью, да еще он пил. Ему нужны были лекарства. А он самогоном предпочитал лечиться. Результат, как говорится, налицо.
– Да! Жаль старика. Но и лет ему было под восемьдесят! Куда больше?
– Голонин был его ровесник.
– Там, как я уже предположил, другая ситуация имела место. А почему ты меня про баркас спросил?
– Пацаны местные видели чужой баркас у крайнего мостка на околице поселка. Но это мог быть и катер.
– Вот ты о чем... Твои пацаны баркас или катер опознать смогут?
– Вы хотите что-то предложить?
– Да! Везите их ко мне, пусть осмотрят всю мою флотилию! Чтобы снять подозрение с людей прииска. Или, наоборот, вывести на чистую воду того, кто сумел обвести вокруг пальца всех, и меня в том числе. Это было бы интересно.
– Не стоит, Дмитрий Сергеевич, я вам верю и без опознания. И потом, показания десятилетних юнцов ничего не стоят. Ну все, извините, Дмитрий Сергеевич, что оторвал вас от работы, сами понимаете – служба!
– Не надо извиняться, я все прекрасно понимаю!
– Тогда до свидания, Дмитрий Сергеевич!
– Счастливой охоты, хотя, думаю, охотиться вам не за кем, добыча ваша в сетях на реке запуталась. Но ладно, в конце концов, это не мое дело.
– Да! Забыл спросить, Дмитрий Сергеевич, договор о вывозе продукции в четверг остается в силе?