Падалка между тем рассказывала «своему газде» новости. Несмотря на усталость, Навко заставил себя слушать. Впрочем, ничего тревожного не было. Прожад уехал к войску. Кей Улад несколько раз спрашивал, не вернулся ли палатин Ивор, да не просто спрашивал, а с нетерпением. Об Алане известно лишь, что в последнее время девушка грустна, а вот отчего, никто не знает. Переспрашивать Навко не решился.
— Ты устал, газда! — Падалка покачала головой и принялась взбивать подушки. — Сейчас ты будешь спать. А потом я зайду к тебе, и ты будешь любить меня всю ночь…
Навко не возражал, но сейчас хотелось спать, и он махнул рукой, прося оставить его в покое. Но Падалка не ушла. Сев рядом, она стала гладить Навко по голове, приговаривая, что ее «газда» сейчас уснет, будет видеть хорошие сны и проснется веселым. Голос девушки становился все тише, все дальше, и вдруг послышался другой — громкий и немного удивленный:
— Ивор?! Т-ты уже вернулся? Чолом! Сон сгинул. Навко открыл глаза, привстал, затем вскочил, накидывая плащ:
— Чолом, Кей!
— Мне д-доложили, что ты вернулся… Но я, кажется, помешал? Кто ты?
Последнее относилось к Падалке. Побелевшая от страха девушка еле слышно пробормотала свое имя. Похоже, Кей не расслышал, но переспрашивать не стал.
— Мы можем п-поговорить сейчас, палатин? Или тебе надо отдохнуть?
Улад улыбался, и Навко понял, что у Кея хорошее настроение. Он улыбнулся в ответ:
— Отдохну потом. Падалка!
Девушка, испуганно поглядев на Кея, поклонилась и поспешила исчезнуть. Улад проводил ее взглядом:
— Завидую! А я и не знал, что у меня служат такие к-красотки… Почему ты не пришел сразу ко мне?
— У тебя было слишком людно, Кей. Улад кивнул:
— Д-да… Пришлось кое-кого д-долго уговаривать… Ну что?
Навко на миг задумался. С чего начать?
— Можешь начинать поход, Кей! Велга не уйдет из-под Коростеня.
— Что? — Улад даже привстал. — Она… Навко усмехнулся:
— Она не прочь, чтобы ты повоевал с братом. А наш хитрый план поможет ей уговорить остальных…
— От-ткуда знаешь?
Навко не стал ждать, пока жадный интерес В глазах Кея сменится настороженностью.
— У Антомира есть свой человек среди мятежников. Это сотник Навко, он наш бывший холоп. Велга ему верит.
Собственная выдумка была хороша. Всем хороша — даже тем, что врать приходилось всего лишь наполовину.
— Т-так… Значит, ведьма не д-двинет войска? Но это же прекрасно, Ивор!
Улад был доволен — очень доволен, и Навко даже подумал, не оставить ли остальное про запас. Нет, нельзя!
— Это еще не радость, Кей! Кобник… Он выждал миг, пока лицо Кея застынет в напряженном ожидании, и вновь улыбнулся:
— Когда твои… наши войска подойдут к Савмату, в городе начнется мятеж. Твой брат отдаст столицу без боя. У Кобника оказались хорошие друзья…
Наступило молчание — томительное, невыносимо долгое. Наконец Улад встал:
— Я сд-делал т-тебя палатином и подарил несколько сел, Ивор сын Ивора. Я б-был слишком скуп — и слишком недальновиден. Что ты хочешь, говори!
Это был миг, которого Навко ждал все эти недели. За Савмат Кей отдаст правую руку. Осталось лишь попросить. Всего два слова: «Отпусти Алану!». Всего два слова…
— Сочтемся позже, Кей! В Савмате. Награждают после победы.
Голос — собственный голос — донесся словно издалека. Навко не поверил — он сказал такое? Не попросил, не воспользовался счастливым мигом? И тут же понял: вместо него ответил другой. Ивор сын Ивора, знающий, как разговаривать с сильными мира сего.
Улад медленно прошелся к окну, поглядел на яркое солнце, пробившееся в этот день из-за туч, прищурился и покачал головой:
— Как ты меня назвал?
Вначале Навко не понял, потом испугался, но вдруг его осенило:
— Прости, Светлый! Извини своего забывчивого слугу!
Улад шагнул ближе и внезапно обхватил Навко за плечи:
— А ведь это т-ты первый назвал меня Светлым, Ивор! Помнишь? Я не забыл… Завтра на п-площа-ди перед дворцом я при всех заявлю о своих правах. Я м-молчал, пока был жив Рацимир, но Сварг — б-братоубийца! Ему не м-место в Савма-те! Ты п-подашь мне меч…
Навко хотел переспросить, но Улад пояснил сам:
— Это часть об-бряда. Венец я надену в Савмате, но Кеев меч возьму в руки здесь. А т-ты станешь Хранителем Меча. Это высокий чин, Ивор! Очень высокий! Потом я тебе объясню… Не благодари — это не награда. Награда будет потом.
Разговор явно подходил к концу, и Навко заторопился:
— Кобник еще передал какой-то старый самострел, но его нужно починить… И я хочу назначить нескольких новых сотников.
— Назначай к-кого хочешь! — Улад махнул рукой. — Скажешь Прожаду, что я разрешил. С остальным тоже разберись, потом доложишь… Как т-ты думаешь, Прожад не слишком стар, чтобы командовать войском?
— Это не просто самострел, господин Ивор! Это гочтак.
Кошик осторожно поднял странный подарок Кобника и поднес к свету:
— Я читал о них. Их изобрели в далекой стране Чуго. Румы пытались завести такие у себя, но не смогли. Он слишком сложен, чтобы вооружить целое войско.
За пологом шатра шумели кметы. Только что закончился ужин, и лагерь медленно отходил ко сну, чтобы назавтра, с первыми лучами позднего осеннего солнца, выступить в поход. Половина пути пройдена — самая опасная. Впереди лежал Савмат.
Навко, то есть достопочтенный Ивор, второй палатин и Хранитель Кеева Меча, мог отдохнуть. Правда, и днем дел у него оказалось немного. Согласно давнему обычаю, второй палатин возглавлял передовой отряд, но Навко сразу же поручил все заботы Лапаку, которого еще в Валине сделал сотником. Несмотря на постоянный хмельной дух, Лапак прекрасно справлялся с делами, и у Навко оставалось достаточно времени, чтобы заняться чем-нибудь иным. Например, побеседовать с Котиком, новым десятником, который, правда, не имел в подчинении ни одного кмета, зато состоял непосредственно при палатине.
— Так что, выбросить? — лениво поинтересовался Навко.
— Зачем же? Зачем выбрасывать, господин Ивор? — Кошик заволновался и чуть не уронил самострел на ковер. — Это очень, очень полезное оружие!
На десятнике Кошике теперь был богатый плащ, новенькие огрски„ сапоги и шитый серебром пояс. Негустые волосы аккуратно уложены и даже, как показалось Навко, слегка подкрашены. Правда, солидности это Кошику не прибавило, но на младшего конюха он уже никак не походил.
— Гочтак лучше обычного самострела, гсподин Ивор! Он стреляет шариками — круглыми или продолговатыми…
Навко вспомнил: точно, тяжелые, похожие на капли из какого-то странного металла.