Пашин, отключив связь, залег возле высокой сосны, там, где оборудовал собственную позицию. Ему, как и остальным бойцам группы спецназа, оставалось только ждать появления противника.
Шульц запросил головной дозор:
— Джо?
— Я, босс!
— Что видишь?
— Ничего, босс! Дно ущелья и склоны пусты. По крайней мере, мои люди ничего подозрительного не замечают.
— Продолжай движение в том же темпе.
Рейдер переключился на начальника головного охранения:
— Вилли! Я — Шульц!
— Слушаю тебя!
— Доложи обстановку!
— Да мне и докладывать нечего. Я вижу то же, что и Джо, и вы! Кругом все спокойно!
— Принял! Будь внимателен!
— Я внимателен, босс!
Следующим и последним в этом коротком эфире был вызван начальник тылового охранения:
— Стив?
— Я, Шульц!
— Как у тебя дела?
— Порядок! Сзади за нами никого! Склоны чисты!
— Ты уверен в этом? Ведь они скрыты растительностью?
— Птицы спокойны, босс! Значит, на склонах никого нет!
— Или кто-то все же есть, но затаился?
— А для чего? Если кто-то и был рядом, то нас уже давно атаковали бы!
— А если нас пасут и готовят засаду в Белое?
— Кто, босс? Ведь ты сам утверждал, что этот маршрут наиболее безопасен.
— Мы должны просчитывать все возможные и невозможные варианты развития событий!
— Ну, тогда скажу, что русским, затей они охоту за нами, отряд надо валить как можно дальше от аула. Чтобы там ничего не услышали. А разделавшись с нами, выходить на Белой. И места для нападения здесь прекрасные. В том числе и на том участке ущелья, что отряд уже прошел!
— Я понял тебя, Стив. Продолжаем марш!
Рейдер отключился. Через прорези маски осмотрел купленных и обреченных на смерть заложников-носильщиков. Те, согнувшись под ранцами, молча тащили на себе свой крест, наверное, понимая, что им не жить и эта дорога средь скал — последняя в их жизни. Особенно тяжело было женщинам.
Чувствуя скрытые страдания заложников, Шульц усмехнулся. Ему доставлял наслаждение вид этих мучеников. Он упивался их животным страхом и бессилием что-либо изменить в своей судьбе, эту судьбу будет решать он, Адольф Рейдер! Решать жестко и лично! С огромным удовольствием он кончит этих получеловеков. Сам, каждого! Одно жаль! У него не будет времени поиграть с бабами! Но ничего, Сосо после возвращения вновь пришлет ему Марину, которую он после развратных утех придушит, как котенка, в полной мере возмещая то, чего недополучит в ущелье.
Прервав мысли, командир отряда наемников посмотрел на часы. 7.55! До выхода к заброшенному аулу полтора часа.
В 8.27 Пашина вызвал Дементьев:
— Григ! Я — Дема!
— Слушаю, Толя!
— Банда Шульца в пятистах метрах от тебя.
— У самого поворота?
— Да!
— Походный порядок не изменили?
— Нет, только дистанцию немного сократили. Сейчас идут практически единым отрядом.
— Хорошо. Атака по моей команде.
— Принял.
Командир группы спецназа тут же объявил по позициям готовность.
Спустя десять минут в зону отработки вошел головной дозор. Разведка шла бодро, но осторожно, внимательно осматривая склоны. Было заметно, что большее внимание она уделяет зарослям кустарника, тянущимся у подножий обоих склонов.
Постепенно отряд наемников с носильщиками посередине колонны вошел в сектор штурма.
Майор бросил в эфир:
— Внимание всем! По духам Шульца массированный… огонь!
Отряд словно споткнулся. Один за другим начали валиться боевики. Шульц замер от неожиданности. Что происходит? Выстрелов не слышно, а наемников словно косой скосило. Быстро и всех. И только когда на него упал с раздробленным черепом боец справа, Рейдер понял: засада! И по отряду своим бесшумным оружием работает спецназ! Все внутри немца похолодело. Но он остался стоять, огромным усилием воли удержав себя в руках.
Отработав свои цели, бойцы Пашина выскочили к расстрелянному отряду.
Вдоль дна ущелья в неестественных позах лежали сраженные бандиты. И лежали они в том порядке, в котором совершали марш.
Отдав команду прапорщикам Затинному и Щурину проверить, нет ли среди бандитов раненых, майор Пашин подошел к шестерке носильщиков. К нему присоединились капитан Глебов и Дементьев.
Командир спецназа приказал:
— Снять маски!
Люди, использовавшиеся для транспортировки контейнеров с валютой, не сразу, но выполнили приказ неведомо откуда появившегося человека в российской боевой форме.
И первое лицо, которое увидел майор Пашин, чрезвычайно удивило его. Он даже присвистнул:
— Ничего себе? Если не ошибаюсь, Павел Перовский?
Мужчина с совершенно седой, но пышной шевелюрой подтвердил:
— Точно так, господин… извините, не знаю, как назвать вас!
Майор, все еще не справившись с изумлением, как, впрочем, и остальные, представился:
— Командир группы специального назначения антитеррористической спецслужбы майор Пашин… Григорий Семенович, но… вы?.. И здесь?
Узнав, кто перед ним, человек, которого Пашин назвал Павлом Перовским, со вздохом облегчения, в мгновение обессилев, опустился на камень, проговорив:
— Господи!.. Спецназ. Мы спасены!..
Майор стряхнул с себя оцепенение, оглядел остальных заложников. Сомнений не осталось. Перед ним в полном составе стояла съемочная группа одной из ведущих телекомпаний, в прошлом году работавшая в Грузии и погребенная под сошедшей с гор лавиной. Но… насколько он помнил, погибшими под снегом считалось пять человек во главе с режиссером Павлом Перовским, в том числе и две женщины. А перед командиром спецназа находилось шесть человек. Шестой стоял последним в строю, рядом с миловидной, но уставшей молодой женщиной, образ которой не раз мелькал на телеэкране. И не снял маски. Как только этот шестой увидел, что на него наконец обратили внимание, он, выхватив клинок и обрезав веревки, связывающие его с женщиной, притянул ее к себе, выкрикнув:
— Стоять, спецы! Оружие на землю!
Майор Пашин увидел в руке шестого «пленника» гранату. И тут до него дошло, почему носильщиков было шестеро, а весь отряд облачен в маски. Сверхосторожный Шульц, даже в условиях, казалось бы, полной безопасности, все же перестраховался, встав в колонну невольников.
И сейчас бандит одной рукой держал перед собой побледневшую женщину, в другой сжимал гранату.