— Слушаюсь, саиб!
— Кого думаешь отправить в горы?
— Никого. Используя тех, кто уже в горах. Чабанов Разма с Шарифом!
— Хорошо! Иди, работай! Двойника Алима ко мне вместе с Хедайятом!
— Слушаюсь, саиб!
Как всегда кланяясь, ступая к дверям спиной, помощник покинул кабинет шейха.
Абдель подошел к окну. До восхода солнца осталось недолго! Потом начнется то, что так любил Абдель. То, что горячило ему кровь, позволяя дать волю животным инстинктам свирепого хищника, жившего в нем с рождения. Начнется бойня. Вернее, сначала бой, а потом, в пещере, на пересечении водосточных галерей… От предвкушения кровавой расправы над американцами у Абделя слегка затряслись руки. Он схватился за стол, чтобы унять эту дрожь. Абдель желал крови, много крови! Но… надо немного подождать. Игра заканчивается, но еще не закончена. Абдель с трудом взял себя в руки. В это время в кабинет вошли двое. При виде двойника шейх вздрогнул. До того тот был похож на него самого. Вот только глаза какие-то тусклые и движения замедленные.
Аль Яни подошел к двойнику:
— Ассалом аллейкум, Алим!
Тот проговорил голосом робота:
— Ва аллейкум ассалом! Но я не Алим, я сам шейх Абдель Аль Яни!
Настоящий Абдель поклонился:
— Конечно, извините, шейх, проходите к столу и присаживайтесь в кресло!
Двойник медленно двинулся к указанному ему месту.
Абдель взглянул на личного медика:
— Плохая работа, Хедайят, раньше с двойниками у тебя получалось лучше, что произошло сейчас?
— Ничего странного, саиб! Алим находится в состоянии, когда введенный накануне наркотик перестал действовать. Стоит ввести Алиму немного героина, и он оживет! Прикажите, и я приведу его в норму!
Шейх отрицательно качнул головой:
— Рано, Хедайят, пока рано! Но находись рядом с Алимом в готовности в любой момент ввести ему героин. Это надо будет сделать, как американцы начнут штурм!
— Понял, шейх! После этого что делать мне?
— Спуститься вниз, в свою комнату. При появлении спецназовцев сопротивления не оказывать, подняв руки, сдаться!
— Понял, шейх! Не беспокойтесь, я сделаю все, как надо!
Абдель вновь внимательно осмотрел Алима. Поразительное сходство с оригиналом. И как это Абдуру удается подбирать этих людей? Судьба их незавидна. Двойники исчезают, но семьи получают деньги, на которые могут безбедно прожить значительное время, естественно, в условиях Афганистана. Что ж, Джонсон в пылу атаки должен клюнуть на подставу. Ненадолго, но должен. А большего не потребуется. Задача двойника — указать потайную дверь в подземный ход, куда уйдет Абдель. И вот как только американцы втянутся в тоннель, за ними капкан захлопнется. А потом им даже мертвые не позавидуют. Джонсон будет умолять быстрее убить его. Абдель убьет, но не сразу, а полностью насладившись страданиями проклятого майора, уничтожившего Селима Аль Карира. Месть свершится. Абдель не хотел признаваться в том, что сама месть для него значила гораздо меньше процесса пыток американцев. Он желал удовлетворить свою звериную страсть, и он ее удовлетворит. После чего переберется в горное логово. Судьба жителей Уразгана, на которых янки не преминут отыграться за гибель и мучения своих спецназовцев, Аль Яни не трогала.
Абдель повернулся к медику:
— Я в заднюю комнату первого этажа. Ты останешься здесь и сделаешь то, что должен сделать.
Хедайят низко поклонился:
— Слушаюсь, хозяин!
Шейх спустился на первый этаж, прошел в темную комнату мужской половины дома. Отсюда через резной шкаф открывался ход в подземные галереи кяризной системы Уразгана. Абдель достал длинную папиросу. Сделал несколько затяжек анаши. Наркотик успокоил шейха. Сейчас Абдель Аль Яни должен быть как никогда спокойным и расчетливым. Затушив сигарету, достал рацию сверхмалого радиуса действия, запросил в микрофон:
— Абдулло! Ты слышишь меня?
Командир отдельной спецгруппы личной гвардии шейха, находившийся в галереях, ответил:
— Слышу, саиб!
— Готов к встрече гостей?
— Готов, саиб!
— Ближайшие колодцы Уразгана заминированы?
— Да, саиб!
— Хорошо! Жди, скоро я приведу гостей!
— Жду, саиб!
— До связи, Абдулло! Еще раз проинструктируй своих людей. Американцы должны быть взяты живыми. Ранеными, но живыми, особенно их командир, чью фотографию ты видел!
— Я все помню, саиб, можете положиться на меня!
Абдель отключил рацию, бросил ее на бетонный пол и растоптал каблуком американского военного ботинка. Эта связь шейху больше не понадобится. Сделав еще пару затяжек, он затушил окурок.
Вошел помощник, доложил:
— Все к штурму дома американцами готово!
Абдель указал на осколки рации, приказав:
— Убери!
Абдур наклонился, поднялся, повернулся к Абделю, и тут шейх, выхватив кинжал, вонзил клинок помощнику в область сердца. Абдур широко раскрыл глаза. Вытащив кинжал, шейх толкнул еще стоявшего на ногах умирающего помощника. Тот упал. Абдель проговорил:
— Да простит меня Аллах за дела мои! Да прости и ты, верный Абдур, но у меня не было выбора, ты знаешь, где находятся снаряды. А двое это знать сейчас не должны. Прости!
Абдур захрипел.
Абдель подошел ко входной двери, выглянул в коридор — тихо, подошел к шкафу, распахнул дверцы, поднял заднюю панель. Из тоннеля повеяло прохладой и влагой. Вернулся к входу в коридор. Застыл, ожидая начала штурма. На умирающего помощника, прослужившего Абделю верой и правдой почти всю сознательную жизнь, Аль Яни внимания не обращал. Абдур для него являлся собственностью. Был нужен, он пользовался ею, отпала необходимость, выбросил на свалку! Таковы суровые законы жизни, звериные законы жизни. И их установил Абдель Аль Яни.
6.30. Командир диверсионной группы «Кайман», отойдя в сторону, вызвал Вьюжина:
— Зверобой! Джон! Я начинаю!
— С богом!
Джонсон отдал приказ:
— Внимание, группа. Штурм!
И тут же по охране, расположившейся во внутреннем дворе усадьбы Абделя, ударила огневая точка. Снайперы, разобрав цели, без труда и быстро поразили их. Одновременно на территорию ворвались лейтенант Дэмп с напарником. Из гранатомета они выбили дверь дома и, прикрываясь клубами дыма от взрыва, рванулись в здание. С тыла забросав окна мужской половины дома гранатами, в особняк проникла основная штурмовая группа во главе с майором Джонсоном. На первом этаже спецназовцы не встретили никакого сопротивления и бросились к лестнице, ведущей на второй этаж. Но и тут их никто не встретил огнем. Джонсон почувствовал неладное. Но в это время его вызвал сержант Рейн: