В это время в дверь номера аккуратно постучали. Антон спросил нарочито грубо, как, впрочем, всегда:
– Кого там на «хвост» несет?
Дверь приоткрылась. Вошел старший прапорщик Дудашев.
– Разрешите, товарищи капитаны?
– Казбек! Заходи, дорогой, – Антон встал встретить прапорщика, – кому-кому, а тебе здесь всегда рады, проходи!
– Мне вообще-то ротный нужен.
– Что случилось, Казбек? – спросил Бережной, уступая место подчиненному, но тот так и остался стоять возле двери.
– Отпроситься хотел, товарищ капитан! В понедельник Даша домой уезжает, хотел проводить.
– Не вижу никаких проблем.
– Не все так просто, Владимир Викторович! Вот капитан Антонов знает, что любая отлучка из гарнизона офицера или прапорщика возможна лишь с разрешения начальника штаба майора Крамаренко. Он может и не разрешить, а Даше одной тяжело уезжать будет, да и небезопасно.
Антон кивнул головой, подтверждая слова прапорщика. Володя подумал: опять Крамаренко свои условия диктует, везде нос сует, поэтому спросил Казбека:
– Товарищ старший прапорщик, вы обязаны выполнить мой приказ?
– Беспрекословно, товарищ капитан!
– Тогда я приказываю вам проводить свою невесту. Если Крамаренко узнает, так ему и скажете, мол, ротный приказал. Я ПРИКАЗАЛ. Пусть со мной разбирается. Усвоил?
– Так точно, товарищ капитан!
– Счастливо ей доехать, а ты не спеши, проводи, как следует, с цветами, объятиями и так далее. Проследуй до следующей станции, чтобы тебе и ей спокойнее было. Оттуда и вернешься. Не торопись, я тебя прикрою.
– Спасибо, капитан!
– Не за что! Выпьешь водки?
– Нет, спасибо! Не пью я.
– Ну, на нет и суда нет, иди, готовься к проводам!
– Спасибо.
Старший прапорщик вышел. Антон, облокотившись на стену, курил и смотрел на Бережного пьяными, помутневшими глазами, что, однако, не мешало ему сохранять способность членораздельно выражаться, хотя и с трудом.
– А ты молодец! Ершистый! Послал бы Казбека к Крамаренко, сразу все мое уважение потерял бы.
– Я же говорил, что все, касаемо моей роты, буду решать только сам!
В это время в окно кто-то тихо постучал. Антон удивленно поднял глаза:
– В окно, что ли, стучали? Или у меня глюки?
– Подожди, я посмотрю.
Володя отодвинул шторку и увидел за окном Веру. Она показала знаком, чтобы Володя вышел, и тут же скрылась в темноте. Бережной задернул шторку:
– Все, Антон, конец пьянке. Отдыхай, а у меня – дела!
– Что за заморочки? Такого еще не было! К тебе кто-то пришел?
– Да.
– А чего тайком, через окно?
– Не догадываешься?
– Баба?
– Женщина, Сережа, женщина!
– Ну ни хрена себе?! Без году неделю здесь, а к нему бабы уже в окна ломятся. А ты еще тот фрукт, Володя!
– Как же нам без женщин?
Бережной быстро надел спортивный костюм.
– Меня не жди, ложись спать, – подмигнул он Антону, который только удивленно качал головой.
– Шустрый ты, однако! Так и меня скоро перещеголяешь.
– Все! Не буянь тут, а то меня подведешь, и не одного меня, договорились?
– Иди, гусар! Все будет чики-чики. Интересно, что это за краля сама к мужику по ночам прется?
– Тайна! Пошел я. Да! Ты окно приоткрой, как я уйду, вернусь поздно, не хочется светиться у дежурной.
– Лады! Нет, ты только посмотри на него! Дон Жуан, в натуре! Ну, удивил ты меня, Вова, так удивил! Иди, коли женщина ждет, а за окно не волнуйся, прямо сейчас и открою.
Владимир вышел из общежития, прошел вдоль фасада здания и за углом сразу же попал в объятия Веры.
– Здравствуй, Володенька!
– Здравствуй, милая! Не ожидал, честно говоря, такого хода.
– Мы, женщины, если любим, на все способны.
– В этом ты меня убедила, но Крамаренко как? Не устраивает скандалы после того, как ты возвращаешься домой?
– А если и устраивает? Что ты-то сделаешь?
– Ты считаешь, что я не в состоянии защитить любимую женщину? Я за тебя ему башку снесу, если что! А может, хватит прятаться? Пойду к нему и объяснюсь, что да как. А ты уйдешь ко мне!
– Куда, Володя? К вам с Антоном в общагу? Не надо пока ничего менять. Крамаренко не скандальный, его оружие молчание, но на меня оно не действует. Пусть молчит сколько угодно! А у тебя как? Мог бы и в штаб заглянуть за весь день-то?
– Хотел, но причины не нашел. Да и времени не было. Что делать будем?
– Он еще спрашивает? Свел с ума бедную женщину и спрашивает. На луну будем любоваться! Устроит?
– Извини, сморозил глупость!
– Пойдем в наше временное, но такое милое гнездышко. Было бы оно нашим, а, Володь?
– Так в чем же дело?
– Давай об этом позже, хорошо? Пойдем!
– По обычному плану? Сначала ты, потом я?
– Да, я побежала. Жду, любимый!
Володя покурил пять минут и отправился знакомой дорогой.
Вернулся он через три часа. Окно было открыто, и Бережной свободно проник в комнату. Антон спал, как обычно, не раздеваясь. От второй бутылки осталась половина. Хорошо приложился капитан. А вообще, поговорить надо с ним. Пора завязывать, иначе сопьется. Мужик хороший, жалко будет, если опустится, а к этому все и идет.
Владимир разделся и крепко уснул, ощущая на теле легкий аромат дорогих духов Веры и думая о ней.
А утром офицеров ждала неприятность.
В пять часов утра прибежал посыльный Антонова.
Володя еле разбудил соседа. Тот поднялся, ничего не соображая. Хмель еще крепко держал его в своих объятиях.
– Кто ты? – спросил Антон, глядя на солдата.
– Товарищ капитан, не узнали? Я ваш посыльный, рядовой Куропаткин.
– Да? Подожди!
Антон обвел взглядом комнату, наткнулся на полупустую бутылку.
– Сейчас, минуту, Куропаткин, дай в себя прийти, – он опрокинул водку в рот, – фу, как эту гадость люди пьют?
Спиртное быстро подействовало на Антона.
Взгляд немного прояснился, появилась способность хоть что-то соображать.
– Ну чего там у тебя? – спросил он у посыльного, приводя себя в относительный порядок, а именно застегивая пуговицы и надевая галстук.
– ЧП, товарищ капитан!
– Ты можешь говорить нормально, по-русски? Что за чрезвычайное происшествие?