Марков приказал положить ее на стол. Лицо его исказила нечеловеческая гримаса.
– А теперь в сторону, братья!
Он надел кожаные перчатки, взялся за белоснежный ворот ее голубого платья. Рванул его, сорвав до колен, затем то же самое проделал с комбинацией. Оборвал лифчик. Вцепился в обнаженные крепкие груди, сжал их так, что кровь выступила из левого посиневшего соска. Девушка от боли пришла в себя, но ударом ребра в шею Марков вновь вырубил несчастную Лейлу. Посмотрел на узкую полоску трусов. Рванул их вниз, обнажая интимное место. Поднял тело девушки, отнес в комнату, где лежал без сознания Буланов. Схватил Лейлу за волосы, несколько раз ударил лицом о тупые носки военных ботинок подполковника, обагряя кровью девушки и ее лицо, и обувь офицера. Вернул избитую Лейлу назад в комнату, бросил на стол.
Нанес несколько сильных ударов в печень, ребра, чувствуя, как ломает их. Девушка вновь очнулась от дикой боли, но повторный коварный удар в очередной раз лишил ее сознания.
Марков отошел от стола, посмотрел с удовлетворением на дело рук своих.
– Нормально, – сделал изверг вывод, – Ваха! Тащи сюда Буланова, развяжи да не забудь придушить, а то придет в себя в самый неподходящий момент! Мне он нужен без сознания.
Чеченец выполнил приказание Маркова.
– Расстегни китель, рубашку, спусти брюки с трусами. Положи тело на Лейлу!
И это приказание было выполнено.
Когда бесчувственный подполковник оказался на девушке, Марков развел ей ноги. Получилась поза, говорившая без слов о намерениях офицера изнасиловать девушку. Марков сдвинул кобуру с его пистолетом вправо, взял руку бесчувственной Лейлы, выставил ее пальцы вперед, несколько раз провел по лицу Буланова. Ногти оставили на нем свой кровавый след. Затем вытащил из кобуры пистолет. Прикинул. Кобура свисает справа, дотянуться до нее девица может, но левой рукой. Следовательно, стрелять придется в правый бок офицера. Кобуру на другой бок не передвинешь, даже в схватке.
Василько приказывал выстрелить в Буланова, вот Лейла и «выстрелит», защищаясь от «насильника» из последних сил! Погибнет ли Буланов от «ее» пули или останется жив, дела не меняло. Он подозвал Ваху.
– Давай сюда руки офицера!
Тот подтянул их к Маркову. Майор снял перчатки с себя, надел их на кисти подполковника.
– Теперь, Ваха, души ее руками Буланова.
– Угу! – только и ответил здоровяк.
Он наложил руки Буланова на горло бедной чеченской девушки, так мечтавшей о счастье, сжал кисти своей железной хваткой.
Марков предупредил:
– Полегче, дурак! Кисти не переломай.
– Я слегка, – скалясь, ответил Ваха, – все будет ништяк, Вальтер!
Марков же, достав другие перчатки, надел их, взял пистолет, снял с предохранителя, вложил его в левую руку хрипящей в агонии девушки, поднес ствол к груди подполковника, нажал ее миниатюрным пальцем со сломанным ногтем на спусковой крючок.
Прозвучал приглушенный выстрел. Пуля, пробив тело подполковника, вышла где-то в районе позвоночника и ударила в потолок.
Итак, Лейла смогла сделать выстрел, уже будучи почти мертвой. Марков отпустил ее руку, табельный пистолет Буланова с отпечатками пальцев уже задушенной Лейлы упал на пол.
Марков и Ваха отошли от стола. Они смотрели на страшную картину собственного производства.
Майор пощупал пульс Лейлы. Тот не прослушивался, и без этого было видно, что девушка мертва. Проверил и Буланова. Подполковник был жив, пульс пробивался, но слабо. Из раны струилась на пол черная кровь. Может, еще и сдохнет от потери крови. Подполковника так и оставили лежать на невесте, в перчатках убийцы.
Вдруг Марков вспомнил про автомат. Там же отпечатки чеченца!
– Ваха, тащи сюда автомат. Протри его!
Чеченец сделал, что приказал Марков.
Майор подошел к Буланову, аккуратно снял перчатки, наложил руки на цевье, рукоятку, магазин, оставляя отпечатки подполковника. Затем отбросил его в сторону, в пыль. Так же аккуратно надел перчатки обратно.
– Ну вот, пожалуй, и все!
Достал из своей сумки сотовый телефон, набрал номер. Майору тут же ответили:
– Шейх слушает!
– Это Вальтер! Дело сделано, мы сейчас уходим. Минут через двадцать запускай сюда через блокпост брата покойной Лейлы, надеюсь, ты как следует обработал его?
– Он сделает все, что нужно!
– Что ж, будем надеяться! Он должен поднять такой шум, чтобы сюда ломанулся весь лагерь. И до прибытия ментов чтобы затоптали все следы вокруг. Твои люди примкнут к толпе, с ней и вернутся, а я ухожу в Чечню. Как с гуманитарным конвоем прибудут бабки, оплати бойцам работу, особенно Вахе. А сам скоро жди назначения!
– Я понял, Вальтер! Счастливого пути!
– Смотри, Шейх, языки своим, особо говорливым, прищеми, мой тебе совет. Иначе первый же и пойдешь к Аллаху вместо кабинета главы администрации. Об этом позаботятся, понял, Салман?
– Все понял, Вальтер! Не беспокойтесь, мы не подведем! До свидания!
– Лучше будет прощай!
Марков убрал телефон.
По рации вызвал Ису, находящегося в саду:
– Иса! Заходи в дом!
– Иду, Вальтер!
Собрав бандитов, Марков отобрал у них рации, спрятал в своей сумке, приказал уйти в балку и там, в кустах, затаиться. Пока здесь не появится толпа возмущенных беженцев, чтобы с ними и уйти затем в лагерь. Сам же вышел из дома. Через сад на околицу, и скоро был на конспиративной квартире. Принял душ и прилег отдохнуть, впереди у него была далекая дорога к полковнику Яковлеву.
А возле дома, где было совершено чудовищное преступление, вскоре собрался почти весь лагерь. Брат Лейлы обнаружил ее растерзанный труп и вернулся в поселение с диким криком, поднявшим беженцев. Милиция с трудом отогнала толпу от дома, прежде чем войти в него. Подполковник был еще жив. Странно, как его не растерзала обезумевшая толпа. Вызвали «Скорую помощь», увезли обоих, а в часть, начальнику штаба майору Крамаренко, позвонил начальник милиции и сообщил страшную новость. Начальник штаба тут же в экстренном порядке вызвал всех офицеров и прапорщиков, которым и довел суть произошедшего. Сказать, что офицеры были в шоке, значило бы не сказать ничего. Их состояние нельзя было передать! Только Антонов вдруг в наступившей тишине клуба, где проводилось совещание, ударил по впереди стоящему стулу кулаками.
– Говорил же ему, давай прикрою! Нет, один пошел. Мне бы за ним. Но на чем? Он же на своем «козле» умчался! Эх, командир, командир… Так подставиться?!
Офицеры обернулись к командиру второй роты. Посыпались вопросы. Но капитан, не обращая ни на кого внимания, встал, молча, словно нес непомерно тяжелую ношу, вышел из клуба, направившись в общагу. И нажрался, как говорится, до потери пульса! Даже Владимир не смог ничего от него добиться.