Бестужева с еще большим удивлением взглянула на следователя:
– Откуда вам это известно?
– Ну, мы тоже, пусть и не большую зарплату, но не за красивые глаза получаем. Работаем, Лариса Константиновна. Так я прав?
– Да. Себенко пытался уговорить меня уступить первое место в списке в пользу Гриневича.
– И вы отказали советнику председателя партии?
– Я сказала, что этот вопрос решит Совет.
– Но понимая, что Себенко уже подкупил большинство Совета, вы пошли на хитрость. А именно, сделали так, чтобы Совет не состоялся.
– У вас что, повсюду «стукачи»?
– Не надо грубить, Лариса Константиновна. И оскорблять людей, которые добровольно, зачастую рискуя жизнью, помогают следствию.
– Ну, конечно, рискуя жизнью, наслышаны, кого и как вы вербуете в свои добровольные помощники.
– Вы еще не отошли от прошедшей бессонной ночи, отсюда и агрессивное поведение. Если хотите, мы можем прервать беседу и возобновить ее, когда вы будете в порядке.
– Нет! – отказалась Бестужева. – Раз уже вызвали, пардон, пригласили, давайте доведем разговор до конца.
– Ну, это в любом случае не получится. Нам еще встретиться не раз придется. Пока не будет пойман убийца.
– Хорошо, что вы не сказали – пока не выведете меня на чистую воду.
– Что ж, продолжим беседу. Так вот, насчет – алиби.
– Да, – прервала следователя Бестужева, – вы сказали, что я могла бы организовать себе алиби, если дело касалось бы одного Корнеева, и показали фотографию Себенко. Но какая связь между убийством Славы и советником председателя партии?
– Не надо меня перебивать, – спокойно заметил следователь. – А связь между убийством Корнеева и Себенко самая прямая. Дело в том, что сегодня в четыре утра патрулем патрульно-постовой службы на Никитском бульваре в собственной машине был обнаружен труп господина Себенко.
– Как? И советник убит? – прошептала Лариса, шокированная этой новостью.
– Да, Лариса Константиновна. Себенко зарезали двумя ударами в живот, после чего, извините, ему выпустили кишки. Сейчас тело на экспертизе, но и первого осмотра хватило, чтобы понять: убийство Корнеева и Себенко – дело рук одного и того же человека. Скоро, уверен, мы получим официальное этому подтверждение, то есть заключение экспер-тизы.
– Господи, да что же это такое?
– Это? Это убийство с особой жестокостью, – ответил следователь.
– Но… почему? Кому это нужно? Да еще так жестоко?
– Хороший второй вопрос – кому это нужно? Давайте на нем и остановимся. Итак, кому была выгодна их смерть, или, правильнее, у кого был мотив для совершения столь тяжких преступлений, и что это за мотив? Получается следующее…
Почувствовав сухость во рту, Бестужева прервала его, попросив воды. Следователь подал ей стакан. Отпив несколько глотков, она поставила его на стол, и Воронов вежливо поинтересовался:
– Вы уверены, что в состоянии продолжать бе-седу?
– Да! Я почти в порядке.
– Что ж! И получается у нас, Лариса Константиновна, следующее. И Корнеев, и Себенко имели к вам прямое отношение. Первый являлся вашим подчиненным, или коллегой, второй начальником. С обоими в день убийства вы встречались и общались. О чем вы говорили с Корнеевым, мне неизвестно, но то, что руководитель молодежного движения организации оказывал вам повышенные знаки внимания, не секрет ни для кого. Как не секрет и то, что вы не отвечали Корнееву взаимностью, поэтому он мог просто надоесть вам. Людей, способных своей назойливостью довести до крайности, достаточно много. Довести настолько, что появляется желание любыми путями избавиться от них. Это я образно выражаюсь. С Себенко дело обстоит серьезней. Судя по всему, купленный нефтемагнатом советник председателя партии готов был на все, дабы не только убрать вас из списков, но прикрыть само участие в них. Думаю, за вполне приличную сумму. А вы потратили столько сил, чтобы сделать карьеру в политике, добиться руководящей должности. Казалось, все, цель достигнута, остались технические, организационные вопросы, предвыборная кампания, и вы становитесь депутатом Московской городской думы. А тут вдруг Себенко со своими деньгами, вернее, деньгами Гриневича. Все ваши усилия оказываются напрасными. Вы понимаете, что, используя свое положение, Себенко в любом случае добьется вашего отстранения от участия в выборах. Это ли не мотив для убийства? В первом случае навязчивость Корнеева, которого вы на дух не переносите, во втором – потеря того, чему посвящены последние годы жизни.
– Зачем было устраивать этот спектакль? – опустив голову, тихо спросила Лариса. – Ведь вы считаете, что убийца – я. У меня и мотив, и отсутствие алиби. Для чего тратили время, гражданин следо-ватель?
– Ничего вы не поняли, Лариса Константиновна. Вы не убийца, и это очевидно.
– Очевидно?
– Скажите, ведь вы левша?
– Не совсем, но лучше работаю, действительно, левой рукой. Как вы это заметили?
– Вы взяли стакан левой рукой, у вас часы на запястье правой руки, и, наконец, вы держите карандаш все той же левой рукой.
– Ну, и что?
– А то, что убийца наносил удары своим жертвам справа. Правой рукой. И в случае с Корнеевым, и в случае с Себенко.
– Но я могла нанять киллера.
– Теоретически могли, практически – нет.
– Почему?
– Во-первых, вы должны были нанять киллера из числа людей или нелюдей, что точнее, которых одинаково хорошо знали бы и Корнеев, и Себенко. Жертвы не ждали нападения. Советник даже пригласил убийцу в свой автомобиль. Во-вторых, принимая все же версию о привлечении к убийству киллера, обращаю внимание на жестокость, с которой были совершены преступления. Обычный наемник не стал бы потрошить жертвы, если, конечно, за это ему не было заплачено, но вряд ли вы потребовали бы от убийцы подобного зверства. Ну, а нанять двух отморозков, которые «валят» свои жертвы одним и тем же способом, одним и тем же оружием, к тому же прекрасно знают их, практически невозможно. Так что, Лариса Константиновна, к убийству Корнеева и Себенко вы непричастны.
– Но вы же сказали, что обязаны подозревать всех.
– Обязан – не значит должен. И потом, в ходе следствия круг подозреваемых обычно неуклонно сужается. Поэтому нам и удается в конце концов найти настоящих преступников.
– Тогда почему на скамье подсудимых нередко оказываются невиновные люди?
– Во всякой работе имеют место и ошибки, и просчеты, и элементарная халатность. Смею вас уверить, что я, пусть это звучит нескромно, еще ни разу в своей недолгой практике не направил дело в прокуратуру и суд, не будучи уверенным в виновности подозреваемого.
– Значит, мне с вами несказанно повезло? – усмехнулась Лариса.
– Зачем вы так?