— Кеева Гривна?! — Челюсть газды начала медленно отвисать. — У этого бро… У сотника Згура — Кеева Гривна?
Згур невольно усмехнулся. Тогда, на следующий день после страшной сечи, когда остатки сотни складывали погребальные костры, было не до почестей. Разве что запомнился меч — франкский меч, которым Кей Железное Сердце рубил тонкую золотую гривну. Она была одна, а награду требовалось поделить на пятерых. Ему досталась середина — с изображением распластавшего крылья орла…
— В том я даю свое слово! — Вищун поднял правую руку, и зал изумленно стих. О тех, кто носил Кееву Гривну, складывали песни, о них не забывали даже через века. Давно, очень давно Кей Кавад снял с шеи золотой обруч и вручил его Сполоту, пращуру тех, кто ныне живет в Савмате. Последний раз Гривну получил один из воевод Светлого Кея Мезанмира, не пустивший огров в столицу. В последний — перед страшной битвой на Четырех Полях.
— Надо ли говорить вам о том, что носящий Гривну имеет права потомственного дедича, может заседать в Совете Светлого, а его потомки…
— Не надо! — газда уже пришел в себя. — Твоего слова довольно! Згур, сын Месника! Я принимаю твой вызов!
Этого Згур не ожидал. Да, Колдаш — не трус, хотя справиться с разжиревшим «бычарой» будет не так и трудно. Но ему вовсе не нужна эта смерть!
— Ты плохо слушал меня, Колдаш, сын Дякуна! Ты примешь мой вызов, если не отпустишь девицу, которую задержал силой и силой выдаешь за своего сына. А чтобы не было сомнений, пусть скажет она сама!
Легкий шум в зале. Улада медленно встала, гордо вздернула голову:
— Вы все знаете правду! Меня, дочь Великого Палатина, силой принуждают выйти замуж за этого…
Она брезгливо покосилась на Гриба-Поганку и усмехнулась:
— За этого… Который даже не мужчина! Лишь один решился заступиться за меня — и тот волотич! А вы, дедичи улебские! Вы, опозорившие себя…
Гости прятали глаза, газда сопел, не зная, что сказать, а Згур лихорадочно искал выход. Если он убьет Колдаша, хозяином Злочева станет Гриб-Поганка… Нет, не станет!
— Если ты не отпустишь всех нас и не вернешь наше добро, — Згур взглянул прямо в пылавшие ненавистью глаза Колдаша, — я убью тебя, а затем вызову на поединок твоего сына. Он виновен не меньше…
— А победителю достанется Злочев, — — — негромко добавил кто-то.
Газда долго молчал, затем бледное лицо начало краснеть.
— Не в наших обычаях принуждать девицу к замужеству! Пусть она уходит, коль не желает этой чести…
— А сын твой проводит нас, — тут же вставил Згур. — До первого ночлега!
В благородство газды не верилось, но за ночь можно уйти далеко…
— Я тоже провожу тебя — вместе с моими хлопцами. — Вищур поправил усы и, усмехнувшись, подошел поближе. — Не помнишь меня, Згур? Я был в третьей валинской сотне, на левом фланге…
Утро застало их в глухой чащобе. Ехать дальше не было сил, и Згур скомандовал привал. Костер не разжигали, а лошадьми пришлось заниматься ему одному — Улада и Че-ремош, так и не успевший как следует прийти в себя, заснули мгновенно, укрывшись теплым покрывалом. Згуру не спалось. Он отвязал вьюки и принялся аккуратно складывать вещи, которые пришлось грузить второпях. Плащ, запасная рубаха, фляга… И тут лучи утреннего солнца /пали на что-то маленькое, блеснувшее старым серебром. Згур наклонился — и все еще не веря своим глазам поднял то, что выпало на траву из складок рубахи. Браслет! Тот самый!
Вначале подумалось, что он видит сон — странный сон, который вот-вот кончится. Но браслет лежал на ладони — тонкий, красивый, с изящным узором, выполненным чернью. «В кургане его нашел, три дня копал… Не с руки снял — у сердца лежало…» Но ведь он прогнал кобника! Прогнал, не взял страшный «подарок»! Как же…
Згур оглянулся — Улада и Черемош спали, и рука девушки лежала у чернявого на плече. Быстро, словно боясь, что его застанут за постыдным делом, Згур замотал браслет в тряпку и засунул на дно сумки. Мысли путались. Проклятый браслет! Проклятый кобник! И сон, в котором отец предупреждал его! «Меч лишь убьет, ведовство погубит душу»… Но ведь он прогнал кобника!..
— Не спишь, сотник Згур?
Он вздрогнул, узнав голос Улады — спокойный, насмешливый. Дочь Палатина ничуть не изменилась за эти дни.
— Ну что, наемник, может, все-таки скажешь, почему ушел из войска?
Згур прищурился, глядя на солнце. Небесный Всадник в зените, значит, времени у них еще много, до самого вечера. Он глубоко вздохнул и невольно улыбнулся — хорошо! Солнышко, ручей, от близкого леса тянет прохладой. Совсем как дома, в Буселе. Нет, в Буселе лучше! Во-первых, там есть раки. А во-вторых…
— Отвернись! Кому говорю! И не вздумай поворачиваться, пока не скажу!
Згур хмыкнул. Дочке Палатина вздумалось купаться. Хорошо, что он сразу устроился в безопасном отдалении, за невысоким бугром. Да, во-вторых, в Буселе не встретишь Уладу. И хвала Матери Болот!
Рядом послышался вздох. Згур приоткрыл глаза — Черемош. Вид у парня был слегка удрученный.
— Прогнали? — не утерпел Згур. Ответом был новый ох. Чернявый почесал подбородок, но ничего не ответил.Происходило нечто странное. И дело, конечно, не в том, что длинноносая девица решила освежиться в гордом одиночестве. Что-то у них с Черемошем не ладилось. Если в первые дни они ночевали, укрывшись одним плащом, то теперь на привалах Улада категорическим тоном приказывала устроить себе отдельное ложе. И говорили они реже. Улада замыкалась в себе, молчала, а Черемош подсаживался к Згуру и заводил долгие беседы. Згур не возражал — слушать парня было интересно (когда речь шла не о «бычарах» и не о битом «грызле»). Сын дубеньского войта много знал от отца, да и чтение румских фолий не прошло даром. Згур даже начал слегка завидовать. Сам он мог читать лишь по-сполотски, румские значки освоить еще не довелось.
Итак, у влюбленных что-то не складывалось. Улада все чаще сердилась, капризничала и срывала злость на безответном Черемоше. Со Згуром она почти не разговаривала, но если раньше он замечал в ее глазах легкое презрение, то теперь в ее взгляде был страх.
О случившемся в Злочеве не вспоминали. В первые дни Черемош пару раз пытался заикнуться, но ледяной взгляд девушки примораживал его на месте. Згур тоже старался не думать о своей нелепой выходке, но порой не выдерживал и крыл себя последними словами. Тоже альбир нашелся, спас красну девицу, болван! Но Злочев остался далеко позади, дорога вела все дальше, и вот уже совсем рядом граница. Потому и дневку устроили — ночью переходить безопаснее.
— А может, прямо пойдем, через мост? Оказывается, чернявый подумал о том же. Згур пожал плечами:
— Мы с оружием. Таких стража проверяет. А если Ивор успел предупредить? У них тут человек двадцать, десять у моста, остальные возле парома. Раз в день они отправляют несколько кметов вдоль реки…