— Так я и знал, — грустно промямлил Перескоков, поджал ноги и, кувыркаясь, полетел вниз. Когда с глухим ударом он шмякнулся на наше полотно, все, кто его держал, не устояв, кучей повалились на продюсера сверху.
— Але-е… Гоп! — донесся из кучи сдавленный голос Перескокова. Шоумен остается шоуменом даже в самой сложной ситуации. Тут же все присутствующие взорвались дружным «ура» и аплодисментами, а мы кинулись с балкона вниз.
Поднявшись и запахнув халат, Перескоков торжественно поднял палец.
— Пока я летел, я думал, как же нам назвать наш супердуэт? И вот что я решил: в названии его обязательно должен присутствовать мотив победы добра над злом. Народ это любит.
— Бог Тот побеждает бога Сета, — пробормотал Стас. — «Тот Сета». Как вам?
— «Тот — того», — хрипло возразила Самогудова. — После «татушек» — беспроигрышно.
— Тот — того? — переспросил Стас испуганно. — Но мы же братья!
— В этом-то вся изюминка, — заверила прима, — точнее, клубничка. Братья, которые очень-очень любят друг друга. Такой гадости на нашей эстраде еще не было.
— Ура! — заверещал носатый. — Да здравствует наш новый проект — «Тот-Того»! Я сразу понял, что они перспективные! Потащили Веничку домой!
Еще миг — и ошеломленный Перескоков был придушен в объятиях, сбит с ног и закатан в спасательное полотнище. Перевязав его с двух сторон веревкой, так что голубой в розовый цветочек рулон превратился в огромную брыкающуюся конфету, попсовики, журналисты и фотомодели взвалили его на плечи и двинулись назад в пентхаус.
Вот уж чего я никак не ожидал, так это что стану поп-звездой. Но куда деваться? Похоже, это действительно был единственный способ найти Леокадию. С гиканьем, песнями и плясками доволокли мы Перескокова до дома. Там «фантик» развернули, и начался военный совет акул шоу-бизнеса. Естественно, в обсуждении при закрытых дверях приняли участие лишь самые-самые, а прочая тусня осталась куролесить в дискотечных гостиных.
— Что для нас главное? — вопрошала Клавдия Самогудова. — Главное, чтобы к нам потянулись люди. А что для этого надо?
— Быть самыми достойными? — предположил я.
— Чего-о? — скривившись, протянул Сема Пятницкий. — Вы откуда к нам приехали?..
— Надо быть ближе к народу, — подсказал примкнувший к компании знаменитый продюсер Шпулькин, загорелый толстомордый тип с бегающими глазками. — Мелодии должны быть не сложнее «Чижика-Пыжика», слова тупые, а поведение вульгарное. Вот тогда все будет в ажуре!
— Правильно! — воскликнула прима радостно.
— Позвольте, позвольте! — вмешался Перескоков ревниво. — Как генеральный продюсер этого проекта я тоже должен высказать свое мнение!
— Давай, давай, Веничка, — кивнула ему прима благосклонно.
— Нам ведь нужны не просто звезды, а суперзвезды. Кого сейчас удивишь тупостью и пошлостью? Для успеха это, конечно, обязательные условия, но все-таки недостаточные. Я бы добавил еще насилие и секс.
Все присутствующие изумленно уставились на него.
— Я же сказал — «бы». «Добавил БЫ», — смущенно поправился Перескоков. — Но не добавлю. Потому что все мы — люди добрые, и демонстрировать насилие и секс, к сожалению, не можем…
— Мы-то не можем?! — вскочил Стас.
— Тихо, тихо, тихо! — воскликнул Перескоков, выскочив из кресла и спрятавшись за спинку. — Мы знаем, какие вы способные, лично я это — во как прочувствовал, — провел он ладошкой по горлу, — но народ нынче не тот! Народ Нынче хлипкий. Никому теперь это не понравится.
— Вот и не морочь тогда нам головы! — сказала Самогудова, презрительно передразнив: — «Генеральный продюсер»! Тоже мне!
— Но в чем Веня прав, — вмешался носатый, — что в основе имиджа обязательно должно лежать что-то ужасно гадкое.
— А названия не достаточно? — спросил я с надеждой.
— Что ты! — жеманно махнул тот ручкой. — Не название делает группу, а группа название. Какой-то беспредельный экстрим должен быть в самом вашем поведении. Пошлых дураков на сцене — каждый первый, а нам надо угодить в яблочко.
— Лично нам надо найти Леокадию! — напомнил я.
— Мы помним, — заверила примадонна, — но мы ведь уже договорились, что для этого вы должны перещеголять ее в популярности. И для верности можно нарушить какие-то ее права, тогда она сама вас найдет.
— Что значит «какие-то»? Авторские, конечно, — дополнил Шпулькин. — Уж я-то в этом деле ас!
С презрительной улыбочкой прима покивала, как бы говоря, «вот и я о том же, умник…».
— Точно! — воскликнул Перескоков. — Как я сам не додумался, коллега! Нужно тупо петь ее песни! Такого никто безнаказанно не оставит.
— Ее песни?! — скривился Стас. — Мы — ее песни?!
Издевательски вихляя тазом, он заголосил на музыку «Кис-кис, брысь»:
Милый, милый, милый,
Зацелуй меня,
Милый, милый, от тебя —
Я млею как свинья!..
Он остановился, и в комнате повисла напряженная тишина. Наконец, ее прервала прима, прошептав:
— Гениально.
— То, что нужно, — тихо подтвердил Грелкин и смачно щелкнул пальцами.
— Записано! — сообщил Перескоков, помахав телефоном.
— Придумал! — заявил носатый.
— Ну, что ты еще придумал? — уставился на него Шпулькин.
— Я придумал, какой гадости подпустить, чтобы уж наверняка.
— Ну? — обернулась к нему прима.
— Тема энуреза, — зловеще произнес тот.
— О! — даже на миг не задумавшись, блаженно закатил глаза Перескоков. — Вот что значит профессионализм. В десятку! Нельзя насилие и секс — пусть демонстрируют на сцене волеизлияние и мочеиспускание!
— И призывают к этому зрителей, — прозорливо кивая, добавила прима.
Внезапно глаза Перескокова округлились, и он вдохновенно промолвил:
— Борьба добра со злом. Хит всех времен и народов «Ночной позор»…
Тут только мы со Стасом осознали, что нелепая шутка заходит слишком далеко. Переглянувшись, мы заорали хором:
— Мы не будем мочиться на сцене!
Акулы шоу-бизнеса глянули на нас так, словно это пищали комары, и прима сказала Перескокову:
— Веня, ты пока уведи ребятишек.
— Все-все-все, мальчики, — вскочил продюсер, схватил нас за руки и куда-то поволок. — Вам спать пора, набираться сил надо, впереди большие свершения. А нам нужно делом заняться: подготовить репертуар, расписать гастрольный план, зарядить поэтов и аранжировщиков, договориться по поводу транспорта, организовать фанатов…