И её не будет.
Они в Хьёрварде, в заветном мире. Здесь в незапамятные времена возвышались твердыни Учителя, здесь аэтерос собирал первые полки своих учеников, выводя их на битву с Молодыми Богами. Глупцы, жалкие и надменные. Они не поняли волю Упорядоченного, противились ей до конца, едва не отправив всё сущее в пасть Неназываемому. Они пали, и поделом. Ни чуточки не жалко. Даже «кроткую Ялини». Если она такая кроткая, то почему не встала рядом с Учителем, почему не подставила плечо? Значит, «родня» оказалась ближе, чем истинная правда, и чего такую жалеть?
Как обычно перед сражением, Гелерра не могла спать. Впрочем, адата и не слишком нуждалась во сне. Главным завтра окажется не потерять ни одного из братьев и сестёр по воинству Учителя. Выиграть бой так, чтобы враг не просто был бы разбит, не просто бы устрашился — нет, так, чтобы уцелевший неприятель пал бы в ужасе на колени, умоляя великого Хедина простить им их заблуждения, вольные или невольные.
И Учитель, конечно же, простит. Простит, но велит явить истинное рвение в исправлении содеянного. И это тоже будет хорошо.
Гелерра прикрыла глаза, заворачиваясь в крылья. «Как же я счастлива, — беззвучно повторяла она себе. — Да, это истинное счастье. Я защищаю Упорядоченное, всю его беспредельность. И на плече моём — тень руки Учителя. Да, я люблю его, буду любить всегда, но… если он вдруг бы ответил мне взаимностью… нет, нет, это оказалось бы чересчур. Я сгорела бы, вспыхнула бы и распалась пеплом в единый миг, хотя наше дело, которому мы служим, требует меня всей, всех моих сил и умений. Нет, пусть всё останется так, как есть. Я понесу имя Учителя до самого дальнего предела Упорядоченного, ободряя растерявшихся, сбившихся с пути, нетвёрдых сердцем. В этом мой долг. В этом моё счастье».
* * *
— Справа, адата! — хрипло рявкнул гном Креггер, отскакивая в сторону с изрядным проворством, неожиданным для низкого и широкоплечего гнома.
Гелерра, впрочем, не нуждалась в остережениях. Гномы, конечно, чувствуют подземных тварей куда лучшее её, но и она не вчера на крыло встала. Адата успела взмыть вверх за миг до того, как земля встала на дыбы, пробитая пятью окованными блестящей сталью рогами в два человеческих роста. Пробили — в надежде насадить хоть кого-нибудь на острия — и вновь спрятались.
— Вот погань! — Перемазанный копотью Креггер навёл огнеброс на оставшуюся воронку.
— Оставь. — Гарпия опустилась обратно на землю, тронула старого друга за плечо. — Он уже глубоко, не достанешь.
— Как это «не достанешь»?! Ещё как достану! — по-мальчишески возмутился гном.
— Оставь, — повторила Гелерра. — Бери своих и прикройте нам спину. Вас боятся, проучили наглецов…
Гном самодовольно накрутил на палец тщательно заплетённую перед боем из бороды косицу.
— А как же! Мы им…
Он бубнил ещё какую-то похвальбу, но адата уже не слушала.
Развернув крылья — белоснежные перья среди углей, золы и плавающего в воздухе едкого пепла, — она взлетела.
Сверху Гелерра видела всё узкое, словно вспоротая кишка неведомого чудища, ущелье. Оно вилось, пробиваясь сквозь старые, стёртые временем, ветрами и водой горы. Горы были древние, а вот ущелье — нет, и адата подозревала, что знает, след какого оружия оставил тут этот чудовищный шрам.
Спёкшаяся земля помнила давнюю боль.
Кружащая над вершинами адата управляла своим собственным боем.
Невдалеке лежал Бьёрсверден, откуда начинается дорога к Лунному Зверю; на юге осталась долина Бруневагар. Памятное место. Сколько раз Гелерра перечитывала описание приключений воина по имени Гудмунд, случившихся давным-давно, когда Учитель сам был ещё просто Истинным Магом.
…Гелерра заложила крутой вираж, проносясь над своими десятками. Подмастерья Хедина перекрыли узкое ущелье, по которому из раскрывшегося портала прямо на них катились волна за волной недоброй памяти быкоглавцы.
И не только они — в их рядах мелькали какие-то маленькие, гарпии по пояс, человечки в просторных коричневых плащах с низко надвинутыми капюшонами. Эти оказались колдунами, и притом весьма умелыми — воздух так и трещал над головами бойцов Гелерры от сталкивающихся заклятий и контрзаклятий.
Малыши в коричневых плащах, оказывается, владели чарами боли и мук. Они не швырялись огненными шарами, нет, их магия впивалась в саму плоть жертвы, так что расплавленные, превратившиеся в сплошной гной мышцы сами собой сползали с обнажающихся жёлтых костей. Сами собой вспыхивали и волосы на голове, в считаные мгновения изгнивали суставы и пальцы падали наземь, продолжая дёргаться, словно чудовищные черви.
Все подмастерья Хедина в той или иной степени владели магией. Были и те, кто вообще не прикасался к оружию, лишь прикрывая товарищей. Атаку они встретили, искажая и меняя пути магических потоков, разрушая вражьи чары и накладывая свои собственные — защитные.
Воздух рядом то и дело вспыхивал — Гелерра умело отбивала нацеленные в неё заклятия низкорослых колдунов, наступавших вместе с быкоглавцами.
Перевернувшись через голову, адата сложила крылья, устремляясь к земле. Она увидела всё, что хотела увидеть. Войско четырёхруких воителей полностью втянулось в узкое ущелье, преследуя медленно пятившихся соратников Гелерры. Кто-то ещё оставался возле портала, но поток извергавшихся из пламенеющей арки быкоглавцев иссяк. Сами врата перехода сияли по-прежнему, наверняка ожидая подкреплений.
Если бы быкоглавцами командовал хоть сколько-нибудь понимающий своё дело предводитель, он бы наверняка уже остановился. Но такового не сыскалось, а может, он успел сложить где-то в ущелье собственную рогатую башку.
Однако Гелерру занимали сейчас не предводители быкоглавцев, не те, кто вёл на верную смерть простодушно-глуповатых и грубых бойцов. Нет, те, кто открывает порталы, кто знает, как, куда и когда их открывать — вот их надо захватить живыми, и во что бы то ни стало.
«Репах, сейчас!»
Радужный змей отозвался тотчас, а ещё спустя мгновение ущелье содрогнулось, земля тяжело вздохнула, шевельнувшись. От глубокого сна пробудились духи камня и скал, дремлющие в горной глубине от сотворения мира. Пробудились, нехотя повинуясь приказу, задвигались, заворочались, недовольно бурча что-то на собственном языке — и разруб в теле старых гор исчез под сплошными лавинами.
Потоки глыб устремились по склонам, разламывались и валились вниз острые каменные клинки вершин, и последнее, что видели в своей жизни несчастные быкоглавцы, были лишь сонмища катящихся валунов.
На войне нет места жалости, адата Гелерра вышла из сильного и воинственного племени, привыкшего к смерти среди яростных грозовых туч — но вот именно этих врагов ей убивать совсем не хотелось. Тавлейные фигурки в чужой игре… Чем быстрее она покончит с этой войной, тем больше могучих, честных, верных, но глуповатых четвероруких силачей останутся со своими семьями и четверорукими же детишками.