– Да что ты, – отмахнулся он. – Это была жестокая и глупая шутка, которая, скорее всего, на совести Карлы. Она не может простить тебе, что ты посягнула на место, принадлежавшее ее покойной хозяйке.

– Надеюсь, что прав ты, а не я.

– И еще. Обещаю тебе: как только ты будешь официально уведомлена о приглашении, я день и ночь неотлучно буду рядом с тобой – и до, и после бала. Нэнси, милая, я слишком люблю тебя, я не допущу, чтобы и с тобой произошло несчастье.

– Тогда мне действительно нечего бояться, – сказала я радостно.

Но проблеск светлого чувства через мгновение вновь сменила тревога:

– Послушай, а как давно ушла Мирабел? – спросила я.

– Я думаю, час назад. Может, чуть больше.

– Я начинаю за нее волноваться. Не самое подходящее время для прогулок – кромешная тьма, на небе ни звездочки. Возможно, Мирабел не боится темноты, но почему ее так долго нет?

Тео порывисто встал с кресла:

– Ты права. Надо немедленно найти ее и вернуть.

– Я с тобой. Только надену плащ.

– А я схожу за фонарем и буду ждать тебя у парадного крыльца.

На то, чтобы вернуться в спальню, где, к счастью, ярко горели свечи, набросить плащ и вновь спуститься вниз, мне понадобилось не больше минуты. Тео с зажженным фонарем встретил меня у порога. Он запер за нами дверь, и мы медленно пошли по дорожке, ведущей к реке. У бельведера мы задержались, чтобы наверняка убедиться, что Мирабел здесь нет.

– Как бы она и впрямь не отправилась к Ситонам, – обеспокоенно сказал Тео. – Если Эдвин услышит, что кто-то крадется под окнами его дома, он вполне может начать палить из ружья. Надо быстро обойти окрестности, и, если девушки здесь нет, – тогда немедленно к Ситонам!

Прежде чем повернуть к соседней усадьбе, тропа несколько десятков ярдов шла по берегу реки. Я невольно взглянула на темную громаду затонувшего плавучего дома, но Тео прошел дальше, не повернув головы: ему, должно быть, не раз доводилось созерцать это мрачное зрелище ночью.

Но внезапно он остановился. Свет фонаря упал на какой-то предмет, лежащий на траве. Мы с Тео подбежали ближе и увидели аккуратно сложенное розовое платье.

– Это платье Мирабел! – вскрикнула я. – Тео, она была в нем сегодня, ты помнишь?

– Почему… почему оно здесь? Мирабел! – громко позвал он, поднимая фонарь над головой. – Мирабел, вы меня слышите?

Ответа не было. От предчувствия страшной беды мой лоб покрылся испариной, а по спине побежали мурашки. Мы оба догадались, где нужно искать, но не сразу решились подойти к реке. Но когда мы все-таки спустились к воде, то ничего, не обнаружили. Мы сделали несколько шагов вдоль берега, как вдруг… Я схватила Тео за руку и дрожащим пальцем указала на что-то белое, плавающее в непроницаемо-темной воде:

– Смотри! Вон там – кажется, это нижняя юбка!

Тео повернул фонарь так, чтобы получше осветить место, на которое я обратила его внимание. Увидев юбку, белым пузырем плавающую у поверхности, он молча передал фонарь мне и принялся раздеваться. Пройдя футов шесть, он громко вдохнул и поплыл. Меня удивило, что здесь так глубоко – я-то предполагала, что не слишком широкое русло можно перейти вброд.

Я тщетно пыталась подсветить Тео фонарем: свет был слишком слаб, да и заплыл он довольно далеко. На несколько минут Тео вовсе скрылся из виду – до меня доносился лишь плеск воды. Наконец он вновь показался в луче света. Он мощно греб одной рукой, а другой с усилием тащил за собой что-то бесформенное и, судя по всему, тяжелое.

Оставив свою ношу у берега, Тео выбрался на сушу, стуча зубами от холода, и я поспешно набросила ему на плечи плащ. Отдышавшись, он вновь зашел в воду, поднял на руки что-то и осторожно положил на прибрежный песок.

Прошло несколько томительных минут, прежде чем я решилась поднести фонарь поближе, – у меня не было сомнения, что муж нашел тело Мирабел. Лицо девушки уже сковала серо-синяя маска смерти, великолепные волосы спутались от воды; поперек лба зиял страшный багровый рубец, как от сильного удара.

Тео пощупал ее запястье, приоткрыл пальцами веки и скорбно покачал головой.

– Она мертва. Захлебнулась.

– И это, по-твоему, тоже несчастный случай? – выдавила я, преодолевая спазм ужаса, сковавший мне горло. Неудержимая дрожь била меня все сильнее и сильнее. Тео, ничего не ответив, стал одеваться. Но когда я начала всхлипывать, он бережно взял из моих рук фонарь, поставил его на песок и обнял меня, крепко прижав к груди, словно стремясь защитить от всего происходящего.

– Может быть… – сказал он нерешительно. – Ведь ее платье лежало на берегу… Может, она просто хотела искупаться.

– В такую ночь да еще в совершенно незнакомом месте?!

– Ты права, Нэнси. Этого не может быть.

– Но кто, Тео, кто сделал это?

– Сейчас еще не знаю, но мы найдем эту кровожадную тварь, я клянусь. Довольно жертв! А тебя я буду беречь, как никогда раньше.

Я посмотрела на тело девушки, распростертое на песке.

– Боже мой, от кого? От кого ты будешь меня защищать, не зная, кто и за что желает нам зла?

– И все же я обещаю тебе. А сейчас надо вернуться домой и послать за доктором и шерифом. В случае с Айдой и Роуз для уголовного дела недоставало доказательств. Сейчас же все ясно. Мирабел убита.

Глава седьмая

Бережно накрыв плащом тело Мирабел, мы рука об руку поспешили в усадьбу. Через несколько минут весь дом был на ногах. Кучер был немедленно послан в город за шерифом.

Алвина горько рыдала, забыв запахнуть полы халата, накинутого поверх ночной рубашки. Бесс, не успевшая переодеться ко сну, стояла, прислонившись к стене, от потрясения не в силах вымолвить ни слова. Лицо Карлы хранило свое обычное каменное выражение.

Через некоторое время Тео, ходивший к деду, вернулся с озабоченным и растерянным видом.

– В комнате его нет, – сказал он. – Нет и ружья, которое висит у него на стене. Наверное, он ищет Мирабел где-нибудь на плантации.

Страшные подозрения вновь ожили во мне.

– Тео, – сказала я. – Он ведь не знает, что Мирабел убита. Боюсь, если твой дед наткнется на убийцу, даже ружье ему не поможет.

– Карла, посмотри, чтобы все двери были заперты, – распорядился Тео. – Я пойду за дедом.

– Я тоже, – твердо сказала я.

– Это опасно, – возразил он.

– Тем более: встретим опасность вместе.

Тео не стал со мной спорить. Он понимал, что я лучше других женщин, оставшихся в доме, готова к подобному испытанию: никто из них не видел и десятой доли того, что мне пришлось повидать на войне.

«Если бы Тео задержал ее тогда! – мысленно сокрушалась я. – Но кто мог предвидеть?!»