На следующий день он чувствовал себя вялым и разбитым.
И еще узнал, что за ночь мать не только успокоилась, но и приняла кое-какое решение.
Эля будет ходить в детский сад на пятидневку.
Руслан даже сначала не понял масштаба катастрофы, слово «пятидневка» он слышал впервые.
А потом выяснилось, что это значит, – Эля будет приходить домой только на выходные. А все остальное время станет жить в детском саду, как будто у нее нет ни дома, ни мамы с бабушкой, ни старшего брата.
– Тогда уж лучше сразу отдать ее в детский дом насовсем, – высказал свое мнение Руслан и тут же получил жгучую, наотмашь, пощечину. У матери, как видно, чесались руки с того момента, как она вышла из кабинета «класснухи». Отвесив сыну оплеуху, мать сама же заплакала, и бабушка тоже запричитала:
– Да что ж ты на мальчишку-то руку поднимаешь! А ты чего, оголец, суесси куда не просят? Походит девчонка на пятидневку, не прынцесса, небось!
«Не принцесса»! Это звучало как приговор, как смертельный диагноз, и Эля в темной спаленке беспокойно заворочалась во сне, и Руслан поспешил к ней, проглотив горчайшую из обид.
Но следующее утро принесло другие новые горести.
Было воскресенье, мать никуда не пошла из дому, а сказала, что теперь они все вместе, всей семьей пойдут по магазинам. Руслан обрадовался, и вчерашний разговор показался ему не таким пугающим. А потом, ведь всего через месяц будет Новый год, каникулы! Ему вспомнился хоккейный набор в витрине магазина «Спорттовары»: клюшка, шайба и оранжевый шлем с утеплителем. Быть может, если намекнуть матери, ему раз в жизни повезет, и он получит этот набор в подарок?
Намекнуть-то он намекнул, и ему даже показалось, что мать вроде незаметно кивнула, но порадоваться Руслан не успел. Первым делом они пошли в «Детский мир», где мать долго выбирала для Эли ботинки, тапочки, а потом заставила примерять платьица, совсем некрасивые.
– Зачем такие, мам? – решился спросить Руслан. – Ей еще это голубое как раз и то, в розовую клетку…
– Эти немаркие, дурачок, – снисходительно засмеялась мама. – А еще, видишь, у них застежки спереди. Эле легче будет самой одеваться и раздеваться.
У Руслана тревожно ухнуло сердце. Значит, все сказанное вчера осталось в силе и сияющее снегом и солнцем воскресное утро ничего не отменило!
Кроме платьев, мать купила какие-то немаркие фартучки, имевшие вот уж в самом деле совершенно сиротский вид, но на этом неприятности не кончились. Все втроем пошли они в районную парикмахерскую. Стричься всегда было неприятно – холодные брызги из пульверизатора, чужие неприветливые пальцы, лязг ножниц под ухом. А сегодня пытка была двойной – стоявшая за соседним креслом неприветливая тетка одним махом отхватила Эле роскошную русую косу, в которую Руслан вплел синюю ленту всего несколько часов назад. На лбу у сестренки появилась дурацкая жидкая челочка, прическа «под горшок» ее вовсе не украсила…
Но у этой девчонки был характер. Эля все равно не плакала.
Зато плакал Руслан.
Он плакал, таясь от всех, не глазами, не голосом, а душой, горько плакал всю ночь напролет и утром, когда мать с Элей пошли в поликлинику, а потом записываться в соседний детский садик на страшную пятидневку. Он плакал целый день на уроках в школе, и учителя не вызывали его, и приятели не задирали, словно они слышали этот плач… Он плакал, когда получал табель с отличными оценками за четверть. Он плакал даже в новогоднюю ночь!
Элька, обаятельно шепелявя, рассказывала ему, какой в саду был утренник.
– Был кукольный театр, взаправдашний, там утенок потерялся, и все его искали. А потом загорелась елочка, и пришел Дед Мороз, и одна девочка, ее зовут Маша, испугалась, даже кое-кто из мальчишек испугались, а я не боялась и читала стишок, и Дедушка Мороз мне дал из мешка вот чего…
«Вот чего» был синий пластмассовый осел с вращающимися глазами, но Эле он нравился, она носилась с этим уродом и пеленала его, и целовала между длинных ушей, а Руслан изнемогал от ревности. Он уже не был для Эльки единственным в мире, помимо брата у нее были утенок, который потерялся, и Дед Мороз, и девочка Маша, и пластмассовое ушастое чудище! Правда, на пятидневку ее больше не отдали, не было уже никакой пятидневки, Эля просто ходила в детский сад, в среднюю группу…
Утром под елкой Руслан нашел хоккейный набор.
И пока он обматывал крюк клюшки черной изоляционной лентой, как диктовала строгая дворовая мода, он немного утешился.
И совершенно утешился после того, как его взяли в юношескую хоккейную сборную города. Это случилось в последний день зимних каникул.
Из-под коньков вылетели искры. Руслан считал этот финт своей коронкой – он резко набирал скорость и, когда защитник уже был готов достать его, неожиданно тормозил, молниеносно выдвигая обе ноги вперед. Соперник пролетал мимо, а Руслан оставался один на один с вратарем. И тут уже все решала пауза. После ложного замаха вратарь рушился, как рыцарь во время Ледового побоища, на искусственный лед, и неуловимым движением кисти нужно было лишь перебросить через него, уже совершенно беспомощного, шайбу. Но сегодня защитники были особенно упорны и никак не желали поддаваться на его уловку. Еще бы! Ведь за матчем наблюдал главный тренер юношеской хоккейной сборной области. А еще на трибуне сидела мать с Элькой. Эля во все глаза смотрела на лед, а мама, правда, просматривала какой-то яркий журнал, но это уже было не важно, не важно!
«Кристалл» против «Энергии». Руслан с товарищами против пятерки неуступчивых соперников, обороняющихся изо всех сил. Вот Руслан получил шайбу, развернул одного защитника, ловко ускользнул от другого, теперь нужно бы тормозить, чтобы освободиться от погони, тяжело дышащей в спину. Но тут – резкий боковой удар, это один из «шкафов» применил силовой прием. Руслан на спине катился по льду. Судья в полосатой майке только развел руками: мол, игра корпусом в корпус, все по правилам.
Тренер усадил Руслана на скамейку запасных.
– Отдохни, отдышись, подумай! – крикнул он ему в самое лицо. – «Десятка» тебя делает, сбоку заходит, а ты спишь. Про пас-то забыл, почему не играешь на партнеров? Глаза на спине должны быть. На спине! Вспомни наш разворот на тренировке. Если он еще сунется, отвечай, а не зажимайся, как девчонка! И не тяни с броском. Ну, пошел!
И снова Руслан понесся к воротам, и снова вратарь ощетинился своими доспехами, и снова «десятка» противника поперла на Руслана сбоку, и… Он и сам не понял, что произошло. До ворот оставалось еще очень далеко, синяя – до чего же синяя! – линия мелькнула ледяной змеей у него под коньками. Бросать было рано, сбоку несся соперник, он был уже совсем рядом, настолько рядом, что Руслан даже успел заметить, как искривлено от решимости и усердия под защитной решеткой его лицо… Но столкновения не последовало. «Десятка» врезалась со всего размаху в борт, а Руслан оказался вдруг перед самым вратарем, почти машинально он сделал ложный маневр коньками, «уложил» вратаря и изящно отправил шайбу в «девятку». Как на замедленном повторе, сетка ворот трепыхнулась (в ту пору еще подвешивали к каркасу ворот маленькую сеточку, чтобы шайба не вылетала), вратарь от досады ударил клюшкой об лед, а Руслан все не мог понять, что же произошло. И чувствовал он себя как-то странно: его охватила слабость, как после ангины. Он машинально вскинул руки (какие они стали тяжелые!), и тут только до него донесся звук, словно бы догоняющий, настигающий его защитник.