— По-моему, тебе пора передохнуть. На последних месяцах беременности надо быть осторожнее. — Джейми подумал и добавил: — Ты можешь повредить ребенку, милая, и себе тоже.
Смущенно покраснев, Джесси покорно вышла из круга и направилась в уголок, чтобы сидя разливать подогретое вино и эль. А когда вечеринка закончилась, она с радостью расцеловалась на прощание с Молли, которая твердила без конца, что будет счастлива служить ей верой и правдой до самой смерти.
Джесси была бы рада высказать свою благодарность Джейми, однако не знала, как это сделать, — слишком неудачной была первая попытка быть с ним любящей и покорной. К тому же он заявил, что на время не станет к ней прикасаться. Джесси не хватало его жарких объятий и ласк, но приходилось осторожничать. Беременность угнетала ее с каждым днем все сильнее. Живот наливался непомерной тяжестью, и подчас Джесси молча дивилась, как ее разнесло за такой короткий срок. Итак, она не осмелилась привлечь к себе внимание Джейми — просто залезла в постель и следила, как он раздевается. Даже в самые холодные ночи муж ложился спать голым, и Джесси иногда следовала его примеру, еще до того, как он освободил ее от выполнения супружеского долга. Поначалу Джесси возмущалась, но Джейми только смеялся в ответ и утверждал, что два обнаженных тела согреют друг друга намного лучше. И хотя Джесси держала это про себя, ей нравилось спать обнаженной. Прикосновение к его большому горячему телу успокаивало ее. Ей было приятно то, как крепко обнимают ее всю ночь сильные, уверенные руки и как щекочут спину жесткие волосы у него на груди. Ленор оказалась совершенно права: это было восхитительно, а кроме того, рождало ощущение безопасности и комфорта и неосознанное стремление как-то изменить их отношения, достичь в них чего-то неуловимого, прекрасного и одновременно пугающего.
Плотно закутавшись в одеяло, Джесси смотрела, как Джейми отметил что-то в календаре, потянулся, упираясь руками в поясницу, и задумчиво уставился на пламя в камине, облокотившись на полку и теребя подбородок. Но вот он обернулся к Джесси и заставил ее покраснеть. Судя по медленной улыбке и выразительно изогнувшейся брови, он сразу же понял, что за ним давно наблюдают.
— Тебе не понравилась вечеринка?
— Мне все понравилось, а ты была очень довольна.
— Еще бы не быть довольной той, чье место на помойке! — выпалила Джесси и мигом пожалела о своих словах — так болезненно скривилось его лицо. Она потупилась, готовая извиниться, но не нашла подходящих слов.
— Миледи, мы действительно осваиваем здесь новый мир. И я не считаю необходимым придавать первостепенное значение тому, где появился на свет каждый из нас.
Камерон повернулся и направился туда, где бросил свой плащ. Джесси опешила: неужели он сейчас уйдет? Ах, как бы она радовалась этому прежде! Но теперь ее сердечко Тоскливо сжалось, и в голове возникли мысли, что такая уродина, как она, наверняка стала ему противна. Хотела бы она знать, куда это он собрался на ночь глядя?
— Джейми?..
Он помедлил, но все же вернулся к кровати, приподнял ее лицо за подбородок и промолвил, внимательно глядя в глаза:
— Спи. Я ненадолго. Мне стало почему-то тревожно: хочу проверить, заперты ли ворота и не дремлет ли стража.
Однако Джесси и не подумала спать, когда осталась одна — ей почему-то ужасно захотелось плакать. Такая — странная чувствительность была для нее в новинку, и при — шлось отнести ее на счет причуд, обычных для беременных дам. Какой уж тут сон! Однако мало-помалу усталость взяла свое, и, как это часто случалось в последнее время, Джесси сама не заметила, как забылась — чутко и тревожно.
Где-то среди ночи вернулся Джейми. Она почувствовала его присутствие и тогда спокойно заснула.
Как и положено в сочельник, отец Стивен устроил торжественную службу, и вся колония собралась у часовни. Люди пели старинные английские псалмы, и, несмотря на жестокий холод, это была благословенная ночь. Даже у Элизабет поднялось настроение. Она старалась держаться поближе к сэру Вильяму Тибальду, что обнадеживало Джесси по поводу будущего сестры. Она хотела бы видеть Элизабет счастливой.
По окончании службы все родные обменялись скромными подарками. Джесси приготовила для сестер по новой теплой муфте, а для Джейми и Роберта сшила легкие кожаные куртки. Ей не терпелось полюбоваться, как будет выглядеть на Камероне ее подарок, и когда Джейми взялся за куртку, то нашел под ней еще и новую рубашку. На нее Джесси не пожалела самого лучшего шелка из тех тканей, что доставила «Госпожа Удача». Джейми уселся возле огня, и Джесси была довольна, что они остались вдвоем в отдалении от гостей: можно без помех выяснить, обрадуется ли он подарку.
Камерон искоса глянул на жену, не скрывая любопытства, и недоверчиво пощупал шелк.
— Кажется, это был самый дорогой отрез. А на ворот и манжеты ты точно пустила самые тонкие кружева. Когда я покупал все это, то думал, что тебе захочется сшить для себя платье.
Джесси небрежно повела плечиком, теребя новую подвеску на ожерелье — его подарок к Рождеству. Подвеска была в виде золотого медальона с гербом дома Камеронов, украшенная дивными самоцветами.
— Тебе не понравилась рубашка?
— Понравилась, и даже очень, — осторожно отвечал Джейми, не спуская с нее глаз. — Кто ее сшил?
— Я сама.
— Но я ни разу не видел тебя за работой.
— Я решила сделать тебе сюрприз и работала в те часы, когда тебя не было дома. Тебе нравится?
— Более чем. Такая роскошная ткань, мадам. И вы не потратили ее на себя. Если так пойдет и дальше, то я, чего доброго, воображу, будто ты вышла за меня не ради денег. Мне казалось, что ты готова сгрести под себя все, до чего сумеешь дотянуться, дорогая.
Джесси зарделась, по-прежнему сжимая драгоценный медальон. Он опять издевался, но она решила не придавать значения его колкостям, чтобы не портить Рождество.
— Я вовсе не стремилась сгрести под себя все подряд, милорд… то есть в смысле вещей. Сказать начистоту, я просто не могла больше голодать. И еще я стремилась…
— К чему?
. — Не важно. — Она поспешно отвернулась, не желая продолжать, но не тут-то было. Джейми ловко поймал ее за Руку и заставил смотреть на себя.
— К чему же вы стремились, миледи? Я жду ответа.
— Джейми, это же сочельник. И у нас гости.
— Ну и Бог с ними. Я жду ответа. К чему ты стремилась?
— Меня страшила такая жизнь и такая смерть, которая постигла мою мать, — промолвила Джесси, набравшись смелости. — Пожалуйста, может быть, теперь ты меня отпустишь наконец?
Его пальцы разжались. Джесси тут же отвернулась и в огонь.
Тем временем Тамсин развеселил всю компанию, наигрывая на флейте какой-то забавный мотив. Ленор с Робертом попытались танцевать, приноравливаясь к сбивчивому ритму. Кэтрин, Чарити, Патиенс и миссис Лоутон смеялись над танцорами и прихлопывали в такт. Наконец Ленор совсем запыхалась и уселась в кресло у камина.