« Может быть, нам стоит вернуться в Дублин, мне и ее матери?», — думал он. Его жена ужаснулась, узнав, что он отдал Эрин в жены викингу. Но Маэве не могла представить Олафа, да и никто бы не смог себе его представить, надо было видеть золотого короля-великана, излучавшего вокруг себя энергию.

Да, он повезет Маэве к Эрин, и он молился, чтобы его любимое дитя простило его. Он подождет две недели, даст ей возможность приспособиться к новой жизни, и потом Верховный король Тары нанесет первый королевский визит в норвежскую резиденцию.

Аэд повернулся, чтобы отправиться в постель, но вдруг почувствовал укол в затылок. Он взглянул на луну. Ему не нравился ее зловещий вид. Это казалось знамением чего-то Дурного. Ссутулившись под влажным ночным ветром, он вошел в дом. Ветер был резким, и земля, казалось, дрожала.» Ты старик, Аэд, — сказал он мрачно, — как глупы твои фантазии «.

Он лег, обнял спящую жену и прижал ее крепко к своему бьющемуся сердцу.

В темно-зеленой тьме леса Мергвин тоже смотрел на луну. Но его глаза были суровы и задумчивы. Он поднял голову, почувствовав ветерок. Он распростер руки, взывая к земле, и ждал ответа с небес. Страна теней. Предательская луна.

Вспышка молнии рассекла тьму и исчезла, тени совершали свой причудливый танец вокруг луны.

Мергвин повернулся, его одежда и волосы развевались на ветру. Он вошел в свою маленькую хижину, подкинул хвороста в огонь, поставил на него котел и начал что-то бросать в него. Его глаза горели как пламя, и он произносил древние слова, слова земли. Он не мог предотвратить беду. Он мог только ослабить ее силу.

По всей земле скакали датчане. Он чувствовал сейчас: земля сотрясалась. Фриггид Кривоногий жаждал мести. Но это было не то зло, которого он боялся. Судьба давно предначертала Олафу встретиться с хищником, и эта встреча должна произойти. Когда-нибудь, в свое время, один из них победит. Но пришло ли это время?

Мергвин покачал головой. Что-то еще тревожило его. Какая-то гибельная ошибка, которая повернет судьбу.» Глупый старик! — бранил он себя. — У тебя не хватает ума, чтобы понять это, прикоснуться к этому, не хватает силы, чтобы помешать этому «.

Он вздохнул, отошел от очага и шагнул в ночь, снова взглянув на луну. Он поедет с королем и Волком. Он должен наблюдать за норвежским Волком внимательно и, возможно, ему удастся разгадать ту опасность, которую он не мог сейчас понять.

ГЛАВА 15

Бушевал ветер. Эрин стояла на обрыве, с которого были видны просторы Ирландского моря, и была похожа на статую. Ее длинный плащ и черные блестящие волосы развевались на ветру.

Море было серое. Оно бурлило и пенилось. Огромные волны разбивались с оглушительным ревом об устланный галькой берег. Порою ветер подхватывал соленые брызги, и Эрин ощущала их на своих щеках.

Небо также было серым, зловещим и грохочущим, предупреждающим о предстоящем большом шторме, земля укрывалась пурпурно-серыми кустиками вереска, пригнутыми ветром.

Но именно здесь Эрин наконец почувствовала себя спокойно. Эта буря, как и холмистые зеленые поля, была частью ее родной Ирландии.

Она проснулась спокойной и печальной. Потом, вспомнив последние слова Олафа, зарыдала, поняв, что ее обманули.

Эрин испытывала противоречивые чувства, но самым мучительным было чувство утраты. Как будто у нее была возможность получить драгоценный камень, а она была так им очарована, что не рассмотрела его хорошенько.

« Смирись с этим, — говорила она себе с горечью, — возможно, он прав. Ты не желала его, но, несмотря на это, была заворожена. Возможно, еще со времени Клоннтайрта, где он появился подобно могущественному золотому богу, обернулся, улыбаясь Гренилде. С того дня, когда в своем сердце ты затаила любопытство, завороженная его силой.

Возможно, он испытывал те же чувства. Она могла сердиться на него за пренебрежение и безразличие, но, овладев ее телом прошлой ночью, он овладел и ее душой. Она теперь никогда не будет прежней.

Наблюдая за ударами неукротимых волн и грозовым небом, Эрин не могла в точности определить свое отношение к мужу. Он был викингом, да, а викинги — жестокие звери в жестокое время. Но Олаф возвысился над другими людьми и над временем и жил по странным законам. Он имел свое понятие о чести. Он бывал беспощаден, но она признавала, что сама давала ему повод для этого. Он бил ее, но и любой другой мужчина сделал бы то же самое с такой злобной женой. А что касается насилия… Они оба понимали неуместность этого слова в отношении того, что произошло между ними.

«Но что руководило им в его поступках?» — думала она. Он не любил ее, но она понимала, несмотря на свою неопытность, что никакой другой мужчина не был бы более нежен и ласков с нею в минуты, когда ей предстояло переступить этот порог. Но потом он разгневался. Даже слыша ее слезы, он пытался успокоить ее. Только когда она отвергла его, он снова стал таким же холодным и далеким как его северная родина.

Эрин печально улыбнулась. Она слышала рассказы о пленницах, полюбивших своих захватчиков. Такие женщины казались ей безвольными, а истории о их любви — нелепыми фантазиями. Но как могла она не понять Мойру, когда она видела не только большую, настоящую любовь, которую Мойра дарила своему господину, викингу, но и любовь которую рыжеволосый гигант с благодарностью дарил ей взамен.

Эрин не была пленницей. Она была королевой Дублина, женой Норвежского Волка. Она законно обвенчана с мужчиной, которому она едва ли нужна, и она сдалась его чарам, несмотря на обещания самой себе, несмотря на свои клятвы. Она бы никогда не дала понять ему это, так как он бы использовал это против нее, как и делал раньше, и это позабавило бы его и укрепило его презрение к ней.

Но как она могла бороться с ним? Не было такого сражения, в котором она взяла бы над ним верх. Может, ей стоило поговорить с Беде и поучиться у нее выносливости, но Беде уехала.

Она не слышала, как он подъехал, не знала, что он смотрит на нее жадными глазами, не подозревая о противоречиях, которые раздирали ее сердце. Он видел только неподвижную, высокую, стройную фигуру, развевающиеся на ветру черные волосы и королевский плащ. Ее голова, как всегда, была высоко поднята, глаза устремлены в море.

Олаф подумал о ней с нежностью в первый раз и вспомнил о ее отце. Да, Аэд не обманул его, передав ему свое сокровище, свою любимую дочь, такую утонченную, такую одухотворенную и такую царственно гордую. Единую со своей землей, которая, уступая, все же борется с ветром.

Молния озарила небо, и раздались могучие удары грома.

Он подъехал поближе к ней.

— Говорят, что в такие дни Один едет по небу на своем Слейпнире. У Слейпнира восемь ног, и, когда он быстро скачет, небо раскалывается под его копытами.

Эрин обернулась и посмотрела на Олафа, удивленная нежным тоном его голоса. Ее интересовало, почему никто не остановил ее, когда она покидала укрепления города. У него не было причин доверять ей.