В тот день, когда Лайам сказал, что согласился на работу в «Долине Валентайнов», она поняла, что все кончено. Он никогда не лгал ей, никогда не говорил, что любит ее. Она знала о Серене, и по тому, как он вел себя, не могла не понимать, что его сердце все еще не остыло…
Она снова нажала на кнопку лифта.
– Ну давай же, давай, пожалуйста!
Лучше бы она была стервой, потому что присущие ей порядочность, понимание и рассудительность все равно не могли изменить ситуацию и Лайам продолжал утверждать, что они очень разные и их отношения не имеют перспективы, поскольку он не мог быть таким, каким ей хотелось бы его видеть. Сколько раз она твердила ему, что не нужно ей никаких обязательств, если это заставляет его чувствовать себя неуютно. Он нежно, но твердо возражал, говоря, что она заслуживает большего. Когда мужчина говорит, что женщина заслуживает большего, она должна понять, что ее отвергают. Правда, он всегда был внимателен к ней. Она ценила это, но все равно это было не то, чего бы ей хотелось, не то, на что она надеялась.
– Шэрон?
– Привет! – обрадовалась она. Это был тот самый «друг на студии», о котором она упомянула раньше.
– Уже уходишь?
Шэрон кивнула:
– И как можно скорее. – Она опустила глаза. – Мне вежливо дали отставку.
– Это из-за Серены, да? Серена Маккормак?
– Она не виновата, просто он… Он не любит меня.
– Но…
– Послушай, если что-нибудь еще свалится с колосников или упадет какая-нибудь штуковина, постарайся подтолкнуть ее туда, куда следует.
– Шэрон, мне очень жаль…
– Не стоит. Прости, я просто неудачно пошутила.
– Ты зря так, потому что Серена самый порядочный человек из всей группы. Очень жаль, что она…
– Серена? – смеясь, сказала Шэрон. – Ты можешь как-то объяснить то, что здесь происходит? О Господи, вот и лифт. Послушай, позвони мне домой, пожалуйста, чтобы мы могли поговорить. Подробно поговорить. Хорошо, что я встретила тебя, я просто должна взять себя в руки.
Дверцы лифта раскрылись. Шэрон вошла, помахав на прощание.
– Серена! Я не могу в это поверить, – начал Энди, эффектным жестом прикладывая руку к сердцу. – Ты ранила меня. Глубоко.
– Энди, ты должен понять меня, ты же сам актер.
– Ты снова уйдешь и разобьешь мне сердце.
– Энди, я не делала ничего плохого. Я просто прошла пробы. Мне даже еще не предложили эту роль. Если предложат, то я буду обсуждать это с тобой и Джо.
– Но зачем ты согласилась на пробы, если…
– Энди, ты знаешь, что я познакомилась с Эдди еще в киношколе. Он пригласил меня на пробы в свой фильм. Мы друзья, и я подумала, почему нет? И почему я должна всем рассказывать об этом? Честно говоря, я не уверена, что меня утвердят на эту роль, и знаешь что, дорогой, у меня тоже есть гордость. Я не хочу, чтобы все знали, если мне откажут.
Энди прекрасно понимал это.
– Но мне отказать ты не побоялась.
– О Энди!
– Серена, я все еще люблю тебя, и я совершенно разбит.
– Правильно, так разбит, что готов броситься за любой попавшейся юбкой.
– Ну ты даешь! – воскликнул он. – Ты отказала мне, ты забыла? Я как-то должен защитить свое достоинство. А если речь идет о вечеринках, то сегодня мы оба приглашены.
– Что?
– Я надеюсь, ты примешь приглашение.
– Кто устраивает вечеринку?
– Кайл Эймзбари.
Серена нахмурилась.
– Энди, извини, я…
– Вчера между ними Джо состоялся крупный разговор. Он хочет устроить небольшой обед.
– Это его дело. Я не люблю его, Энди.
– Я беспокоюсь за тебя.
– Энди. Я просто… – Она сделала паузу. Он не смотрел на нее, он смотрел ей через плечо. Она обернулась и нахмурилась. За ней стоял Лайам.
– Я думаю, нам стоит пойти на эту вечеринку.
– Вот видишь, – сказал Энди, – даже Лайам считает, что тебе следует пойти.
– Куда? Когда? – спросил Лайам.
– К Кайлу Эймзбари, это Уэст-Голливуд. В восемь вечера коктейль и шведский стол.
– Нам действительно нужно пойти, – настаивал Лайам.
– Прекрасно, – поджав губы, процедил Энди. – Я… хм-м… я думаю, он имел в виду только актеров и кое-кого из группы…
– Куда пойдет Серена, туда и я, – возразил Лайам. – Ты ведь именно для этого нанял меня, правда?
– Да, черт побери… Что ж, тогда увижу вас обоих вечером. Нет, подожди, Серена, я увижу тебя попозже на площадке. По расписанию в четыре часа наша сцена.
– Я буду.
Энди кивнул и направился к Джиму Новаку, который стоял посреди декорации, изображавшей гостиную Валентайнов, и разговаривал с Верой и Хэнком, у которых хватало хлопот с детьми.
Серена повернулась и направилась прямо к лифту, понимая, что Лайам идет следом за ней. Зачем он сказал, что нужно идти на эту вечеринку? Она была готова отругать его за это.
Но она не стала этого делать.
Пока они ждали лифт, Серена резко повернулась к Лайаму:
– Лайам, есть не так уж много людей, которых я недолюбливаю, но Кайл Эймзбари из их числа. Он следит за людьми, осуждает их, словно он дьявол, прикидывающий, какую цену заплатить за их душу.
– Тем более важно пойти на этот прием.
– Почему?
– Я хочу понаблюдать за ним.
– Лайам, его не было на студии, когда произошло несчастье.
– Я хочу видеть, как он общается с людьми.
– Спроси его.
– Непременно.
– Лайам…
– Пожалуйста, мисс Маккормак, – сказал он вежливо, с легкой улыбкой. – Подумай об этом. Если ты хочешь, чтобы я поскорее исчез из твоей жизни, помоги мне узнать, что происходит.
Если она хочет, чтобы он исчез из ее жизни? Или это он спешит отделаться от нее?
– Где мисс Миллер?
– Ушла.
– Куда?
– Она ушла, Серена. Я не знаю куда.
Она внезапно ощутила укол вины.
– О Господи! Фотография в газете стала причиной твоих проблем. Мне очень жаль… правда.
– Фотография тут ни при чем, Серена. Так что не казни себя, – произнес он жестким тоном.
– Лайам, я говорю совершенно искренне, может, я могу что-то сделать…
– Я не хочу, чтобы ты что-то делала, Серена. Моя жизнь – моя забота. Договорились?
– Конечно.
Двери лифта открылись. Она поспешила войти, он за ней. Внутри было слишком душно, слишком тесно для них двоих.