Билл был мертв, но все еще смотрел на нее. Она задыхалась, отчаянно пытаясь освободиться от хватки человека, который хотел убить их всех.
Лайам подошел и обнял ее.
Он никогда не обнимал ее так крепко и никогда не отталкивал так быстро. Черные глаза с тревогой вглядывались в ее лицо.
– Как ты?
– Я в порядке. А ты?
Она снова прижалась к нему.
– Проклятие, я люблю тебя, Серена, – сказал он мягко. Они услышали рев сирен, нарушивший тишину ночи. Джефф выбежал из-за грузовика, белый как песок.
– Копы прибыли! – закричал он. – Хорошие копы, я думаю.
– Олсен или Риггер, – пробормотал Лайам, не сводя глаз с Серены. – Они не очень-то торопились. Но я хотел, чтобы Оз сообщил именно им, потому что Билл мог одурачить других офицеров. – Он коснулся щеки Серены. – Нам придется провести ночь в полиции, – негромко произнес он. – Могу себе представить, что ты думаешь о полицейских, после того как…
– Я обожаю копов, – нежно проговорила Серена. Она старалась, чтобы это прозвучало легко. Но ее колени дрожали. Если бы он не поддержал ее, она упала бы прямо на землю.
И не в первый раз, вздохнула Серена.
Газеты вновь пестрели новостями о «Долине Валентайнов».
О полицейском, который хотел подняться в небеса к звездам, а вместо этого упал на землю, как Икар.
И снова Лайам был обеспокоен. Люди шли и шли к Серене, чтобы выказать свою любовь и удостовериться, что с ней все в порядке. Серена не переставала убеждать Олсена, что верит всем сердцем в порядочность большинства полицейских, в их готовность рисковать своей жизнью ради других. И лишь однажды она столкнулась с таким полицейским, как…
Билл Хатченс.
Она пыталась объяснить это и Лайаму.
– Есть хорошие люди, есть плохие, и это не зависит ни от расы, ни от религии, ни от жизненных привычек… и с этим ничего не поделаешь. Но это не значит, что вероломство Билла ставит под сомнение добропорядочность каждого полицейского, как, впрочем, жизнь Джине и то, что с ней произошло, не доказывает ни в коем случае, что каждый актер или работник кино – безумец.
– Я понимаю, – кивал Лайам. – Но Господи! Я доверял ему не только свою собственную жизнь, но и твою тоже. И мне следовало понять раньше что к чему, я должен был заметить какие-то… признаки…
– Ты обнаружил правду вовремя и смог еще раз спасти мою жизнь, – пыталась возразить она.
И, глядя на нее, он наконец улыбнулся.
– А ты спасла меня. Ты так быстро среагировала. Откуда ты знала, что у меня есть пистолет?
– А я и не знала. Единственное, что я понимала тогда, что еще секунда – и он выстрелит в тебя. Я люблю тебя, Лайам.
Он кивнул.
Уже рассвело. Они больше не разговаривали. Они вернулись к нему домой, приняли душ и потом долго занимались любовью, радуясь, что живы.
Последующие дни были полны суеты. Лайам, как и Серена, проводил бесконечные часы в полицейском участке. Серена отвечала на постоянные звонки и осторожно давала интервью.
Дни шли, Джо Пенни успокоился, они снимали намеченный по плану эпизод – День святого Валентина. Хэнк Ньютон, патриарх семьи Валентайнов, едва не погиб, террорист был вовремя обезврежен. Интересно то, что спас героя Хэнка не кто иной, как Дэвид Девилль, причем рискуя собственной жизнью, что добавило остроты сюжету, так как теперь Валентайн был обязан по гроб сыну своего заклятого врага.
День святого Валентина наступил и по-настоящему.
Рейтинги сериала были высоки как никогда.
Лайам сказал Серене, что не успел купить ей цветы. Он рано уехал в отделение, чтобы закончить дела. Серена сидела и смотрела отснятый материал. Она осталась довольна игрой.
В середине дня она встретилась с Лайамом. На его лице все еще была некая озабоченность, но он готов был провести время с ней.
– Ты действительно все закончил? – спросила она.
– Думаю, да. Идем. Я заказал столик в ресторане. Это маленькое, уютное местечко. Мы сможем хоть немножко побыть вдвоем.
– Замечательно.
Когда они проезжали мимо кладбища, Серена попросила:
– Остановись. – И сама удивилась своим словам.
– У кладбища?
– Да. Я хочу навестить… Джине.
«Наверное, он решил, что я сошла с ума», – подумала Серена. Но Лайам остановился у цветочного киоска, купил цветы и помог ей перелезть через невысокую ограду, так как ворота кладбища были уже закрыты.
– Если нас арестуют… – начал он.
Они подошли к могиле Джине. Серена опустилась на колени и прочла короткую молитву. Когда она поднялась, Лайам посмотрел на нее. Вид у него был усталый, темные волосы растрепаны, пиджак небрежно висел на плече. Она подошла к нему.
– Лайам, я действительно люблю тебя.
– Я тоже люблю тебя… И ты знаешь, что я любил тебя всегда.
– Но ты ушел от меня.
– Я хотел большего.
– Ты всегда хочешь большего.
– Может, я немножко ревновал? Не без этого.
– Может, мне надо было сначала думать, а потом уже действовать, – пробормотала она, касаясь его щеки ладонью. – Сегодня День святого Валентина…
– Я знаю. И еще раз прошу прощения, что не успел купить цветы.
– Я не хочу цветы, я хочу… Я не понимаю… не понимаю… почему ты не хочешь жениться на мне? – вдруг сказала она.
Он пристально вглядывался в ее лицо.
– Я думал, ты никогда не попросишь…
Она нахмурилась.
– То есть это означает, что ты просишь меня выйти за тебя?
– Мне кажется, это ты просишь меня?
– Но полагается, чтобы мужчина просил…
– О, конечно… Ты выйдешь за меня?
– Ты так красноречив, что…
Но он не дал ей договорить. Улыбнувшись, взял ее руку и опустился на одно колено.
– Мисс Маккормак, согласны ли вы оказать мне честь и стать моей женой? У нас абсолютно разные привычки и взгляды на жизнь, но я понял, что могу быть счастливым только тогда, когда ты рядом, тогда все трудности преодолимы. И я готов смотреть любой беде в лицо…
– Ты отождествляешь меня с бедой?
– Ты не можешь помолчать в такой торжественный момент? Я делаю все, чтобы проявить свое красноречие, а ты… На чем я остановился? Да, рядом с тобой я готов встретить любые жизненные невзгоды. Я хочу, просыпаясь, каждое утро видеть тебя рядом, смотреть на тебя снова и снова…
– Что ж… пожалуй, это достаточно красноречиво.
– Я могу встать с колен?