– Обычная мелкая дипломатическая сошка, – раздраженно отреагировал на реплику бывшего компаньона Стромберг и снова настойчиво вернулся к интересующему его вопросу: – Так когда мы сможем получить документы?

– Да не беспокойтесь, – успокоил Еременко слегка занервничавших компаньонов, – документы находятся в надежных руках.

– Насколько надежных? – в свою очередь поинтересовался Шестопалов. – Сам понимаешь, что от этого зависит…

– Как в моих собственных. – Еременко прижал правую руку к сердцу. – Мне ведь тоже не нужны лишние сложности… – пояснил он и добавил: – Как только я окажусь… э-э-э-э, ну, скажем, там, где я хочу оказаться, вам их обязательно доставят без промедления. Можете мне поверить.

– Хотелось бы… – недоверчиво проворчал нефтедобытчик и вздохнул.

– Извините, друзья, – Виктор Викентьевич озабоченно глянул на часы, – но на мой рейс заканчивается регистрация. – Он протянул руку Шестопалову. – Да не дуйтесь вы, в самом деле, – возмутился Еременко, видя, что бывшие компаньоны не спешат подавать ему руки. – Когда-нибудь это должно было закончиться. Мы с вами организовали славное предприятьице, заработали из воздуха кучу денег. Которых, кстати, могло и не быть, если бы не я. Все остались с барышами. Я решил уйти. Мое время вышло. Вы еще в деле, еще получите целую кучу навара. Я только взял свою долю, которая мне честно причитается. В чем проблемы? – Виктор Викентьевич непонимающе пожал плечами.

– В документах, – отрезал Шестопалов.

– Это моя страховка, – напомнил Еременко. – А как бы вы поступили в подобной ситуации? – Он пристально посмотрел на бывших компаньонов. – Время сейчас такое. За двадцать баксов убить могут, а тут… Вы уж меня извините за эту маленькую слабость. – Он снова протянул руку, и на этот раз рукопожатие состоялось.

– Счастливого пути, – немного расчувствовавшись, произнес Стромберг. – В конце концов, вы где-то правы…

– Обниматься не будем, – улыбнулся в ответ Еременко. – Счастливо оставаться! – Он приветливо махнул рукой и направился к регистрационной стойке.

Сзади за ним, будто приклеенный, пошел невзрачный клерк. Так, почти рука об руку, они и прошли регистрацию. Настороженный Виктор Викентьевич прекрасно просек, как опытно и незаметно клерк заглянул в его дипломатический паспорт, когда документ просматривал таможенник. Значит, насчет «хвоста» он не ошибся.

«Эх, компаньоны-компаньоны… – усмехнулся про себя советник Минфина России, – как дети, честное слово… Ладно, дайте только до Дублина добраться. На ваши младенческие козни у меня имеется сотня контраргументов».

Он вежливо поблагодарил служащего, получил назад паспорт и направился к самолету.

– Пойду, пропущу стаканчик-другой, – расстроенно вздохнул Шестопалов. – Не составишь компанию? – обратился он к Стромбергу, едва их бывший компаньон скрылся из виду.

– У меня сегодня есть еще одно дело. – Председатель правления с сожалением пожал плечами и направился на выход, к поджидавшему его лимузину.

Однако, усевшись в кожаное автомобильное кресло, он не приказал шоферу торопиться. Наоборот. Он налил из бара глоток виски, выпил, закрыл глаза и стал ждать. Минут через десять в машине раздался звонок.

– Да? – моментально среагировал Стромберг. – Да, улетел. Все в порядке. Нет, документы пока что не отдал. Да. Будем надеяться… И вам всего хорошего, – закончил он разговор и только тогда приказал водителю: – В офис.

Глава 6

– Ну что, Александр Гаврилович? – Володька встал из-за стола и торжественно приподнял в руке хрустальную рюмочку с водкой. – Давай, друг, выпьем за тебя. За то, что не растерял ты в своем стриптиз-клубе армейских навыков и, главное, солдатской чести. Выпьем за нормативы эти, которые ты с успехом сдал. Синяки эти пройдут. – Он кивнул подбородком на заплывший глаз товарища. – У меня, кстати, после спарринга все лицо было одним сплошным синяком. Фингалы пройдут, а ты – останешься в славных рядах нашего подразделения. Со вступлением тебя и первым, хоть и учебным, крещением, – закончил Володька свой тост и звонко чокнулся сперва с сослуживцем, потом с матерью, которая сидела с боевыми товарищами за одним столом.

– А что, – не преминула вставить свое слово родительница, – у вас в части разве бывают и боевые крещения? – Она с подозрением глянула на сына.

– Мама, не цепляйся к словам, – отмахнулся Володя, – это просто так говорится. Все так говорят. – Он снова потянулся к бутылке.

– Ты куда это так разогнался? – возмутилась мать, сурово глянув на Локиса.

– Так за вас же, за родителей, надо обязательно. А как же? – нашелся Володя и добавил: – За тебя, мама.

– Поддерживаю, – откликнулся Кондратьев и тоже встал. – За вас, Антонина Тимофеевна.

Против такого святого тоста возразить было нечего, и женщина с горестным вздохом приняла из рук сына свою рюмку.

Выпив, компания на минуту приутихла, припав к аппетитным домашним разносолам.

– Сашенька, не разочаровался? – Антонина Тимофеевна первой оторвалась от снеди. – Как тебе опять попасть в армию?

– Честно говоря, я ожидал увидеть немножко другое… – уклончиво ответил Кондратьев. – С возрастом как-то по-иному начинаешь относиться к этим нелепым бегалкам-стрелялкам… Там, на Северном Кавказе была война. Там все было понятно. А муштра ради муштры…

– Зато человеком себя чувствуешь! – бодро откликнулся Локис. – Здоровым молодым мужиком! Защитником Родины! Не будет стыдно за бесцельно прожитые годы! А муштра в армии всегда была, чтобы в бою не сплоховать.

– В каком бою, Володя? – снова озабоченно поинтересовалась женщина. – Что ты все про бой, а?

– Да это я к слову, мама. – Володька опять взял в руку поллитровку. – Тяжело в учении – легко в бою. А вдруг завтра какая-нибудь нечисть решит объявить нам войну? Что тогда?

– Типун тебе на язык, – покачала головой мать. – Мелешь абы что.

– Вот, – подытожил Локис, – тост сам и родился. За мир на земле и согласие в семье.

Антонина Тимофеевна и Кондратьев покачали головами, но наступать тосту на горло не стали. После третьей, как водится, образовалась разговорная пауза, и инициативу в беседе взяла на себя Володькина мама.

– Сашенька, а чего же вы на службу эту пошли, коли она вам не нравится? – снова поинтересовалась Антонина Тимофеевна, внимательно глядя на гостя.

– Ма, с чего ты взяла, что Башке это не нравится? – вступился за товарища Локис. – Он ведь сам пошел, никто его силком не тащил. Не нравилось бы – не отмечали бы мы сейчас его сдачу.

– Я вижу, – коротко ответила женщина и снова посмотрела на сослуживца сына.

– Да нет, Антонина Тимофеевна. – Александр отвечал без тени кокетства или скрытности. – Мне не то чтобы не нравится. Какая разница, где и как зарабатывать деньги? Хоть стриптизером, хоть солдатом – лишь бы прилично платили.