Притормозив на перекрестке, Флеров направил грузовик влево.
– Кажется, посольский район через три или четыре квартала, – промолвил он, то и дело поглядывая на датчик горючего.
– Кажется или точно? – не понял стармех.
– Попробуй разберись тут!
Трущобные районы почти неотличимы друг от друга, и рабочий квартал, примыкающий к фешенебельному центру, не был исключением. Ободранные фасады, где красное разлезлось, а зеленое разошлось, продолжились и за поворотом. Неизменными оставались лишь полуголые чернокожие детишки, копошившиеся в мусоре, немногочисленные обитатели района, одетые в рванье, да огромные застекленные бигборды «За Африку!» и изображением президента Лулу…
На очередном повороте Флеров немного не рассчитал скорость, и массивный бампер грузовика задел стенд наглядной агитации, изображавший доброго диктатора-каннибала в окружении счастливых чернокожих детишек в отутюженных шортах и красно-зеленых галстучках на накрахмаленных сорочках. Бигборд стеклянным водопадом обрушился на тротуар.
– Теперь нам еще одно преступление предъявят… если поймают, – хмыкнул водитель.
– Хулиганство? Порча имущества?
– Оскорбление чести и достоинства президента! А то и очередное покушение на его жизнь… Тут это запросто!
Стармех то и дело посматривал в обзорное зеркальце. Преследователей не было – видимо, «Виллис» с автоматчиками надолго застрял на мосту. Однако грузовик по-прежнему мчался по трущобам, и ничто не указывало на близость делового центра.
– Заблудились? – занервничал старший механик.
– Похоже на то…
В перспективе грязного переулка блеснул океан. Попади беглецы на набережную – они были бы спасены. Портовые краны и доки служили прекрасным ориентиром – проспект Победителей с расположенными там посольствами как раз упирался в порт. А уж как добраться оттуда до посольского квартала, Флеров помнил прекрасно…
И тут произошло непредвиденное. Когда до спасительной набережной оставалось не более ста метров, на улицу выбежала чернокожая девочка лет шести-семи. Перед ней катился мячик… Схватив игрушку, девочка прижала ее к груди и словно остолбенела, завороженно глядя на несущийся грузовик. Тяжелая машина неминуемо сбила бы ребенка, если бы водитель вовремя не ударил по тормозам. Выскочив из кабины, Флеров подхватил девочку и, сунув ей в руки мячик, перенес на тротуар. Возвращаясь к машине, он досадливо выругался: из переулка выезжал тот самый «Виллис», от которого беглецы так удачно оторвались на мосту. Впереди же, заслоняя собой набережную, возник угловатый контур полицейского грузовика. Африканские спецназовцы посыпались на тротуар, лязгая оружием и стуча подкованными подошвами. Спустя несколько секунд они грамотно рассредоточились за мусорными бачками и лотками торговцев, направив на беглецов автоматы.
– Приехали… – выдохнул старший помощник, глядя на водителя укоризненно. – И как же ты…
– А ты бы смог ее убить? – поднимая руки, Флеров кивнул на девочку; она, стоя у стены, улыбалась, так и не понимая, что же произошло…
* * *
Русских били долго и от души: сперва в грузовике по дороге в тюрьму, затем в тюремном дворике и уже потом – в камере. Больше всего, естественно, досталось капитану как организатору и вдохновителю бегства. Набука Вабанда, появившийся там к вечеру, сперва распорядился расстрелять начальника тюрьмы, затем – отдать под суд всю оставшуюся в живых смену охранников и лишь после этого решил взглянуть на беглецов.
Моряки «Новочеркасска» были избиты так, что не могли даже стоять.
– Ну что, белые, допрыгались? – злорадно пропыхтел министр внутренних дел, с удовольствием рассматривая окровавленное лицо Алексея Флерова. – И чего вам еще тут не хватало?
– Свободы… – прошептал разбитыми губами кэп.
– А зачем вам свобода? Вас тут кормят три раза в день, на прогулки выводят, все ваши вопросы решают, и никаких забот… Уважай наши порядки – и получишь лишнюю порцию баланды. Наша тюрьма – единственный островок стабильности и покоя! – то ли в шутку, то ли всерьез молвил высокопоставленный гость. – Признались бы во всем – вас бы и отпустили… А вот теперь у вас начнутся настоящие неприятности. Сегодня же вы будете переведены в другую тюрьму… Там вы и слово такое забудете – «свобода!»
Под «другой тюрьмой» Набука Вабанда подразумевал личный зиндан президента, расположенный в подвале его дворца. О существовании этого узилища знали немногие. Однако сведущие люди утверждали, что из этого подвала есть только два пути – или под нож личного повара гаранта конституции, или же в пасть крокодилам…
* * *
Самое напряженное время на любой субмарине во время похода – так называемое время тишины. Отключаются почти все приборы и агрегаты, кроме самых необходимых. Подводникам предписывается сохранять полное молчание, где бы они в этот момент ни находились: в машине, в кубрике, на центральном посту… Хоть в гальюне! Делается это для того, чтобы гидроакустический пост смог качественно отфильтровать подводный фон. Лишь абсолютная тишина во всех без исключения отсеках дает такую возможность.
Опытный акустик способен не только определить тип проходящего корабля, его размеры и скорость, но и безошибочно выдать остальную информацию, включая название, вооружение, водоизмещение, экипаж, порт приписки и даже фамилию командира. Любому кораблю, будь то торпедный катер или атомный авианосец, свойственно неповторимое, только ему присущее сочетание шумов и обертонов. Фонотеки шумов иностранных кораблей существуют во всех уважающих себя флотах мира. А уж если акустик безошибочно идентифицирует корабль, он тут же назовет и все остальное…
– Товарищ капитан второго ранга, – донесся из «каштана» голос гидроакустика. – Приблизительно в тридцати четырех морских милях от нас – шум винтов. Судя по всему, это «Александрия», большой противолодочный корабль из флота Азариаса Лулу. Спущен на воду в 1987 году с верфей Портсмута. Водоизмещение – двадцать семь тысяч тонн. Максимальная скорость – двадцать четыре узла. Штатный экипаж – тысяча триста тринадцать человек, из которых восемьдесят девять офицеров, остальные нижние чины. Вооружение – два вертолета, два торпедных аппарата калибра триста восемьдесят один миллиметр, четыре двенадцатидюймовые пушки, восемь шестидюймовых, зенитная артиллерия и ракеты ПВО, две противоракетные установки «Бофарт», четыре катапульты для сбрасывания глубинных бомб, шестнадцать противокорабельных ракет…
– Спасибо за службу! – похвалил Морской Волк; в компетентности гидроакустика он не сомневался.
– Служу Отечеству! – донесся голос из прибора межотсечной связи. – Простите, товарищ командир, я еще не закончил. Скорость БПК «Александрия» – пятнадцать с половиной узлов, курс…
«Макаров» шел на перископной глубине к тому самому островку, в затопленном гроте которого подводникам и следовало отыскать «закладку» с продовольствием, медикаментами и инъекциями против тропических болезней. Перспектива подхватить тропическую сыпь, лихорадку или малярию совершенно не радовала командира.