Особняком от других женщин держалась совсем еще юная девушка. Она полоскала простыню, при этом что-то музыкально мычала себе под нос, подол ее платья был поднят высоко, так что под ним даже угадывались колени. Девушка то и дело беззаботно и беспричинно смеялась. Она словно не работала, а играла. Явно была не в себе. В каждом селении отыщется свой сумасшедший – обычно безобидный и участливый, способный выполнять несложную работу, чтобы прокормить себя.

Девушка взмахнула простыней, полетели брызги, она до неприличия громко засмеялась, но когда простыня плашмя упала на воду, течение подхватило ее, дернуло и вырвало из пальцев. Белую материю закрутило в водовороте, и белье стремительно понесло вниз по течению. Юродивая вскрикнула и растерянно выпрямилась.

Бородач в каракулевой шапке подбежал к ней и грозно указал на воду, мол, лезь – доставай. Девушка, немая от рождения, развела руками, показывая, что не успеет, простыню уже унесло далеко, ее не вернуть, и спокойно потянулась к тазику, собираясь взять следующую.

Спокойствие юродивой взбесило мужчину, он наотмашь ударил безумную по лицу. Девушка недоуменно посмотрела на него, а потом расплакалась и побежала прочь, скрылась среди колыхающегося на веревках белья. Другие женщины притихли, приостановили работу. Но никто не решился и слова сказать. Мужчина обвел всех недобрым взглядом, а затем, плотоядно причмокнув губами, двинулся вслед за беглянкой.

Женщины переглядывались, сочувствуя немой. В селении ее жалели, старались не обижать. Но есть в этом мире и злые люди, готовые воспользоваться чужой беспомощностью. Ведь немая никому толком не расскажет, а даже если и сумеет дать понять жестами, что случилось с сиротой – как именно ее обидели, то сумасшедшей не всякий поверит.

Бородач в каракулевой шапке стоял среди покачивающихся под утренним ветерком простыней, прислушивался. Затем улыбнулся и отодвинул одну из них. Он успел лишь заметить, как девушка метнулась от него, скрывшись среди белья.

– Постой! – крикнул. – Не обижу, – он облизнулся и хмыкнул. – Ну вот, теперь совсем другое дело, не бойся, ничего плохого в этом нет, – проговорил он, когда на волнистую от ветра простыню с другой стороны упала косая, обманчивая тень.

Бородач потянул край материи на себя и испуганно замер. По ту сторону вместо юродивой он увидел капитана Столярова. Валерий держал в руке пистолет. Крикнуть бородач не успел, сзади его схватил майор Лавров и, тут же приставив к горлу лезвие стропореза, заставил опуститься на колени.

– Ты понимаешь по-узбекски? – на языке, о котором шла речь, спросил Столяров.

Бородач продолжал таращиться.

– Не понимает, – по-русски прокомментировал это явление капитан и спросил уже по-английски: – Ду ю спик инглиш?

– Ноу, – отрицательно замотал головой бородач, но тут же притих, когда лезвие чуть сильнее прижалось к годами небритой шее.

– Поверим, – проговорил Батяня. – Откуда ему здесь английскому научиться? Оксфорд далеко, до Кембриджа на ишаке не добраться… И последний вопрос, – майор перешел на язык пушту. – Ты понимаешь, что я тебе сейчас говорю? Если скажешь: «нет», то дела твои плохи. Зря мы с тобой связались. Придется перерезать тебе горло.

– Я все понимаю, это мой родной язык. Что вам от меня надо? Я все сделаю, – выпалил бородач.

– Не так громко. Как тебя зовут?

– Зульфакар, – бородач улыбнулся, показав зубы, что показались особенно белыми на фоне иссине-черной бороды.

– Зульфакар… Не радуйся раньше времени, это не все, что нам от тебя требуется, – предупредил Батяня. – Значит, так: ты должен раздобыть пару-тройку вьючных лошадей или ишаков и провести нас на ту сторону хребта кратчайшей дорогой. – Лавров показал направление. – Сумеешь – получишь две тысячи долларов и свободу. Не получится, пеняй на себя, – он еще раз прижал лезвие к шее и, почти тут же убрав руку, спрятал нож. – Ну, как предложение?

Две тысячи долларов – по местным меркам немереные деньги, за несколько лет столько не заработаешь. Бородач часто-часто закивал, шепча:

– Я согласен. Я все сделаю…

– Не сомневаюсь, – произнес Батяня. – И поторопись. Мы ждем тебя вон под той скалой. И не вздумай рассказать кому-нибудь о нас. Мы будем следить за каждым твоим шагом.

Сказав это, Батяня и капитан исчезли за развешанными для просушки простынями.

8

Солнце вставало быстро. Ни затяжных сумерек, ни долгого рассвета в этих краях не бывает. «Лендровер», блеснув фарами, чудом уцелевшими после вчерашней передряги, тихо, на малой скорости выехал из полуразрушенного ангара.

За рулем сидел Милош. Он приостановил машину, еще раз осмотрелся по сторонам, аккуратно прибавил газу. Из-за своих карих глаз, темных волос, густой щетины, а главное, белоснежного тюрбана на голове, Милош издали мог запросто сойти за местного жителя. Переднее сиденье слева от водителя пустовало. Даринка разместилась в глубине джипа, рядом с Мириам и ее сыном, спрятавшись за тонированными стеклами. Так европейская внешность сербки не слишком бросалась в глаза представителям здешних племен. Вот только на этот раз эмблема организации «Врачи без преград» на бортах джипа, которая в прошлом не раз выручала, теперь могла сыграть злую шутку. Маскарад с тюрбаном давал шанс, по крайней мере, на некоторое время обмануть взгляд прохожих и проезжих – мол, за рулем европейской машины наемный водитель-пакистанец.

Джип, качнувшись над разломанными бетонными плитами – обрушившейся стеной ангара, выехал на гравийку, а минут через десять уже набирал скорость по шоссе, которое вело к Исламабаду.

– По шоссе Мюрри-роуд, затем по Кашмир-хайвэй мы въедем в город с восточной стороны, а там сразу же выскочим на третью улицу, прямо к самой Высшей комиссии, – по-английски обратился Милош к Мириам.

– К посольству? – переспросила она.

Милош улыбнулся и кивнул в знак согласия. Он прекрасно знал, что в Пакистане нет посольства Великобритании. Так как Пакистан входит в Британское содружество, то функцию посольства исполняет Высшая комиссия. Находится она в посольском районе, который здесь называется «дипломатический анклав». Там расположены посольства США, России, Казахстана, Турции и других стран. Однако у Великобритании и у Канады – это Высшая комиссия, что означает: страны «содружны» и обмениваться иностранными представительствами им как-то не с руки.

Мириам называла комиссию посольством, и это выдавало, что она часто путешествовала по Европе.

– Я любила выбираться на континент, – словно прочитав мысли Милоша, сказала женщина. – Барселона, Рим, Венеция… И еще необыкновенные – Санкт-Петербург, Москва…

– Вы бывали в России? – переспросила Даринка.

– Мы вместе были, – вместо матери ответил Алекс.

– Да, но только не зимой. Я очень боюсь зимы и еще больше – холода, – вздохнула Мириам.

– А мне зимой Москва почему-то нравится, – сказал Милош.