Умар глубоко вздохнул. Порядок, конечно, здесь наведут, но вот когда... Ладно, надо спать, решил он и затушил окурок в пепельнице. Завтра мать будет ворчать, она все заботится о его здоровье, как будто у него есть шанс умереть от рака легких... Как там говорят? Лучшее средство от перхоти – это гильотина? А лучшее средство не умереть от рака легких? Правильно, это быть убитым... У оперативника РУБОПа шансы на это имеются, причем немаленькие... Он вздохнул и поудобнее устроил открытую кобуру со «стечкиным» рядом с кроватью. Джинсы он так и не снял.
А поговорить с генералом можно. Во всяком случае, посоветоваться...
* * *
– В моем районе действует банда Ахмедова, слышали, наверное...
Генерал кивнул. Чеченский УБОП находился в подчинении РУБОПа, и информация о любых, даже мелких бандформированиях на территории Чечни поступала в Нальчик незамедлительно.
– У меня здесь небольшая справка на него. Вот она... За последние три месяца они совершили пятнадцать разбойных нападений, пять убийств и пять похищений людей. С федералами в боевые действия не вступают, так как группа малочисленна, но действует уверенно и дерзко. В основном преступления совершают на территории Ингушетии – возможно, потому, что эта республика не затронута войной и там есть чем поживиться. В основном грабят богатых ингушей или похищают их, требуя затем выкуп. Всех похищенных убивают через некоторое время, предварительно записав на видео их обращение к родственникам с просьбой о сборе денег. Я заходил в УБОП, но там нехватка людей и постоянные потери, вы знаете... В общем, пока до этого Ахмедова руки не доходят.
Генерал молчал, постукивая пальцем по столу. Наконец он поднял глаза и посмотрел на напряженного Газдиева.
– Твои предложения?
Умар решился.
– Товарищ генерал, а почему бы нам самим не ликвидировать эту группу? Я найду проводников и сам пойду. Местность я знаю, да и из села нам люди помогут.
Генерал молча встал и подошел к окну, жестом усадив вскочившего младшего по званию и по возрасту. Он посмотрел во двор управления. Там как раз пришедшие со стадиона офицеры СОБРа занимались на турнике и брусьях. Голые по пояс, с плотными фигурами без всякого намека на животик, они по очереди подтягивались, качали пресс и отжимались. Слабые отзвуки смеха долетали в кабинет через открытое окно. Один парень забросил ноги на турник и принялся тренировать пресс, поднимая туловище и касаясь лбом перекладины.
«Кто это?» – напряг зрение генерал. Он всегда лично присутствовал на мандатной комиссии, которая рассматривает кандидатуры офицеров, идущих в СОБР. Обладая прекрасной памятью, начальник управления знал всех по именам и фамилиям.
«Чижов, что ли?.. Вроде он... Молодец, в форме...» Генерал бездумно смотрел через окно на молодых ребят, которые шутливо задирали друг друга и хвастались тем, кто что умеет делать на турнике.
В глубине души он не хотел давать разрешение на операцию, предложенную Газдиевым. Можно привлечь и СОБР чеченского УБОПа – в конце концов, они обслуживают эту территорию, – но те действительно были сверхзагружены работой. А почему, собственно, он должен отправлять «чеченцев» под пули? У них, что, своих матерей нет и некому по ним будет плакать? Ему легче принять такое решение, потому что он практически не знаком с собровцами Чечни? «Да, это так, – сказал внутри его неприятный голос совести. – Отправь туда «чеченцев», пусть идут и умирают, это их земля, а вот родственникам своих офицеров ты не сможешь в глаза смотреть, если что-то с ними случится. Так? Так... Сейчас что-нибудь Газдиеву совру, он и обсуждать не посмеет, а на то, что он подумает, мне наплевать, конечно...»
В Чечне уже полтора года шла война. Война против чеченцев. Основная масса населения была настроена против России и либо воевала с ней с оружием в руках, либо активно помогала боевикам. Как и на любой войне, порядка и законности на воюющей земле не было. Чеченский УБОП бился из последних сил, теряя чуть не до половины людей в год, но кардинально повлиять на ситуацию, конечно, не мог. Войска действовали нерешительно и вяло, им значительно связывали руки российские политики, которые постоянно заключали непонятные внезапные перемирия с Дудаевым, особенно тогда, когда того загоняли в угол, давая ему и его людям время на отдых и переформирование сил. Грозный уже несколько раз переходил из рук в руки, активность боевиков постоянно нарастает... Как уже подумывал генерал, (правда, открыто в этом еще не признаваясь даже самому себе), война была проиграна Россией. Она проиграна здесь и сейчас. Что будет дальше, неизвестно, но, зная менталитет чеченцев, генерал не сомневался, что эта республика никогда не будет похожа на... «Да хоть на Голландию, что ли...» – раздраженно подумал начальник управления.
«Дать им волю, огородить колючей проволокой, и пусть катятся к чертовой матери, пусть стреляют друг в друга, воруют друг друга, только чтобы нам не мешали жить... Умар-то парень неплохой, оперативник толковый, только не вовремя он сейчас... Мне что, туда свой СОБР бросать? Под конец войны ребят положить? А потом Чечня уйдет, станет независимой республикой? А тогда зачем, во имя чего эти лишние жертвы? У меня-то никто ничего не спросит, даже никому и в голову не придет, а вот я сам у себя спрошу... Сколько уже погибло... А мои пока без потерь...»
Генерал не оборачивался, он знал, что Газдиев напряженно ждет ответа.
«Вот сделает этот парень... Алексей? Да, этот Чижов двадцать повторов – пойдет СОБР на операцию; не сделает – извини, Умар, им еще готовиться надо». Эта внезапно вспыхнувшая мысль была неприятна генералу. «Я умываю руки, – подумал он. – Как Понтий Пилат... Я могу сейчас отказать Газдиеву, но он догадается сразу, ведь он не дурак, я дураков возле себя не держу, – горько усмехнулся руководитель РУБОПа. – Ох, как не хочется ребят класть ради того, чтобы в селе Умара чеченцы облегченно вздохнули... А чего вы хотели? Свободы и независимости? Так получайте, только Ахмедова не забудьте с собой прихватить, он ваш земляк, он у вас вырос, он тоже независимости желает... Пятнадцать сделал... Сколько еще сможет? А гнать туда чеченский СОБР рука не поднимается... За прошлую неделю пять человек потеряли, двое уволились... Семнадцать... Висит, отдыхает... Хотя и Газдиев тоже прав. Мы все-таки Северокавказский РУБОП и тоже отвечаем за эту территорию... И Чечня пока в составе России... И ликвидировать этих «отморозков» – наша прямая задача. Девятнадцать... ого, с трудом сделал... все?.. Давай спрыгивай, хватит!..»
Обычно Алексей делал десять повторов. Но сегодня ночью он хорошо выспался, его отделение не тревожили целые сутки, что бывало крайне редко; с утра собровец поел всего ничего и теперь чувствовал энергию в хорошо разогретом теле. Он хотел остановиться на пятнадцати, но внезапно решил довести повторы до максимума. Чувствуя приятную, сводящую боль в мышцах, которая говорит о том, что тренировка прошла удачно, он согнул корпус в двадцатый раз и обессиленно откинулся на согнутых ногах, ощущая давление перекладины под коленками.
Генерал вздохнул и отошел от окна. Его толстый и твердый указательный палец надавил клавишу селекторной связи.