– Помогите, – повторил раненый.
– Я здесь, – сказал Реми.
– Ступайте за священником, за врачом.
– Врач уже нашелся, и, быть может, он избавит вас от священника.
– Одуэн! – воскликнул граф де Монсоро, узнав Реми. – Какими судьбами?
Как видите, граф остался верен себе: даже в предсмертной агонии он подозревал и допрашивал.
Реми понял, что кроется за его вопросом.
Этот лес не был посещаемым местом, сюда не приходили просто так, без дела. Следовательно, вопрос был почти естественным.
– Почему вы здесь? – повторил Монсоро, которому подозрения придали немного сил.
– Черт побери! – ответил Одуэн. – Да потому, что на расстоянии лье отсюда я встретил господина де Сен-Люка.
– А! Моего убийцу, – пробормотал Монсоро, бледнея от боли и от гнева сразу.
– И он велел мне: «Реми, скачите в лес, и в том месте, которое называется Старая лесосека, вы найдете мертвого мужчину».
– Мертвого! – повторил Монсоро.
– Проклятие! Он так думал, – сказал Реми, – не надо на него за это сердиться. Ну я и явился и увидел, что вы потерпели поражение.
– А теперь скажите мне прямо, ведь вы имеете дело с мужчиной, скажите мне, смертельно ли я ранен?
– А! Черт! – воскликнул Реми. – Вы слишком многого от меня хотите. Однако я попытаюсь. Поглядим.
Мы уже говорили, что совесть врача одержала верх над преданностью друга.
Итак, Реми подошел к Монсоро и со всеми подобающими предосторожностями снял с него плащ, камзол и рубашку.
Шпага прошла над правым соском, между шестым и седьмым ребрами.
– Гм, – хмыкнул Реми, – очень болит?
– Не грудь, спина.
– Ага! А скажите, пожалуйста, какая часть спины?
– Под лопаткой.
– Клинок наткнулся на кость, – сказал Реми, – потому и болит.
И он осмотрел место, которое граф указал как средоточие самой сильной боли.
– Нет, – сказал Реми, – нет, я ошибся. Клинок ни на что не наткнулся, он прошел насквозь. Чума побери! Славный удар, господин граф, отлично! Лечить раненных господином де Сен-Люком – одно удовольствие. У вас сквозная рана, милостивый государь.
Монсоро потерял сознание, но у Реми его слабость не вызвала тревоги.
– А! Вот оно. Это хорошо: обморок, пульс слабый. Все как полагается. (Он пощупал руки и ноги – кисти и ступни холодные. Приложил ухо к груди: дыхательные шумы отсутствуют; легонько постукал по ней: звук глухой.) Черт, черт, вдовство госпожи Дианы, возможно, придется перенести на более поздний срок.
В это мгновение легкая, красноватая, блестящая пена увлажнила губы раненого.
Реми поспешно достал из кармана сумку с инструментами и вынул ланцет; затем он оторвал полосу от рубахи Монсоро и перетянул ему руку в предплечье.
– Посмотрим, – сказан он. – Если кровь потечет, тогда, даю слово, госпоже Диане не суждено стать вдовой. Но если не потечет!.. Ах! Течет, ей-богу, течет! Прошу прощения, дорогой господин де Бюсси, прошу прощения, но, ничего не поделаешь, врач – прежде всего врач.
И в самом деле, кровь, сначала словно бы поколебавшись одно мгновение, хлынула из вены. Почти в ту же секунду раненый вздохнул и открыл глаза.
– Ах! – пробормотал он. – Я уж думал, что все кончено.
– Еще нет, милостивый государь, еще нет. И, возможно даже…
– Я выберусь?
– О! Бог мой! Несомненно. Но прежде давайте закроем рану. Погодите, не двигайтесь. Видите ли, природа в эту самую минуту лечит вас изнутри, так же как я лечу вас снаружи. Я накладываю вам повязку, а она изготовляет сгусток. Я пускаю вам кровь, она ее останавливает. А! Природа – великий хирург, милостивый государь. Постойте, я вытру вам губы.
И Реми провел носовым платком по губам графа.
– Сначала, – сказал раненый, – я только и делал, что харкал кровью.
– Что ж, теперь, видите, кровотечение уже остановилось. Все идет хорошо. Тем лучше! То есть тем хуже.
– Как! Тем хуже?
– Тем лучше для вас, разумеется, но тем хуже!.. Я знаю, что хочу сказать. Любезный мой господин де Монсоро, боюсь, что буду иметь честь вылечить вас.
– Как! Вы боитесь?
– Да, я-то себя понимаю.
– Так, значит, вы считаете, что я поправлюсь?!
– Увы!
– Вы странный врач, господин Реми.
– Что вам в том? Раз я вас спасаю!.. А теперь…
Реми прекратил кровопускание и поднялся.
– Вы меня бросаете? – спросил граф.
– А! Вы слишком много говорите, милостивый государь. Лишняя болтовня вредна. Ах, да разве в этом дело? Мне скорее следовало бы посоветовать ему кричать.
– Я не понимаю вас.
– К счастью. Ну вот вы и перевязаны.
– А теперь?
– А теперь я отправляюсь за помощью.
– А я, что мне пока делать?
– Сохраняйте спокойствие, не двигайтесь, дышите очень осторожно, старайтесь не кашлять. Не будем тревожить этот драгоценный сгусток. Какое жилье тут ближе всего?
– Меридорский замок.
– Как туда пройти? – спросил Реми, изображая полное неведение.
– Переберитесь через стену, и вы попадете в парк или же следуйте вдоль стены до ворот.
– Хорошо, я поскачу туда.
– Благодарю вас, добрый человек! – воскликнул Монсоро.
– Кабы ты знал, каким добряком я на самом деле оказался, – пробормотал Реми, – ты бы меня еще не так благодарил!
И, вскочив на коня, лекарь галопом помчался в указанном направлении.
Через пять минут он прибыл в замок, все обитатели которого суетились и хлопотали, словно муравьи разрытого муравейника, обыскивая заросли и закутки парка и прилежащий к нему лес в бесплодных попытках обнаружить то место, где лежит тело их господина, ибо Сен-Люк, чтобы выиграть время, дал им неверные указания.
Реми влетел, как метеор, в эту толпу и увлек ее за собой.
Он с таким жаром отдавал распоряжения, что графиня де Монсоро не смогла удержаться от удивленного взгляда.
Тайная, смутная мысль промелькнула в ее уме и на секунду затуманила ангельскую чистоту этой души.
– А я-то думала, что он друг господина де Бюсси, – прошептала она, глядя, как удаляется Реми, увозя с собою носилки, корпию, чистую воду, в общем – все необходимое для лечения.