Встречу Лаврова с Властелином Тьмы и тибетским монахом, показавшим ему Шамбалу, академик выслушал с некоторым сомнением.
– Ну, это я уже считаю чистейшей воды болезненным бредом. Возможно, сунувшись в ту пещеру, ты вдохнул отравленные пары и потерял сознание, – предположил Петр Михайлович.
– Не исключаю… Тем более что сам мистику всерьез никогда не воспринимал, – Андрей, соглашаясь кивнул. – Но вот исчезновение манускрипта и подмена его на эту, как вы ее называете, «гемму» никакой логикой объяснить не могу.
Примерно через час они прибыли в Нижний Уймон. Когда машина остановилась у школы, вновь на время ставшей общежитием, к ней подбежал Григорий Семенович.
– Наконец-то! – обрадованно воскликнул он, увидев выходящего из «Жигулей» Дёмина. – Пётр Михайлович, прибыла опергруппа, берет показания по поводу гибели двух проводников и стычки с неизвестной бандгруппой.
– По поводу бандгруппы пусть угомонятся – все, что надо, уже запротоколировано барнаульскими операми и фээсбэшниками, которые прилетали прямо на место происшествия, – тоже выходя из машины, сдержанно произнес Лавров. – А где они сейчас? В общежитии?
– Бат-тюшки! – всплеснув руками, Григорий Семенович восхищенно ахнул. – Ты смотри-ка! Жив-здоров как ни в чем не бывало! Вот здорово! В жизни не видел таких чудес…
Вышедший следом за Григорием Семёновичем капитан полиции, увидев Андрея и академика Дёмина, направился к ним со словами:
– А почему это вы, господа хорошие, уехали невесть куда, если знали, что должны приехать мы?
– Ездили лечиться, – суховато ответил Пётр Михайлович.
– Ну и как, подлечились? – многозначительно ухмыльнувшись, капитан шутовски щёлкнул себя по шее, но, наткнувшись на холодный, колючий взгляд Лаврова, тут же сменил тон и заговорил уже официально: – Прошу пройти в помещение для дачи показаний. А то кого ни послушаешь, – один говорит одно, другой – другое. Полная разноголосица.
Заполнение бумаг затянулось на долгий срок. Капитан, который почему-то заведомо счел археологов виновными в гибели двух проводников, постоянно искал подвохи и искажения в том, что рассказывали члены экспедиции. Разошедшись в служебном раже, он в конце концов заявил, что запрещает археологам покидать Нижний Уймон «до выяснения всех обстоятельств».
– Завтра отправляемся на место происшествия, будем производить эксгумацию тел погибших и транспортировать их сюда, – прохаживаясь по комнате, где проходило протоколирование, важно заявил капитан.
– О чем вы говорите?! – ошеломленно воскликнул Пётр Михайлович. – Люди измучены, только что с дороги – и опять в эти дебри?! И сколько времени вы ещё будете выполнять эту самую эксгумацию?
– Не мы, а вы! – демонстративно выпячивая местоимения «мы» и «вы», капитан ткнул пальцем в заполонивших дверной проем археологов. – Вы – археологи, в могилках рыться вам не страшно, вот покойничков и достанете.
– И сколько же нам придется тут торчать? – ошарашенно вопросил Григорий Семенович.
– Будете сидеть здесь столько, сколько я сочту нужным… – самодовольно изрек не в меру заносчивый «страж порядка».
– Но вы не можете так поступить с ни в чем не повинными людьми! – потрясая руками, воскликнул уже окончательно выбитый из колеи академик.
– Разговорчики, подозреваемый! Вашу невиновность еще надо доказать. А будете пытаться оказывать давление на органы внутренних дел, поедете ночевать в КПЗ. Вам это ясно? – прикрикнул капитан, явно любуясь собой.
Лавров уже не знал, смеяться или сердиться – до того был нелеп этот недалекий тип, поведения которого явно стыдились приехавшие с ним лейтенанты.
– Слышь, капитан… – Голос Андрея, спокойный и насмешливый прозвучал резким диссонансом на фоне чванливых речений «стража правопорядка» и растерянных голосов археологов. – Ты, я смотрю, себе майорскую звездочку пыжишься заработать? Зря затеял этот балаган, зря… Ты ведь даже не представляешь, на кого наехал. На без пяти минут нобелевского лауреата!
– Видали мы таких, «без пяти минут»… – пренебрежительно изрек капитан.
– Подожди, я еще не закончил! – снисходительно улыбаясь, невозмутимо продолжал Лавров. – Значит, говоришь, презумпция невиновности для тебя – пустой звук? Ну что ж… Как ты к людям, так и мы к тебе отнесемся. Жаль мне тебя, господин бывший капитан. Плачет по тебе кича, нары и баланда. А знаешь почему? За сексуальные домогательства к нашим сотрудницам. Да, представь себе! Свет, он же к тебе приставал?
– Еще как домогался-то! – поняв суть игры, затеянной Андреем, охотно поддержала она. – И под юбку лез, и за грудь хватал… Обещал отпустить, если соглашусь с ним переспать.
– Чего врешь-то?! – уже начав нервничать, взвился «законник». – Смотри, за дачу ложных показаний…
– Каких ложных? Мы все при этом присутствовали, все видели и слышали! – авторитетно объявил Эдя.
– Да! Да! Видели! Подтвердим! – на разные голоса заговорила «археобанда», внезапно осознав, сколь несложно свести до нуля мнимое всемогущество зазнавшегося капитанишки.
– Ой!.. А с Петра Михайловича-то – страшно подумать! – вымогал пять тысяч долларов, – с утрированным сочувствием Лавров сокрушенно покачал головой из стороны в сторону.
– Десять, десять вымогал! – С оттенком наигранной скорби в игру включился и академик.
– Ну-у-у, капитан! Плохи твои дела… – Копируя недавнюю позу и походку «законника», Андрей прошелся по комнате. – С учетом президентского указа о тысячекратном взыскании штрафа со взяточника платить тебе придется десять миллионов долларов. Хорошая сумма!
Пристально посмотрев на растерявшегося и отчего-то вспотевшего «законника», Лавров не спеша достал из кармана сотовый телефон.
– Сейчас звоню генерал-майору Федину и сообщаю ему о твоих художествах. Думаю, очень скоро за тобой приедут прямо сюда. Садись. Кури. В камере, я думаю, тебе будет не до этого…
– Ну, все, все, все! – поспешно сгребая бумаги со стола, с нотками истеричности заорал капитан. – Катитесь на все четыре стороны! За мной! – скомандовал он лейтенантам и опрометью кинулся к выходу.
С трудом сдерживая смех, те направились следом. Один из лейтенантов, проходя мимо Лаврова, украдкой показал большой палец – классно уделал этого остолопа!
До самого вечера только и было разговоров о чудесном исцелении Лаврова да об укрощении капитана-зазнайки. Как всегда теперь интригующе-загадочная, Анна Леонидовна долго и дотошно выспрашивала о том, в чем же состояла суть лечения, которое применила Дьелене. В общих чертах рассказав о процедуре камлания, о последнем, банном этапе Андрей по понятным причинам умолчал. Выслушав его, докторша неожиданно рассмеялась, погрозив ему пальцем.
– Ой ли? – она с сомнением прищурилась, испытующе глядя на Лаврова. – Говорите, Дьелене только лишь в бубен поколотила – и на этом все? Эта шаманочка-то, говорят, женщина и одинокая, и собой неплохая… Хм-м-м… А сам-то?! Только о ней заговорил – глазки-то вон как заблестели! Да ладно, шучу я… Слава богу! Я очень рада, что хоть так, хоть эдак, но болезнь от вас ушла.