По дороге увидела телефон-автомат и сразу подумала, что неплохо бы позвонить Гусеву. Но тут же постаралась отделаться от этой мысли, потому как разговаривать с Гусевым ей совсем не хотелось. Ну что хорошего она сможет сказать шефу? Что, укокошив человека, трусливо сбежала, даже не подумав сообщить в милицию? Или о своих страхах, о преследователях, которые мерещатся ей на каждом углу? Она не сомневалась, что за проявленную самодеятельность Гусев вкачает ей по первое число. А выслушивать упреки в свой адрес у нее не было никакого желания. Она и сама понимала, что поступила глупо, по-детски. Но в ту ночь, узнав о гибели Валеры и Сергея, она ведь по-настоящему испугалась. Пожалуй, впервые в жизни. И этот воистину животный страх, как ни странно, никуда не делся.
«И все же разговора с шефом не избежать, как ни крути… – подумала Тоня с сожалением. – Он, наверное, с ума сходит от переживаний: двое его лучших людей погибли, я исчезла в неизвестном направлении. Да еще оставила после себя подарочек в виде мертвого мужика в прихожей… Впрочем, про мужика он вряд ли знает. Дверь я, кажется, заперла. Ах, какая же я все-таки дура, что не прихватила его пистолет! Но тогда я думала только об одном – как можно быстрее смыться…»
Так, занимаясь самобичеванием, Тоня добрела до магазина. Купила пачку пельменей, полбуханки хлеба и, мгновение поразмыслив, взяла бутылку «Столичной». Водку она не любила, но не поминать же погибших коллег сухим вином. Прошлась по остальным отделам и купила пасту, зубную щетку и мыло. Взгляд на мгновение задержался на коробочках с красками для волос. После некоторых колебаний Тоня попросила показать одну из них – самую светлую.
– Будете брать? – уточнила продавщица.
Подумав, Тоня кивнула – кажется, пришло время кардинально поменять имидж.
Дорога назад показалась ей гораздо короче. Войдя в квартиру, заперла дверь на все замки и направилась в кухню. Поставила на газ кастрюлю с водой, бутылку сунула в морозилку, а пельмени оставила на столе. И, мысленно перекрестившись, подтянула к себе телефон, который стоял тут же, на кухонном столике. Номер мобильного телефона Гусева она помнила наизусть, однако никак не решалась набрать его. Дождалась, когда закипит вода, бросила в кастрюлю пельмени. Затем достала из пакета краску для волос, задумчиво повертела коробочку в руках.
«Все, хватит оттягивать неизбежное!» – приказала самой себе и, боясь передумать, быстро набрала номер.
На этот раз ей пришлось считать длинные гудки. Когда Тоня была готова положить трубку, по ушам резанул слегка уставший голос:
– Слушаю.
– Владимир Владимирович, это я…
На другом конце провода повисло неловкое молчание. Тоня грешным делом решила, что шеф ее не узнал, и смущенно пролепетала:
– Это я, Панкратова…
– Я понял. – Голос Гусева был на удивление сух и холоден. – Извините, я сейчас занят. Не возражаете, если я перезвоню вам через пять минут? Ваш номер?
Тоня растерялась – впервые шеф обратился к ней на «вы». Но тут же поняла, что он попросту не желает, чтобы находящиеся рядом догадались, с кем он разговаривает. Назвав номер, который, слава богу, был написан прямо на аппарате, Тоня опустила трубку на рычаг и в изнеможении откинулась назад. Спина была мокрой от пота, зубы выбивали мелкую дробь. Только сейчас она по-настоящему осознала, что здорово переволновалась из-за этого звонка. И, кажется, не зря – Гусев повел себя совсем не так, как она рассчитывала.
«Похоже, что-то произошло…» – только и успела подумать она, потому как в следующее мгновение телефон протяжно зазвонил. Дрожащей рукой Тоня сняла трубку и выдохнула:
– Алло?
– Ну и как это понимать? – нервно спросил Гусев. – Ты, вообще, где?
– В Москве…
– Я понял, что не в Иркутске… Нам надо встретиться и поговорить. Называй адрес, по которому тебя можно найти!
– Мишина, двадцать два, квартира восемь, – пролепетала Тоня.
– Буду через тридцать минут. Жди, – отчеканил Гусев и повесил трубку.
Как ни странно, после этого заявления Тоня почти успокоилась. Ведь теперь у нее появилась реальная возможность переложить свои проблемы на широкие плечи шефа. Она решила, что расскажет ему все, а там – будь что будет. Пусть Гусев сам решает, что делать. Как-никак, именно он втравил ее во все это дерьмо. Когда Тоня работала на рынке, с ней ведь ничего подобного не случалось. Но стоило устроиться в «Терминал», как ее жизнь превратилась в сущий ад…
Ровно через полчаса в дверь позвонили. Тоня бросилась в прихожую и припала к «глазку». Увидев на лестничной площадке Гусева, отперла все замки и впустила его в квартиру.
– Проходите… Обувь можете не снимать…
– И не собираюсь! – Позвякивая ключами, шеф внимательно осмотрелся. Странно, Тоня никак не могла поймать его взгляд и от этого чувствовала себя не в своей тарелке.
Шагнув в кухню, он криво усмехнулся и спросил:
– Чья это квартира?
– Сняла на месяц… Да вы садитесь, – засуетилась Тоня. – Хотите пельменей?
– Нет. – Гусев тяжело опустился на табурет и без разрешения закурил. – Сняла на месяц, говоришь?.. Что ж, разумно. Я был уверен, что ты давно смылась из города. А ты, оказывается, все еще здесь. Хитрый ход, ничего не скажешь.
– Смылась?.. Но зачем?
– Ты ведь, как-никак, в розыске.
– Вы что, серьезно?.. – не поверила Тоня и тут же прикусила язык – у милиции были все основания объявить ее в розыск.
«Значит, они уже побывали в моей квартире… – подумала она. – Боже, какая я все-таки идиотка, что не позвонила им сразу!..»
– Владимир Владимирович, у меня не было другого выхода… – с трудом выдавила из себя Тоня. – Он же собирался убить меня! Да еще и посыльным прикинулся, гад… Цветы принес…
Мохнатые брови Гусева заходили ходуном. Не глядя на нее, он осторожно уточнил:
– О ком ты говоришь?
– Я не знаю его имени. А обшарить карманы не додумалась. Хотя вряд ли у него с собой были какие-нибудь документы. На такие дела с документами не ходят…
– Стоп! – Ладонь Гусева с грохотом опустилась на край стола. – Что ты несешь?.. Ты вообще-то здорова?
– Здорова! Только синяки остались! – Тоня демонстративно оголила шею. – Но это ерунда, пройдет… Теперь понимаете, что у меня не было другого выхода? Или он, или я…
Гусев упрямо мотнул головой.
– Что-то я ни черта не понимаю… Давай-ка, подруга дней моих суровых, расскажи мне все с самого начала. Только четко, связно и без лирических отступлений.
Тоня пожала плечами:
– А что рассказывать-то? В тот вечер, когда погибли ребята, ко мне пришел посыльный с цветами. Я впустила его в квартиру, а он начал стрелять. У него был пистолет с глушителем… Он выстрелил в меня дважды, потом начал душить… Не знаю, как мне удалось завладеть его «пушкой». Наверное, просто повезло. Вначале я приняла его за грабителя, но у меня и красть-то нечего. Я хотела вызвать милицию и все им объяснить. Но когда позвонила вам и узнала, что произошло с ребятами, испугалась и сбежала. А он остался лежать в моей прихожей… – От неприятных воспоминаний пересохло во рту, и Тоня замолчала. Подошла к умывальнику и напилась прямо из-под крана. Продолжать рассказ не было ни сил, ни желания.