– Можешь считать меня сукой, – прохладно сказала Ева, – уж какая есть. Женщины коварны, ты же слышал об этом? Ладно, Глеб, мне нужно было, чтобы ты справился с охраной и вывел судно из бухты. Сама бы я не управилась, не такой уж я специалист по судовождению. Но увести эту каракатицу в море смогу. Спасибо, ты сделал все, что мог.
– Кто еще знал о золоте? – прохрипел он, лихорадочно перебирая варианты.
– О золоте? – Ева задумалась. – Ну, я знала. – Она рассмеялась. – Папуля доверял мне – как самой здравомыслящей и рассудительной в этой безумной семейке. Знал Зеленский, знает Фаткин – еще бы, он проделал такую титаническую работу, чтобы перевести активы отца в это благолепие. Анна и Леонид не знали – первая, если откровенно, так и не стала частью семейства, незачем ей много знать. А почему не посвятили Леонида – ты и сам можешь догадаться. Это то же самое, что лошадь тащить за хвост…
– Ты уверена, что хочешь от меня избавиться?
Побелел палец на спусковом крючке.
– Это часть плана, я должна…
– Зачем тебе мой труп?
– Я обязана оградить себя от дальнейших неприятностей. Без тебя твои подчиненные не справятся с поставленной задачей. А если справятся, то что ж… Противоборствующие стороны будут уничтожать друг друга до полной ликвидации одной из сторон. Те, кто уцелеет, просто физически не успеют поднять золото. Если одолеете вы, то процесс растянется на долгие недели – пока спецслужбы спланируют операцию, пока провернется бюрократическая машина, согласуют вопросы, договорятся с правительством Индонезии, подтянут все необходимое… У пиратов намного проще, но они не знают, где «Виктория», хотя, конечно, догадываются. Цена их ставки – несколько дней. Поэтому я спешу. Мне нужно судно, к утру я буду у Талауда, где кишат суда, мне требуется лишь один телефонный звонок. Надеюсь, капитан какой-нибудь посудины не откажет одинокой девушке с автоматом? Австралия недалеко, Глеб, в Дарвине у отца доверенные люди, здесь всего две тысячи миль, они примчатся уже послезавтра – с группой высококлассных специалистов, – у пиратов, если они еще останутся здесь, просто не будет шансов… У ваших людей, кстати, тоже. Надеюсь, я еще смогу найти отца.
– Ты не хочешь взять меня с собой? – пробормотал Глеб, цепляясь за последнюю соломинку.
– Нет, – холодно засмеялась Ева. – У тебя в глазах написано, что ты до конца будешь выполнять свой долг по заказу партии и правительства. С этой минуты нам не по пути, Глеб.
– Может, еще поговорим?
– Давай, – подумав, согласилась Ева. – Только недолго. Знаешь… – Она запнулась. – Не хотела тебе об этом рассказывать, чтобы лишний раз не травмировать тебя перед… ну, ты понимаешь. Но, с другой стороны, это было бы нечестно перед тобой. Ты ведь так много сделал для нашей семьи. Как ты отнесешься к плохой новости, что двое подчиненных из твоей группы работают на другую контору?
– Плохо отнесусь к плохой новости… – буркнул Глеб… и вдруг вскинул голову. – Что это ты несешь?
– Ну, не знаю, – пожала плечами Ева. – Лично у меня сложилось такое впечатление, поскольку я девушка наблюдательная и неглупая. Пока вам по пути, и вы с азартом очищаете остров от пиратов. Но если к вам вернется удача, Глеб, эти двое развернут штыки против тебя. Я не знаю, кто их завербовал – может, криминальные структуры вашего государства, может, иностранная разведка, скажем, израильская или американская, но в том, что у них имеются хозяева на стороне, я почти не сомневаюсь. Когда нас смыло водопадом, и после этого мы сутки отсыпались, некоторые люди периодически приходили в себя, какое-то время бодрствовали. Ты тоже просыпался, что-то ворчал, но, конечно, об этом не помнишь. Эти двое выразительно шептались, потом один из них как бы невзначай прогулялся за скалу со своим мешком… и у меня такое чувство, что он звонил по спутниковому телефону. У тебя же нет привычки проверять личные вещи своих подчиненных? А зря. Это некрасиво, но порой необходимо. В общем, мне очень жаль, Глеб Андреевич. Но ты и без меня попал бы в жесткий переплет…
– Какие глупости, – он нервно засмеялся. – И кто же эти двое?
– А разве я не сказала? – удивилась Ева. Она нахмурилась. – Глеб, ты заговариваешь мне зубы, а сам собираешься прыгнуть вниз и только ждешь удобного момента. Я несовершенна, я могу что-то проморгать, в общем, нам пора… – и побелевший палец пополз по спусковому крючку.
Ноги уже пружинили – пусть безнадежно, но хоть шанс, что не убьет, а только ранит…
– Эй, ты что это, сучка, задумала?! – внезапно прогремел оглушительный вопль «мироздания». – Ну, на минуту нельзя оставить мужика с бабой!!!
И справа по борту возникла подвижная фигура. Запрыгнула на узкий бортик всеми четырьмя конечностями, оттолкнулась, как заяц, срывающийся с места, проделала впечатляющий олимпийский прыжок и покатилась по палубе! Татьяна! Ева вскрикнула от неожиданности, развернулась вместе с пистолетом, но ей уже ударило по ногам это клокочущее, негодующее «бревно»! Удар ошеломил, Ева словно подавилась, уронила «бульдог», упругая ножка прочертила правильную геометрическую линию и хлестнула по подбородку. Татьяна даже не вставала, просто приподнялась на лопатках. Хрустнули кости, и Ева полетела, словно лист фанеры, сорванный ураганом. Ударилась затылком о противоположный борт, сползла, неловко вывернув голову. Она была мертва – даже толком не осознала, что случилось, в чем ее ошибка. В двух шагах от Глеба распахнулись потрясенные мертвые глаза. Симпатичное личико покрывалось посмертной маской…
А Татьяна разбушевалась – Фантомас позавидует! Еще ни разу Глеб не видел, чтобы его подчиненная впадала в такую ярость! Подлетела, пнула мертвое тело – получай, гадина! Повернулась, хищно оскалившись, и Глебу показалось, что сейчас она и на него набросится, вцепится в горло!
– Что, расслабились, Глеб Андреевич? – выплевывала со злостью Соколова. – Все еще верите в человеческую порядочность? Ну, что ж, мы не зря идем к вам… Какой кретин… – схватилась она за голову. – Любви большой и чистой захотелось, да? Жениться собрался на богатой наследнице? На мне бы лучше женился, идиот… Что это? – выстрелила она пальцем в покойницу. – Почему на этой девке мой бюстгальтер? Почему на ней штаны Гурьянова? Какие, право слово, доверительные отношения… Что тут происходит, товарищ майор?
– Не буянь, Соколова… – прошептал Глеб, обнимая раскалывающуюся голову и сползая под фальшборт. – Обманула она меня – вы, бабы, такие обманщицы…
– Ладно… – Татьяна обмякла, глубоко вздохнула и вроде бы успокоилась. Нагнулась к покойнице, всмотрелась в глаза, затем отогнула ей голову, полюбовалась раздробленным затылком, сочувственно поцокала. – Надеюсь, ты не в обиде, что я убила твою несостоявшуюся любовь?
– Не знаю, Соколова… – Каким-то вялым он становился, небоеспособным, не знал, что и думать – слишком много всего навалилось.
– О чем это вы тут так мило болтали? – поинтересовалась Татьяна.
Он поднял голову, всмотрелся в ее глаза, отражающие рассеянный свет.
– А ты не слышала?