Первый крестьянин, не оборачиваясь, бросил какую-то короткую фразу своему приятелю и, одним легким движением перескочив тропинку, скрылся за деревьями. Его спутник сделал то же с опозданием на мгновение.
Сердце пленника сделало какой-то дикий прыжок к горлу и застучало в два раза быстрее обычного. Мужички что-то почуяли, они будут сопротивляться! Не все разбойничкам тешиться! А сам-то он что же ушами хлопает! Душегуб-то с ним один остался, на помощь звать он не будет, а руки у Захара, по счастью, связаны впереди…
Незаметно подобравшись, молодой ямщик отчаянным рывком перекатился вправо, подминая под себя щуплого разбойника. Но тот держал свой палаш под рукой и сразу же собрался проткнуть навалившегося ему на спину Захара. Ямщик едва успел перехватить удар, подставив замок из связанных рук против запястья разбойника. Тогда противник попытался подняться и стряхнуть с себя непокорного пленника. Захар был тяжелее и, воодушевленный своим отчаянием, даже постарался разрезать веревку об оружие врага. Разбойник принялся дергать рукой в надежде попасть лезвием в противника.
Затея оказалась удачной – руки Захара тут же покрылись многочисленными, но неглубокими порезами. Они продолжали бороться в молчании, и Захар почувствовал, что в итоге победит самый выносливый.
Руки ямщика начали подрагивать, позволяя оружию разбойника то и дело оказываться в опасной близости от его плеч. Оскал душегуба все больше начинал походить на ухмылку. И когда разбойник уже окончательно поверил в свою победу, Захар резким движением дернул его за руки, изгибаясь и привставая так, чтобы острый край палаша пришелся противнику на шею. Разбойник задергался под ним, пытаясь избежать губительного соприкосновения шеи со сталью, а ямщик удвоил усилия. Наплевав на боль, он навалился плечом на противоположный, не заточенный край лезвия и почувствовал, как оно входит в чужую плоть. Оставалось не отпускать и подождать, когда тело врага перестанет дергаться в предсмертной агонии.
Все кончилось очень быстро, и Захар, перекатившись на спину, еще немного полежал, пытаясь прийти в себя и понять, что делать дальше. Перерезав веревку, вытерев руки об одежду и вооружившись разбойничьим палашом, он подполз поближе к дороге.
Судя по пути, преодоленному повозкой, все время борьбы заняло не более пары минут, а молодому человеку казалось, что они возились там целый час. Мужиков видно не было, а в лесу стояла полная тишина. Может быть, они сбежали или отправились за помощью? И ему теперь стоит поступить так же?
Прийти к какому-либо решению Захар Радайкин не успел.
Раздался выстрел, а затем на дорогу перед повозкой высыпали разбойники. Кто-то схватил под уздцы ошалевшую лошадь, и только тут Захар заметил, что кучер медленно заваливается на колени к проснувшемуся старичку. Стреляли не в воздух.
Служанка издала высокий пронзительный визг, молодая барыня сползла на дно повозки, а старшая поднялась во весь рост.
– По какому праву?.. – начала она срывающимся голосом.
Ее бесцеремонно дернули назад и велели помалкивать, пока несколько душегубов, отложив на время кистени и сабли, отвязывали чемоданы и рылись в их содержимом. Судя по всему, искомого они не обнаружили. К женщинам приблизился тот здоровенный детина, которого Захар посчитал вождем всей шайки.
Не высовываясь из-за деревьев, ямщик постарался приблизиться к месту действия.
– Где ты прячешь свои побрякушки? Отвечай, пока добром спрашивают! – услышал Захар бас предводителя. – Мне люди верно сказывали, что ты с ними не расстаешься.
Барыня только плотнее сжала побелевшие губы, но дрожь в руках скрыть не могла.
– Ну, как знаешь, – пожал могучими плечами главарь. – Тогда щас всю одежу с тебя ребятушки сымут и все одно найдут.
Младшая девица истерично всхлипнула и разрыдалась, а служанка принялась причитать:
– Отдай, матушка, отдай ты им, иродам! Не губи себя и нас!
Барыня на мгновение утратила свою выдержку, когда взгляд ее упал на дочь. Теперь, вблизи, Захар не мог не заметить их сходства – светлые волосы и правильные черты лица.
Трясущимися руками барыня оторвала от пояса какой-то ярко расшитый мешочек и швырнула его главарю шайки.
Затаившийся Захар напрягся – сейчас будет ясно, что намерены делать грабители со своими жертвами.
Детина с ружьем не спеша подобрал изысканную сумочку и высыпал на ладонь какие-то сверкающие украшения. Высоко подняв руку, главарь продемонстрировал своей шайке добычу и, жестом прервав одобрительные выкрики, велел вытаскивать женщин из повозки.
Притихшая служанка обхватила своими большими руками младшую барыню, будто стремясь закрыть ее от всего, что творится вокруг. Старшая женщина беспомощно озиралась вокруг, а несчастный старичок вовсе не смел пошевелиться от ужаса.
Раздираемый внутренними противоречиями, Захар тоже ничего не предпринимал. Один он никак не мог им помочь, но совесть все равно твердила, что нужно что-то делать.
– Почто баб пугаешь, мил-человек? – раздался неожиданный громкий вопрос.
Все тут же повернули головы на звук и обнаружили, что на краю дороги стоит один из мужиков, замеченных недавно на крутом склоне. Его обветренная физиономия в обрамлении темных волос и короткой бороды казалась совершенно спокойной.
Тут же, не дожидаясь ничьих приказов, двое ближайших разбойников подскочили к непрошеному гостю и, заломив ему руки, потащили к главарю. Остальные прекратили свои попытки стащить служанку с коляски и придвинулись поближе, чтобы не пропустить интересное.
– Где твой попутчик? – спросил главарь, больше глядя по сторонам, чем на поставленного на колени мужика.
– Так тягу он дал сразу же, как твоих ребятушек заприметил, мил-человек, – охотно пояснил тот. – Мы – люди мирные, паломники. Шли своей дорогой, а тут вы… Отпустили бы барынь со мной, вам бы на том свете зачлось…
Но главарь его даже не слушал.
– Где Прокл с Кузькой? Что ты мне тут зубы заговариваешь! – гаркнул он, багровея.
– Еще и Тощего не видать, – подал голос кто-то из разбойников.
– Что молчишь, божий человек? – угрожающе зашипел главарь и потянулся к поясу за ножом.
Тут почти переставший дышать от волнения Захар совсем перестал понимать, что происходит.
Крестьянин ни с того ни с сего начал быстро заваливаться на спину, изгибаясь дугой в руках у разбойников.
– Припадочный, что ли? – буркнул один из них, невольно наклоняясь вслед за пленником. Ответить на этот вопрос главарь не успел.
Паломник выпрямился одним стремительным движением, будто раскрывшаяся пружина. Оба державших его разбойника потеряли равновесие от этого неожиданного рывка и неуклюже повалились друг на друга. Крестьянин же вцепился в выхватившего нож главаря, и они закрутились на месте, будто в странном танце.
Грянувший сразу же вслед за этим выстрел внес в ряды разбойников смятение. Стреляли откуда-то сверху, и пуля настигла того разбойника, который держал лошадь. Падая, он не сразу выпустил из рук удила и, судя по всему, порвал бедному животному губу. Лошадь взвилась и, не разбирая дороги, понеслась галопом.