Не успел Чингиз докурить, как взволнованный голос передал экстренное сообщение: два часа назад в одном из горных аилов на севере республики расстреляна свадьба. Число жертв перевалило за десяток, раненых было в несколько раз больше.
– Местные политологи единодушно сходятся во мнении, что это может быть местью уроженцев юга за недавний взрыв в лагере беженцев, – заключил радиокомментатор.
Чингиз нервно выбросил окурок и тут же закурил новую сигарету – новость прозвучала весьма впечатляюще. Радиокомментатор, смакуя, живописал подробности: сколько погибло детей, сколько женщин, сколько людей находится в критическом состоянии…
Слова о «мести южан» вызвали у него скупую ухмылку: и заказчик, и исполнитель преступления были совершенно очевидны.
– Ну Кунан, ну сука! – только и сумел молвить Чингиз.
Оставалось, правда, неясным: почему экс-руководитель страны поручил эту деликатную акцию именно Латыпову, а не самому Чингизу и какая мифическая «группировка экстремистов-южан» возьмет на себя ответственность за это жуткое злодеяние. Ответ на эти вопросы мог дать только сам Кунан.
И тут Чингиза осенило: а почему бы на всякий случай не сделать видеозапись предстоящей встречи? Ведь Латыпов наверняка разоткровенничается о подробностях, и эта запись может стать очередным компроматом на Александра Арзибековича! А уж такой компромат дорогого стоит… И в Международном трибунале, и в резиденции бывшего президента.
Достав из багажника портативную цифровую видеокамеру, Чингиз аккуратно поставил ее в портфель и прорезал перочинным ножиком небольшое отверстие для объектива. Микрофон направленного действия положил на приборную панель, как бы невзначай прикрыв его «Атласом автомобильных дорог», а портфель поместил на пассажирское сиденье – объективом в сторону руля.
Кунан появился точно в назначенное время. Глядя на Латыпова, вряд ли можно было сказать, что этот человек большую часть жизни отдал государственной безопасности. Широкое лоснящееся лицо чайного цвета, колышущийся, будто грелка, живот, золотые зубы, бегающие жуликоватые глазки – все это делало его скорее похожим на провинциального торгового работника, чем на бывшего полковника некогда одной из самых грозных спецслужб постсоветской Средней Азии. Старенький фургон с разляпистой надписью «Лепёшкисы», то есть «Хлеб», на котором приехал Кунан, лишь подчеркивал это сходство.
Поздоровавшись с доверенным лицом президента, Кунан Латыпов традиционно справился о делах, здоровье и семье. И лишь после этого перешел непосредственно к делу.
– Обожди, дорогой, сядь лучше сюда, – Чингиз как бы между делом усадил Кунана на водительское сиденье. – А я уж, извини, постою, похожу тут перед тобой – ноги затекли, все время за рулем…
Латыпов, не ожидая подвоха от доверенного человека Александра Арзибековича, послушно уселся на указанное место. А Чингиз, то и дело поглядывая на портфель, стоявший на водительском сиденье, начал беседу с загодя отстроенной фразы:
– Я завтра вылетаю отсюда, послезавтра наверняка увижу Александра Арзибековича. Кунан, скажи честно: расстрел свадьбы, о котором недавно передали по радио, – дело рук ваших головорезов?
– Почему же головорезов? – На широком лоснящемся лице Латыпова расплылась довольная улыбка. – Просто настоящих профессионалов своего дела. Что-то не так?
– То есть они выполняли приказ?
– Конечно!
– Но ведь Александр Арзибекович мне ничего не говорил…
– Это был мой личный приказ. – Кунан окончательно залоснился с лица, и его золотые зубы заблестели торжествующе.
– Самодеятельность? – не понял Чингиз.
– Какая самодеятельность, уважаемый? Здоровая инициатива!
– Твоя?
– Инициатива, конечно же, моя. А исполнение – людей Абуталипа.
Упоминание об Абуталипе заставило Чингиза вздрогнуть. Даже он, весьма приближенный к бывшему президенту человек, знал о нем очень мало. Было известно лишь то, что еще в недавнем прошлом Абуталип возглавлял «эскадрон смерти», занимавшийся похищением, пытками и убийствами любых неугодных режиму людей, и что у него руки в крови даже не по локти, а по плечи. По слухам, Абуталип собственноручно зверски пытал людей, всякий раз придумывая все новые и новые способы издевательств. Теперь этот жутковатый тип со своими приспешниками скрывался в горах и, по слухам, полностью контролировал значительную территорию на севере страны.
Как бы то ни было, ситуация выходила из-под контроля. Здоровый и инициативный идиот, командующий кровавым садистом и его безжалостными головорезами, мог стать серьезным препятствием для задуманного. Теперь, когда Чингиз окончательно утвердился в мысли шантажировать свергнутого диктатора, подобная самодеятельность Кунана, проявись она и в будущем, могла бы дорого стоить.
Отойдя от машины так, чтобы не быть зафиксированным скрытой камерой в портфеле на водительском сиденье, Чингиз произнес бархатным голосом:
– Я просто уверен, что Александр Арзибекович по достоинству оценит твою инициативу. Но ведь ты остаешься тут, а я вылетаю к нему, правда? И за все, что в его отсутствие происходит в этой стране, отвечаю я, а не ты. Вот он меня и спросит: а как это так получилось, что ты, Чингиз, не проконтролировал действия полковника Латыпова? Или, может быть, он уже считает себя новым президентом страны… если позволяет себе подобные вещи?
И тут с Латыповым произошла странная вещь. Он начал потеть. Струйки пота потекли из-под черных волос по лбу, по вислому мясистому носу, по щекам. Они стекали на воротник его светлой куртки, пиджака, и ткань чернела и набухала от этой влаги так, будто его поливали из кувшина.
– Да нет, я ведь хотел как лучше… – невнятно проговорил Кунан.
– Я это понимаю. А главное, верю тебе. От моего слова зависит многое… Но далеко не все.
– То есть… Александр Арзибекович может мне не поверить? – с огромным трудом выдавил из себя Латыпов.
Чингиз понял, что взял слишком круто, и потому заулыбался с неожиданной для Латыпова доброжелательностью.
– Но чтобы тебе поверил и наш дорогой президент, пожалуйста, расскажи мне во всех подробностях о расстреле той свадьбы. Как, из какого оружия, при каких обстоятельствах, кто составлял оперативный план, каково было прикрытие… Ну, и все остальное. Да что я тебя буду учить – ты ведь профессионал! Я и передам твой рассказ руководителю нашей страны. А от себя добавлю: мол, грамотный и креативный специалист берет на себя не только инициативу, но и всю полноту ответственности…
Рассказ Латыпова был по-восточному обстоятелен. Он не утаил ничего: ни имен исполнителей этого злодеяния, ни их прежних должностей в бывшем Комитете государственной безопасности республики, ни даже маркировки оружия, из которого недавно было расстреляно и покалечено столько людей. Ни, естественно, роли в расстреле Абуталипа.
– …А чтобы у местных ментов не осталось никаких сомнений, чьих рук это дело, неподалеку от аила мы бросили машину, в которой как бы невзначай оказался паспорт на имя одного из беженцев с юга, – завершил Кунан.