В небольшой подземной норе почти правильной круглой формы, где едва ли можно было выпрямиться в полный рост, Беким распорядился поместить британского офицера, приказав двум пуштунам неотлучно находиться возле пленника и не спускать с него глаз. Охранники откровенно скучали при мерцающем свете маленькой плошки, зажженной у выхода в извилистый пещерный ход, и лениво переговаривались между собой в ожидании ужина. Секонд-лейтенант дремал в глубине норы, прислонившись спиной к каменному выступу, который был, к удивлению, совсем не холодным.
Наконец один из тех, кто жарил мясо и варил рис, принес три глубокие металлические миски, доверху наполненные дымящимся пловом, и три плоские лепешки.
Охранники принялись за еду. Они обходились без столовых приборов, управляясь одной правой рукой: отламывали кусок лепешки набирали в нее горячий жирный плов и быстро подносили его ко рту. Левой рукой ни в коем случае нельзя дотрагиваться до пищи, поскольку она «нечистая», ею совершают омовения после посещения туалета. Правда, не считалось зазорным придерживать левой край лепешки, когда правой отламывали кусок, но пуштуны виртуозно и без видимых затруднений ловко совершали все манипуляции только одной «чистой» рукой.
Секонд-лейтенант не знал об этом запрете и только дивился быстроте и ловкости, с которой его сторожа поглощали плов, невольно сглатывая голодную слюну. Пуштуны резонно решили прежде насытиться сами и уж потом, набравшись сил, покормить пленника и заодно позабавиться.
Подкрепившись и вытерев свои миски остатками лепешек до блеска, охранники высвободили британцу левую руку и подсунули ему миску с остывающим и уже подернутым пленкой бараньего сала пловом. Секонд-лейтенант пытался последовать примеру пуштунов, но одной рукой, к тому же левой, у него получалось очень плохо, рис не удерживался на лепешке и осыпался, пятная его полевую форму жиром. Пуштуны между тем веселились словно дети, наблюдая, как кяфир сует себе в рот пальцы «нечистой» руки.
Забавам охранников положил конец сам Беким, появившийся в норе с двумя бутылками минеральной воды и металлической ложкой. Он приказал пуштунам освободить и вторую руку конопатого англичанина, что они сделали, впрочем, не очень охотно.
– Извините, Ваше высочество, этих детей природы, – попросил он секонд-лейтенанта. – У них очень тяжелая жизнь, не всегда бывает хлеб, а уж развлечений и вовсе мало.
– Да уж, но для веселья им, пожалуй, много не нужно, – с набитым ртом ответил юноша – с ложкой дело у него пошло совсем по-другому. – А вы, я посмотрю, еще не расстались с мыслью сделать из меня принца?
– Ваше высочество, ну вы вашим упорством еще и в самом деле заработаете раздвоение личности. Зачем? Ваша бабушка расстроится, увидев внука-шизофреника, да и все остальные родичи тоже. А я ведь должен передать вас целым и невредимым. На мне, так сказать, моральная ответственность лежит.
– Вы думаете, раздвоение личности хуже навязчивой идеи?
– Шутить изволите? – осклабился Беким. – Да уж все мировые информационные агентства сообщили о таинственном исчезновении принца Гарри, отправленного, как выясняется, вовсе не в Ирак, а в Афганистан.
– Неужели? – холодно заметил юноша. – Сегодня они сообщают одно, завтра с таким же важным видом – другое, послезавтра – третье. Что вы хотите, это ж вторая древнейшая профессия. Вы встречали человека, который бы доверял журналистам? Лично я не встречал.
– Уверен, через каких-нибудь три-четыре дня они сообщат, что принц Гарри спасен благодаря щедрости королевы-бабушки, не пожалевшей ста миллионов фунтов стерлингов ради выкупа горячо любимого внука. И пусть им никто не поверит! Главное, чтобы деньги были у меня, а вы, принц, в лоне родного семейства.
– Удивительный вы человек, право. Неужели вы в самом деле рассчитываете, только предположим это, что, получив такую сумму, сможете с ней где-нибудь спрятаться? Любое преступление оставляет финансовые следы, а мир ныне – это просто большая деревня. Можно, конечно, купить здесь глинобитный дом и спать на мешках с купюрами достаточно длительное время. Но если вы купите дворец даже здесь, в Афганистане, то скрыть происхождение денег будет просто невозможно. Неужели вы не понимаете?
– Уж об этом, принц, можете не беспокоиться. И дворец куплю, и самолет, и яхту, и даже какой-нибудь островок в Тихом океане с благодатным климатом. Поверьте. И никто не будет интересоваться, откуда у меня деньги. А если вдруг окажется кто-нибудь сильно любопытным, то он очень быстро пожалеет об этом. Но мне нравится ход ваших мыслей. Вы уже допускаете возможность выкупа за такую сумму.
– Нет, в самом деле, кому-то из нас нужен психиатр, – сказал лейтенант, ставя на землю возле себя пустую миску. – Вкусно, однако! Правда, чересчур остро, как мне кажется. Если когда-нибудь надумаю открыть ресторан восточной кухни, непременно приглашу ваших бандитов к себе в повара. Спасибо за воду, сейчас она в самый раз.
– Все что могу, принц, все что могу. Я подумал, минеральная вода для вас более привычна, чем зеленый чай. Извините, сока нет. Колы тоже. Приятно было с вами беседовать, но пора и мне отдохнуть, напряженный день выдался. А насчет ресторана, бросьте, не королевское это дело.
Беким ушел, и, когда его шаги стихли в глубине пещерного коридора, пуштуны обменялись между собой несколькими гортанными фразами, а затем тот, что был постарше, указал на секонд-лейтенанта. Младший тотчас поднялся и, подойдя к британцу, показал жестами, чтобы юноша протянул ему руки.
– Послушайте, – сказал секонд-лейтенант. – Вас же двое, вы с автоматами, а у меня и так связаны ноги, оставьте руки свободными, я же не смогу себе даже нос почесать. Вы что, меня сильно боитесь? Или как?
Однако пуштун, не меняя свирепого выражения лица, продолжал указывать на руки лейтенанта. Охранники либо не понимали, либо не хотели понимать английский язык. Секонд-лейтенант понял, что призывы к гуманности моджахедов лишены смысла, и покорно протянул руки.
В этот момент в нору бесшумно вскочила какая-то тень. Пуштун, сидевший на корточках у двери, мгновенно отреагировал, сгреб автомат и дал короткую очередь, но она ушла вверх, потому что незнакомец, влетевший в нору, перехватил ствол, и пули врезались в известняковый свод пещеры.
Секонд-лейтенант за доли секунды оценил обстановку – враги моджахедов не могли быть его врагами. Он ударил пуштуна, склонившегося над ним и оглянувшегося на выстрелы, ребром ладони по выступающему острому кадыку, и охранник рухнул как подкошенный, вскинув руки к своему травмированному горлу. Уроки боевого искусства ушу в Сандхарсте не прошли даром, с удовлетворением подумал секонд-лейтенант и с благодарностью вспомнил тренера – старого китайца, с лицом, похожим на печеное яблоко.
Незнакомец, заскочивший в нору, тем временем вырубил ударом колена второго пуштуна, не выпускавшего автомат из рук. В это время заскочил еще один, и лейтенант при мерцающем свете коптящего фитилька разглядел, что оба они европейцы в армейской форме, но с незнакомыми ему знаками различия.
Заскочивший вторым что-то выговорил первому на непонятном языке.