– Повяжите ему эту тряпку. Пусть дойдет своим ходом… А там мы его быстро уложим.
Кеплеру завязали глаза, надели наручники и под конвоем повели в сторону лагеря. Когда весь отряд приблизился к расчищенной площадке посреди леса, около одного из домиков уже стоял «КамАЗ».
– Давай, – скомандовал Рафкат одному из боевиков.
Тот полез в целлофановый мешок и извлек оттуда шприц с толстой длинной иглой, наполненный мутноватым раствором.
– Заведи его в палатку и сними с него повязку. Пусть полюбуется.
Рафкат показал на высокий брезентовый дом, растянутый между сосен. Когда с Кеплера сняли ленту и наручники, его стало трясти мелкой дрожью.
Двое боевиков кинулись к банкиру и схватили его за руки. Сил сопротивляться у Кеплера не было. Он безжизненно повис на руках у поддерживавших его чеченцев.
Боевик со шприцем сделал ему укол в руку. Некоторое время Кеплер продолжал по инерции дергаться, затем медленно и грузно осел на землю. Боевики, убедившись, что введенный препарат начал оказывать действие, бросили неподвижное тело.
– Загружайте его в «КамАЗ», – крикнул Салиху Рафкат.
Боевик сделал знак двум своим ассистентам. Тот, который делал Кеплеру инъекцию, взял его под руки. Второй небрежно ухватился за сапог. Они втащили бесчувственное тело в «КамАЗ», а затем отволокли его к стенке кузова, примыкающей к кабине. Там уже был заготовлен ящик для транспортировки заложника.
– Закрывайте, – приказал Салих, когда боевики опустили Кеплера в отсек.
Через минуту все было завершено. Салих спрыгнул на землю.
– Он проспит сутки. Не меньше. Может, больше… А там посмотрим… Я сделаю повторную инъекцию через день.
– Хорошо, – Рафкат кивнул. – Я передам Умару, когда он вернется. А сейчас загружайся в кабину. В Дагестане тебя встретит человек, Салих. Во имя Аллаха, Милостивого, Всемогущего! – напутствовал он своего товарища в завершение.
– Во имя Аллаха!
Салих сел в машину. «КамАЗ» тронулся с места и понесся по лесному бездорожью по направлению к городу.
На территории России чеченцев остановили только на двух постах ГАИ. Но Салих на этот случай заготовил круглую сумму денег. Этого количества хватило, чтобы беспрепятственно добраться до Кавказа. Через сутки он разгрузил часть ящиков из контейнера, освободив себе дорогу к отсеку с заложником. Салих успел как раз вовремя. Банкир начал просыпаться от наркотического сна. Вколов ему очередную порцию наркотика, Салих снова забаррикадировал проход к отсеку.
А через сутки они уже были на территории Дагестана.
На первом же блокпосту «КамАЗ» был остановлен русским контрактником, вооруженным автоматом.
Салих вышел из машины, дожидаясь дальнейших действий со стороны эмвэдэшника. В это время из будки показался другой вооруженный человек, но уже чеченской национальности. Он незаметно отвел Салиха в сторону.
– Разрешение на беспрепятственный проезд, – сунув Салиху в руку пачку бумаг, свернутых вдвое, он пошел назад к будке блокпоста.
Парень уже начинал досматривать содержимое груза. Салих продемонстрировал разрешение дежурному караула.
– Хорошо, – сказал он. – Но я должен ознакомиться с содержимым груза. Приказ…
– Пожалуйста, – Салих спрыгнул на землю.
Бумага, однако, возымела должное действие. Парень передвинул лишь несколько ящиков с продовольствием и на этом успокоился.
– Оружие есть? – для вида поинтересовался он.
– Нет, – равнодушно ответил чеченец. – Какое оружие?
Дальнейший досмотр занял не более пяти минут.
– Проезжайте!
Автоматчик отошел от машины. Он сделал знак в сторону будки. Шлагбаум, преграждавший дорогу, открылся.
Салих взял из рук дежурного разрешение.
Екатеринбург. Центр. Кафе «Аллегория»
– Разве законы шариата позволяют пить вино? – осторожно поинтересовался Ваххит после того, как Умар сделал заказ.
Они вдвоем сидели в кафе за самым дальним столиком от входа, куда практически не падал электрический свет. Полумрак помогал чеченцам оставаться менее заметными для остальных посетителей «Аллегории».
Умар поднял глаза на собеседника, и, возможно, впервые за все то время, что Ваххит был знаком с этим человеком, он заметил в его глазах неподдельную грусть. Всего на пару секунд, а затем это выражение сменилось на лице Умара куда более привычным. Именно таким его и привыкли видеть соратники.
– Я не пью, – скупо ответил он. – А только пригубляю для настроения. Это не грех, Ваххит. Тем более я не исключаю того, что мы с тобой в последний раз вот так вот встречаемся на людях. Грядут большие дела, Ваххит. Закажешь себе бокал?
– Нет, я воздержусь.
– Ну, как знаешь.
– Зачем ты меня позвал? – Ваххит нервно поерзал на стуле.
Он, в отличие от Умара, чувствовал себя не слишком уютно в людных местах. Особенно после тех слов о грядущих переменах, которые только что произнес старший их группы.
– Хотел с тобой поговорить, – теперь Умар смотрел на своего сподвижника пристально и испытующе из-под нахмуренных бровей. – Как с другом. И без свидетелей.
– О чем?
– Во-первых, я попросил Гамзало через верных людей прислать нам в Екатеринбург пропагандистскую литературу. Чем больше, тем лучше. А также аудио– и видеокассеты. Нам нужны новые сторонники, Ваххит, – Умар чуть подался вперед и даже при таком тусклом свете, как в этом закутке кафе, его шрам на подбородке блеснул слишком ярко и угрожающе. – Я хочу, чтоб этой частью нашего предстоящего джихада занялся ты лично. Ты должен объяснить нашим друзьям, что борьба с неверными – священное дело. А наша цель – это устранение неисламских правительств и установление исламского правления во всемирном масштабе путем воссоздания Всемирного исламского халифата. Понимаешь меня? Наша религия более молодая, чем другие, а значит, более совершенная. И мы должны доказывать это делом. Наша пропаганда должна быть более воинственной, мы должны более активно вербовать в свои ряды сторонников и проводить целенаправленную работу по внесению раскола в общество. Ты сумеешь с этим справиться, Ваххит?
– Думаю, да…
Официант принес им заказ и неторопливо составил блюда на стол. Все это время и Ваххит, и Умар хранили молчание. В последнюю очередь официант поставил перед Абдулиным бокал красного вина, а затем удалился с независимым видом. Умар презрительно смотрел ему в спину.
– Плебей, – процедил он сквозь зубы. – А ведет себя так, словно в его жилах течет самая благородная кровь в мире. Они даже не знают своего родства, Ваххит! Не знают своих корней. Разве это люди? Нет! Это животные! Согласен?
– Согласен, Умар.
Ваххит почему-то не мог оторвать глаз от небольшого шрама на подбородке собеседника. Он смотрел на него, как завороженный.