Умар действительно не стал даже опускать взгляд на распростертое тело супруги. Молча и решительно прошел к двери и обернулся, только уже взявшись за ручку.
– И еще, Ваххит. В нижнем ящике комода стоит ее шкатулка с драгоценностями. Забери их перед уходом. Ладно? Не пропадать же добру… Колечко с александритом тоже прибери. И захлопни дверь, когда выйдешь из квартиры.
С этими словами Умар вышел. Ваххит с трудом заставил себя встать. В горле у него пересохло, и сейчас он как раз не против был бы пригубить винца.
Окраина Екатеринбурга
– Сейчас мы трупик осмотрим, и я тебя отпущу, Борис. Потерпи. Я понимаю, что всю ночь не спал. Командировка и прочее… Но я, брат, тоже не железный дровосек. Не дойду я пешком за город. Вот черт бы их! Надо же было в лесопосадках… Ты меня только туда, а я обратно с оперативниками вернусь, Борис. – Следователь прокуратуры Иван Ромашов похлопал водителя служебной «десятки» по широкому покатому плечу.
– Да ладно вам, Иван Викторович! Я же сам просился, – ответил тот. – Довезу и туда, и обратно. И еще до дому доставлю в лучшем виде. Что я, барышня кисейная, что ли? Не спал всю ночь – подумаешь, какая беда. Да мне, может, привычно ночами-то…
– Ну, ладно-ладно. Я… Да, по ночам… Сказал – отпущу, значит отпущу, – Ромашов вынул из кармана пачку жевательной резинки. – Будешь?
– Нет, Иван Викторович, спасибо. Курю! – Борис кивнул на догорающий окурок в руке. Стряхнул пепел в приоткрытое окно.
– Жвачка полезнее, – заключил следователь, закинув в рот сразу три подушечки подряд. – Я так и отучился. Как только курить потянусь, оп! Жвачку. Пока зубов хватало, жевал и жевал. Пока все пломбы не повыдергивал. Теперь от жвачки отучиваюсь…
– Да, нам с нашими зарплатами, Иван Викторович, только жвачки жевать. Пломбы нынче дорого стоят…
– Ладно, не трави душу, – Ромашов махнул рукой.
Машина прокуратуры тем временем подъехала к небольшому, огороженному работниками оперативной бригады пятачку на опушке леса.
– Ну, зарплата, конечно, не шибко большая… Но, как говорится, кесарю – кесарево… – добродушно проворчал следователь, вылезая из машины. – С нас и этой будет, Борис. На жизнь хватает, и то хорошо. Ты смотри, а то я вправду насчет дома – поезжай, отдохни до завтра, – сыщик заглянул в салон, одной рукой придерживая дверцу.
– Иван Викторович!..
Борис повернул в замке зажигания ключ. Мотор заглох.
– Ну, как знаешь, как знаешь, – сказал Ромашов, удаляясь от автомобиля. – Так-так-так, что у нас тут? Всех приветствую!
Сотрудники оперативной бригады, которые прибыли на место преступления раньше следователя, оглянулись на голос. Ромашов подошел к оперативникам, окружившим черный «БМВ».
Около машины «Скорой помощи» лежали на носилках два обернутых в серую пленку трупа.
– Привет, Вадик! – Ромашов поздоровался за руку с одним из экспертов, который производил осмотр автомобиля.
– Здравствуйте! А мы все уже закончили, Иван Викторович, – ответил тот.
– О-о! Да здесь была целая кровавая бойня! – произнес Ромашов, осматривая забрызганные кровью стекла и кресла автомобиля. – Описали уже?
– Да, описали. Два трупа. Мужчина и женщина. Убийца застал их… Так сказать, в момент прелюбодеяния… У мужика грудь изрешетил и голову. У женщины – огнестрельное ранение в голову. Их прямо так и обстреляли, без штанов… И обчистили подчистую… У нее в сумке шарили. У него – все карманы вывернуты. Даже ключей от квартиры нет.
– Из чего стреляли?
– Предположительно из «макарова»… Девять миллиметров. Мужик – русский. Баба то ли узбечка, то ли казашка. Не знаю. С глазами косыми… Чтобы муж с женой – не похоже как-то. Русский решил, видать, восточной любви отведать. А у них, говорят, мужики ревнивые.
– А фамилии известны? – поинтересовался Ромашов.
– Известны, Иван Викторович, – охотно ответил эксперт. – У них у обоих с собой документы были. Прописка екатеринбургская…
Ромашов достал из кармана свой фирменный кожаный органайзер, с которым не расставался ни при каких обстоятельствах, и протянул его собеседнику.
– На-ка, черкни мне имена и адресочки, – попросил он. – А я пойду и вправду трупы посмотрю, что ли… Следы какие вокруг нашли?
– Да как назло дождик прошел. Все смыл, – криминалист принялся делать в ежедневнике Ромашова записи.
Сыщик, бегло осмотрев трупы, вернулся в его общество уже минуты через полторы.
– Ты, Вадик, фотокарточку эту мне можешь одолжить? – спросил Ромашов, заметив выпавший из паспорта снимок застреленной девушки.
– Эту? Да, берите, Иван Викторович, если надо, – Вадим нагнулся за фотокарточкой. – Вот, держите. Я тут вам и адрес убитого написал.
Криминалист протянул следователю его ежедневник и фотографию.
– А где работал, неизвестно? – Ромашов сунул в рот новую подушечку жвачки.
– Нет, больше никаких документов, – криминалист развел руками.
– Ну, ладно, поедем тогда. Самая лучшая работа – это оперативная работа. Я покатил. Надо по горячим следам пройтись, а там посмотрим… Бывай, Вадик!
– До свидания, Иван Викторович.
Ромашов сел в свою машину.
– Вот так, Борис. Предлагал я тебе – поезжай домой, а ты… Ну а теперь что? По адресочку закинешь меня? Вот. – Сыщик передал водителю свой раскрытый органайзер.
– Конечно, поехали!
Через сорок минут Ромашов уже был на месте. У подъезда убитого тоже стояла машина милиции.
– Так-так-так! И здесь наши ребята!…
Ромашов вышел из машины.
Квартира убитого, Сергея Жуковцева, находилась на третьем этаже пятиэтажного дома. Следственная группа, работавшая на объекте, предоставила сыщику протоколы.
– А где соседка, которая давала показания? – поинтересовался Ромашов, ознакомившись с документами.
– Она из соседней квартиры. У нее не заперто. Заходите.
Ромашов направился к соседям.
– Марина? Можно к вам?
– Да, конечно.
К сыщику вышла девушка в домашнем халате. За спиной у нее, держась за ее ногу, стоял маленький сынишка.
– Следователь прокуратуры Ромашов, – представился визитер. – Мне нужна еще кое-какая информация о вашем соседе. Можно присесть?
– Да, конечно, – сдержанно произнесла она.
Иван Викторович сел на стул около тумбочки с обувью.
– А то весь день на ногах… У вас еще есть стулья?
– Да.
– Вы тоже садитесь.
– Хорошо. Дима, пойди посмотри мультфильмы…
Марина нежно взяла сына за плечико. Они скрылись в комнате, а затем девушка вернулась с табуреткой в руках.