Голымшанов положил трубку.
– Извини, ко мне должны подъехать, – вновь обратился он к Панкратову. – И что дальше? Какой план, Арсений?
– Я спланировал операцию по внедрению в группировку своего человека. Это не даст им осуществить дальнейшие действия, и это единственное, что я могу сейчас сделать для установления круга лиц, причастных к преступлениям…
– У тебя есть конкретные люди? – полковник прищурился.
– Да, Сергей Павлович, операция уже началась. Надеюсь в ближайшее время получить первые сведения. – Панкратов пристроил во рту окурок и потянулся в карман за зажигалкой – Сразу доложите. – Голымшанов откатился вместе с креслом от стола. – И если будут какие-то загвоздки, сообщайте. Нельзя допустить, чтобы произошли еще какие-либо трагические события.
– Я все для этого делаю, – заверил старшего по званию майор. – И я уверен, что мы избрали правильную тактику.
В дверь кабинета полковника постучали, и на пороге появилась секретарша. Панкратов тут же поднялся, понимая, что на этом его аудиенция завершена.
Съемная квартира на Нижнеуральской
– Он – ваххабит?
От этого устремленного на него взгляда старшего группы Рафкат невольно поежился. Но только внутренне. Показывать Умару свою слабость и уж тем более то, что он слегка робеет в его присутствии, Рафкат считал для себя недостойным. Да и не стоило давать Абдулину на руки дополнительных козырей.
– Так он сказал.
– Сказал тебе? – Умар привалился к подлокотнику кресла и подпер голову кулаком.
– Он не навязывался на общение со мной, Умар. – Рафкат продолжал стоять, заложив обе руки за спину. – Он разговаривал с муллой, и я уловил часть разговора. А потом подошел к нему сам. Не знаю, конечно, решать все-таки тебе, но мне он показался надежным человеком. Отстаивал веру с оружием в руках, а это уже о многом говорит. Как ты считаешь?
– Что и как я считаю, тебя не касается, Рафкат, – довольно грубо отрезал старший. – Ты дал ему почитать литературу?
– Мне показалось, что он в этом не нуждается…
Умар нахмурился. Рафкат невольно отступил на шаг назад. Зрачки его сузились, и он машинально потянулся к оружию. Умар заметил этот жест, и хмурое выражение на его лице сменилось ехидной усмешкой. Дескать, хочешь со мной потягаться? Ну что ж, попробуй. Однако Рафкат не стал рисковать. Он опустил руку и виновато потупил взгляд.
– Откровенно говоря, у меня просто не было под рукой литературы. Ничего подходящего, Умар, – признался он. – Понимаешь?
– Понимаю, – Умар расслабился и, откинувшись на спинку дивана, водрузил обутые в тяжелые ботинки ноги на низенький деревянный столик с резными ножками. – Я понимаю только одно. Что, кроме меня, никто не собирается относиться к нашему общему делу с полной ответственностью. Деньги, которые мы добываем и отсылаем Гамзало, – это хорошо. Но кроме денег нам нужны еще и люди. Я поручил эту часть работы тебе и Ваххиту. Но вы, видно, думаете, что и с этими вопросами я должен разбираться лично. Разве мало того, что я рискую своей головой при каждой силовой акции? Вы не боитесь остаться без руководящего звена?
Рафкат молчал. Что можно было сказать на это? Оправдываться – глупо, перечить – опасно, пытаться просто что-то ответить – бессмысленно. В таких ситуациях Умар не слышал никого, кроме самого себя.
– Как хоть его зовут? – совершенно неожиданно для Рафката Абдулин сбросил обороты и вернулся к изначальной теме разговора.
– Муса.
– Наведи о нем справки. – По бледному изможденному лицу Умара с плохо побритой щетиной на щеках пробежала едва заметная судорога. Настолько малозаметная, что Рафкат подумал, не привиделось ли ему. – Где он воевал, под чьим началом, кого знает. И самое главное – кто знает его. Если понадобится, справься о нем у самого Гамзало или еще у кого-нибудь из имамов. Если все будет чисто, приведешь его сюда, Рафкат. На эту квартиру. Я поговорю с ним лично.
– Хорошо, Умар. Я могу идти?
В последнее время никто из боевиков не желал проводить наедине с Умаром слишком много времени. Ровно столько, сколько того требовали обстоятельства общего дела, и ни секундой больше. При самом благоприятном раскладе они не горели желанием и оставаться с ним в одном помещении. Умар об этом знал, но ему было абсолютно все равно, что о нем думали окружающие. Он считал, что это исключительно их проблема. Его подобные вопросы не беспокоили.
– Да, убирайся, – он махнул рукой.
Рафкат перевел дух и вышел из комнаты. Умар устало смежил веки. Образы войны вернулись в его сознание. Теперь они преследовали его все чаще и чаще. И не только во снах. Умар чувствовал, что рано или поздно эти видения его доконают.
Пальцы машинально поднялись вверх и коснулись небольшого шрама на подбородке. Сам этот шрам тоже напоминал Умару о многом. Перед мысленным взором всплыл образ русского солдата, с которым Абдулину пришлось сойтись в рукопашной схватке у основания холмистой равнины. Ни у того, ни у другого не осталось ни единого патрона, и потому пришлось выяснять отношения на ножах. В этом вопросе Умар был мастером своего дела, но русский тоже оказался парнем не промах. Прежде чем Умару удалось заколоть противника, тот дважды достал его своим остро отточенным клинком. Один раз полоснул по подбородку, а второй раз ударил в плечо. Мягкая ткань на плече успешно срослась, а вот на подбородке, где была задета кость, шрам так и остался…
Умар выпустил ему кишки и намотал бедняге на шею. Тогда ему показалось это очень забавным. Ему так казалось и сейчас, если бы… Если бы этот парень со вспоротым брюхом не навещал его каждую ночь в кошмарах. И если бы только он один!..
Свердловская область. Лесной массив
– Тащи его сюда!
Ваххит показал Мухаммааду на глубокую яму, вырытую в земле. Айрат, стоявший на дне, вышвырнул из нее лопату.
– Тащи, тащи его быстрее! – рявкнул Ваххит. – Отдашь Айрату. И бегом за следующим. Быстро, Мухаммаад. Чтобы до темноты управились!
Чеченец с трудом поднял ящик из кузова «Жигулей». Старый вазовский пикап четвертой модели был оставлен им между двух деревьев, в нескольких метрах от вырытого на лесной поляне блиндажа-погреба.
– А что в ящике? – поинтересовался Айрат.
– Тушеное мясо, – ответил Мухаммаад. – Через русских заказал в соседней деревне. Домашнее. Этой тушенки хватит джамаату на полгода, если не перебьете банки.
– Ставь. Так, а теперь на меня, – Айрат принял из рук Мухаммаада тару. – Поддерживай. Все. Отпускай.
Аккуратно поставив ящик на землю, он распрямился во весь рост. Края ямы доходили чеченцу до плеч.
– В каждой яме должно быть по десять килограммов соли, два ящика консервированного мяса, по пять ведер картошки, по четыре мешка муки, лук – четыре вязанки, – стал перечислять Ваххит. – За пару километров отсюда Салих готовит три таких же, как эти, блиндажа. Там то же самое, на случай, если эти погреба обнаружат… Сейчас Хафиз привезет еще одну машину с поклажей.