– Иди, капитан, собирайся. Насчет оружия и обмундирования можешь себя не ограничивать. Я сейчас позвоню на склад – тебе выдадут все, что ты скажешь. Кстати, капитан, не торопись, – генерал сделал хитрое лицо, – нам недавно прислали кое-что интересное. Посмотри – я думаю, тебе понравится. Ну, все, иди, капитан, а то времени и так мало…
* * *
Первым, кого встретил капитан, когда оказался на базе, был взводный Сидоренко.
– Где бойцы? – спросил ротный, остановив подчиненного, который спешил на КПП.
– Первый и второй взвод на стрельбищах, остальные в спортзале железо тягают.
– А ты куда?
– Хотел кое-что выяснить у дежурного, – уклончиво ответил Сидоренко.
– Отставить! – скомандовал Роман и тут же, обняв его за плечо, по-дружески сказал: – Пойдем, Федор, разговор есть.
Никонову нравился этот парень. Будучи всего на пару лет младше самого капитана, он отличался от многих других не только тем, что точно знал свое предназначение в жизни, но и так же уверенно шел к своей цели. Роман помнил его слова, когда того принимали в спецназ: «Лучше умереть с честью, чем бесцельно прожить свою жизнь». Впоследствии он доказал это не только словами. Потом были задания в Чечне и Дагестане, где они бок о бок воевали с боевиками. За спокойствие в любых сложных ситуациях Сидоренко заслужил уважение остальных бойцов и вскоре был назначен взводным. Кроме всего прочего, Федор чуть ли не с пеленок занимался восточными единоборствами и мог любой предмет превратить в смертоносное оружие, чему и обучал своих бойцов. Когда пришло время пойти в армию, он, не задумываясь, попросился в десантуру, откуда потом и пришел к ним в спецназ. В отличие от других он не имел горы мышц и обладал средним телосложением, но свободно мог дать «прикурить» троим бойцам, отслужившим в спецназе не один год. Роман вспомнил один случай, который произошел в начале лета. Они с Федором возвращались домой, когда на них из-за угла выскочила толпа футбольных фанатов. Более двадцати разгоряченных молодых людей крушили все и всех на своем пути. Не привыкшие отступать перед опасностью спецназовцы преградили фанатам путь. Выхватив нунчаки, с которыми Федор никогда не расставался, взводный бросился в самую толпу обезумевших фанатов. Капитан видел, как гибкое тело взводного мелькало среди толпы, а фанаты отлетали в стороны, как тряпичные куклы. Не прошло и пяти минут, как на асфальте осталось лежать порядка десяти человек, а остальные предпочли ретироваться без оглядки. Вот таким был взводный Сидоренко.
– О чем ты хотел поговорить, Роман Георгиевич? – спросил Федор, когда они вошли в кабинет ротного и сели за стол.
– Я получил задание, и мы сегодня отправляемся на его выполнение.
– Что за задание?
Роман вкратце обрисовал картину будущей операции.
– Кого хочешь взять с собой? – поинтересовался взводный, когда капитан закончил.
– Группа должна быть небольшая – человек восемь, – пояснил капитан, – ты, я и еще человек шесть. Вот я здесь набросал список претендентов, посмотри – никого не забыл? – Роман протянул взводному листок бумаги, на котором мелким почерком было написано несколько фамилий.
Взводный пробежал глазами по листку.
– Начинаем подготовку группы? – Этот вопрос был его согласием со списком.
– Да. Собери всех возле склада, я буду там через десять минут. Пойду решу бумажные вопросы. – Ротный поднялся из-за стола.
Возвращаясь из бухгалтерии, капитан увидел стоящих возле склада бойцов, которые, несмотря на только что проведенные многочасовые занятия, о чем-то разговаривали, весело смеясь. Капитан знал каждого из них, со многими бывал на заданиях. С некоторыми служил не один год и мог быть уверен в каждом из стоящих здесь бойцов. Взять хотя бы литовца Шарандукевичуса, которого все называли Гансом. Несмотря на то что все бойцы были немаленького роста, Ганс был на голову выше всех остальных. Роман помнил тот день, когда прибалтиец первый раз появился у них в отряде, прибыв к ним со службы в ВДВ. Как и все прибалты, он все делал не спеша, если можно так сказать, и Роман тогда решил, что литовец станет постоянным объектом насмешек среди бойцов, которые не упускали возможности над кем-нибудь поржать. Но, к всеобщему удивлению, в первый же день пребывания прибалта в отряде случилось следующее. Один из бойцов, служивший в отряде уже третий год и имевший за плечами немалый боевой опыт, решил пошутить, сказав, что теперь придется увеличить время на сдачу нормативов специально для жителей Прибалтики. Но когда этот же самый боец, заканчивая марш-бросок, пришел пятым, то обнаружил, что Ганс пришел к финишу одним из первых. Дальше было то же самое. Шарандукевичус, спокойный и размеренный в обычной обстановке, менялся, когда дело касалось выполнения той или иной поставленной задачи, становясь настолько быстрым, что лучшие бойцы едва поспевали за ним.
Другой боец, Пашка, наоборот, был ниже остальных. Самый молодой боец в взводе Сидоренко. Когда он пришел в отряд, многие не сомневались в том, что этот «шпингалет», в котором рост был метр с кепкой, не выдержит и месяца – сбежит. Но они ошибались. Пашка оказался упертым до мозга костей. Совершая марш-бросок, он буквально вгрызался в землю всем, чем только можно, и шел, шел вперед. Вскоре матерые бойцы поняли, что из этого парня выйдет толк, и стали относиться к нему совершенно по-другому. А когда его взяли на операцию в Цхинвал, он, который сам-то весил не больше семидесяти килограммов, вынес из-под огня здоровенного бойца в центнер весом. Та операция много для кого стала боевым крещением. Многие бойцы в первый раз оказались в условиях настоящих боевых действий. Но спецназ на то и спецназ, чтобы выполнять те задачи, которые для других кажутся невыполнимыми. И именно на таких операциях становится понятно, кто настоящий боец, а кто нет.
Возвращаясь от генерала, ротный знал, кого возьмет с собой на это задание. Конечно же, в любой операции нельзя было обойтись без снайпера, каким был Константин Шилов, или, как его просто называли в команде, – Костян. Еще в школе он стал заниматься биатлоном и достиг неплохих результатов. Потом была армия и поездка в «горячую точку», после чего его пригласили к ним в спецназ. Такие стрелки от бога ценились во все времена. Следующим бойцом, кого капитан включил в список, был Мустафа. На самом же деле его звали Русланом, но так как он был полукровкой (отец у него был азербайджанец, а мать русская), то ему сразу дали такую кличку. В отряде всегда присваивали друг другу прозвища, и от этого было никуда не деться. Мустафа знал несколько восточных и кавказских языков, поэтому в условиях той разношерстной публики на казахстанской границе, куда они отправлялись, его лингвистические познания играли не последнюю роль. Кроме того, Руслан был отличным бойцом, не раз доказывающим свое превосходство над товарищами. И, наконец, еще одним незаменимым человеком в команде был Ткач. Специалист по взрывчатке, он не раз спасал жизнь бойцам, буквально шкурой чувствуя заложенную бомбу. В операции, где готовился взрыв на атомной станции, его присутствие было жизненно необходимо. Он мог обезвредить самую современную взрывчатку, постоянно экспериментируя на базе со всевозможными заокеанскими штуками, которые ему доставляли с очередной операции.