Андрей еще на дальних подступах к объекту польского общепита, когда в свете фонарей уже хоть что-то можно было разглядеть, достал из сумки дорожный костюм спортивного типа. Тот, что был на нем, он запихал в полиэтиленовый пакет и бросил в мусорный контейнер, стоявший невдалеке от кафе, выбросил и обувь, надев кожаные кроссовки. Осмотрев себя в зеркальце, закрасил царапину на щеке тональным кремом. Скорее всего, поцарапался он во время своего кульбита на ходу поезда. С учетом обстоятельств ее можно было считать сущим пустяком. Причесавшись и водрузив на нос интеллигентского вида очки, Лавров зашагал к кафе.
Во-первых, хотелось элементарно перекусить. Во-вторых, в кафе гораздо легче можно было найти попутный транспорт. Если стоять у обочины в темное время суток, уехать автостопом гораздо более проблематично. Легенду своего появления здесь Андрей продумал в деталях. Любопытствующим он решил представляться отставшим от своего автобуса туристом-одиночкой.
Войдя в кафе, Лавров ощутил обилие ароматов готовых блюд, отчего в животе сразу как-то заныло. Здесь было шумно и весело, звучало что-то из польской эстрады. Оставив в гардеробе свою сумку, он подошел к стоявшему у входа метрдотелю. Припомнив кое-что схваченное памятью из русско-польского разговорника, безмятежно улыбаясь, он поздоровался:
– Витай, пан кельнер! Маш вольне табеле?
Окинув его внимательным взглядом и с ходу поняв по акценту, откуда прибыл клиент, тот ответил на ломаном русском:
– Добра вечер, пан! Свабодна столика нет, но если вы пожелать, то я найти вам свабодна места.
– Я не против. Благодарю вас! – кивнул Андрей, следуя за ним.
Подойдя к столику у окна, где одиноко ужинал седой, но весьма ухоженный пан лет шестидесяти, метрдотель почтительно склонился к нему и что-то спросил. Вскользь взглянув на Лаврова, тот молча утвердительно кивнул. Сев напротив него, Андрей поздоровался и, насколько это позволял словарный запас, поблагодарил за оказанную ему любезность. Но тот в ответ лишь так же молча мотнул головой. Подошедшей официантке на смеси польских и английских слов – та вполне свободно владела английским – Лавров сделал заказ.
Что-то отметив в блокнотике, девушка лукаво улыбнулась и, приглушив голос, спросила по-английски:
– А пан не желает заказать доброй «Старки»? Русские гости у нас всегда ее заказывают.
– «Старку» уважаю – вещь хорошая, если употреблять ее, находясь дома… – согласился Лавров. – Но я сейчас в дороге, а здесь лучший попутчик – чай или кофе.
Когда официантка удалилась, его визави неожиданно поинтересовался на довольно сносном английском:
– Пан – трезвенник? В России, наверное, это редкость…
– Не совсем трезвенник, – пожал плечами Андрей, – но меру знаю. А что касается России, то мы по части возлияний вовсе не чемпионы. Вот поляки от нас отстают, и очень здорово. Им еще работать и работать в этом направлении…
По достоинству оценив его шутку, поляк негромко рассмеялся. Отодвинув тарелку, он взял фужер с вином и, сделав глоток, снова спросил:
– Если не секрет, вы турист или у вас чисто деловая поездка?
– Скорее, турист. – Кивком поблагодарив официантку за принесенные блюда, Лавров изобразил ностальгическую улыбку. – Видите ли, один из моих прадедов – поляк, участник восстания Тадеуша Костюшко. Вот решил побывать на его родине, посмотреть на Польшу. Ну, а самый надежный способ это сделать – путешествовать автостопом. Правда, сюда я приехал на автобусе, но от него отстал – пошел погулять по окрестностям и немного заблудился. Хорошо хоть свои вещи догадался захватить…
Эту легенду он придумал прямо сейчас, по ходу разговора, почувствовав в своем соседе по столику кондового «государственника». И чутье его не обмануло.
– Да, в вас чувствуется присутствие польской крови, – согласился его собеседник, уже с явной симпатией глядя на незнакомца. – У вас открытое, аристократичное лицо. Ну, что ж, добро пожаловать на родину предков. Меня зовут Бронислав Зимовицкий, архитектор.
– Николай Хмелин, школьный учитель – география, физкультура, – привстав, уважительно представился Андрей.
– Скорее вас надо бы называть Никола Хмельницкий… – откинувшись на стуле, приятельски улыбнулся тот. – Позвольте именовать вас именно так. Не возражаете? Ну и отлично! Пан Хмельницкий, а куда вы сейчас держите путь?
– В Варшаву, пан Зимовицкий, – не спеша орудуя ножом и вилкой, сообщил Лавров. – К сожалению, я сильно ограничен во времени – вся поездка занимает чуть больше недели. А за это время многое ли увидишь? Поэтому планирую в Варшаве пробыть один лишь завтрашний день, а потом отправлюсь дальше. Думаю проехать по маршруту Вроцлав – Щецин – Гданьск. А оттуда уже отправлюсь домой.
– Да, чтобы увидеть всю Польшу, тут и года будет мало, – многозначительно покачал головой Зимовицкий. – Тогда, если пан Хмельницкий не возражает, я мог бы помочь добраться до Варшавы. Я там живу. Как на это смотрите?
– Был бы очень признателен! – Андрей внутренне обрадовался тому, что вопрос с транспортом решился так быстро и просто. – Чем за это буду обязан пану Зимовицкому?
– Пустяки! – изобразил великодушный жест его новый знакомый. – Помочь потомку сподвижника Костюшко – в чем-то даже моя обязанность.
Покончив с ужином, Лавров расплатился с официанткой, презентовав ей доллар на порады (чаевые), и они с паном Зимовицким вышли из кафе. Указав на не первой новизны, но ухоженный «Форд», стоявший в тени у березовой аллейки, тот произнес:
– Прошу пана!
Они сели в машину, хозяин «Форда» запустил двигатель, и тут… Вылетев из темноты и бухая на всю округу сабвуфером, на паркинге лихо затормозил новенький «Порше», наглухо загородив «Форду» дорогу. На какой-то миг у Андрея возникло подозрение, что это все те же его преследователи, которые, каким-то невероятным образом пронюхав о том, что он завернул в кафе, настигли его здесь. Он напряженно вгляделся через зеркало заднего вида в людей, вышедших из салона авто, и ему тут же стало ясно, что это всего лишь какие-то «мажоры», ищущие приключений. Причем – это он понял сразу же – его, в определенном смысле, соотечественники. Один из прибывшей троицы был высоким, рыхловатым типом с опять начавшими входить в моду белесыми женообразными патлами, двое других – нехилые брюнеты, по виду южане.
Пан Зимовицкий, выглянув из кабины, что-то сказал по-польски, и Лавров понял его слова как: «Ничего себе, новости! Что это за нахалы? Откуда они взялись?» Поскольку парни даже не обратили внимания на то, какие создали неудобства немалому числу людей и, громко гогоча, направились к кафе, хозяин «Форда», выйдя из машины, не очень громко, но достаточно внятно окликнул их вначале по-польски, а затем, догадавшись, что это не поляки, по-английски:
– Господа! Молодые люди! Будьте добры, соблаговолите убрать вашу машину – она закрывает мне выезд.
Андрей, чувствуя внутреннее раздражение из-за того, что фактически скован сейчас по рукам и ногам и поэтому не может выйти и разобраться с этими зажравшимися юнцами, сидел как на иголках.