Сквозь оптику прицела Роберт наблюдал, как незнакомца загрузили в «Скорую» и увезли в азербайджанскую сторону. Он покачал головой и отложил пока ненужную винтовку. Возвращаться сегодня на место своего «временного проживания» он, естественно, не собирался. Так что приходилось устраиваться на ночь здесь.

В ночи по-прежнему царила тишина. Немного похолодало. Сначала это не особо ощущалось, но со временем тело начало пробирать мелкой дрожью. Роберт, стараясь не производить никаких звуков, накинул на голову капюшон, застегнул куртку на «молнию», поднял воротник. Стало заметно уютней.

Интересно, сколько сейчас времени? Спрятав левую руку под куртку и накинув капюшон, мальчуган взглянул на циферблат наручных часов. Половина третьего… Это уже хорошо, хотя еще и не скоро начнет светлеть небо. Но пройдет немного времени, и миротворцы уберутся отсюда. Делать им здесь уже нечего. Попытка взять его оказалась неудачной. Сюда им никак не добраться, а значит, можно поспать, поскольку силы Роберту еще понадобятся.

Ночь безраздельно властвовала над горами, а мальчишка никак не мог уснуть. Сначала он долго ворочался в своем «лежбище» на охапке травы, стараясь устроиться как можно удобнее, чтобы не впивались в бока небольшие камни, выступавшие из земли. Потом долго рассматривал ночное небо, в очередной раз удивляясь тому, что звезды здесь совсем не такие, какие он привык видеть в Агдаме, а очень яркие и даже разноцветные. Знакомые с детства, они выглядели такими ослепительными, что казались россыпью драгоценных камней, сверкающих и переливающихся на черном бархате ночи.

Затем его внимание привлекла появившаяся на горизонте тускло мерцающая точка, что медленно продвигалась по небосводу. Вначале Роберт решил, что это – спутник, но спустя некоторое время понял, что это никакой не спутник, а проблесковые огни самолета, летящего очень высоко. Незаметно для него самого глаза мальчугана закрылись, и он провалился в глубокий сон.

Глава 17

Когда уже светало, у руин старой армянской церкви наблюдалось заметное оживление. К трем десантникам добавился вертолет, на котором прилетел капитан Огольцов, а также совсем недавно подъехали несколько машин с западными международными наблюдателями. Сообщенные миротворцами сведения вызвали у всех живейший интерес. Еще бы – после двух так и не раскрытых обстрелов появлялась хоть какая-то зацепка.

Десантники рассказали о том, что происходило здесь начиная со вчерашнего дня.

– Ну что же, показывайте, что у вас имеется, – сказал капитан, – давайте по порядку.

– После того как этот подросток, используя знание местности… – замялся Локис.

– Убежал, – подсказал, усмехнувшись, Огольцов, – так?

– Так точно, – неловко кашлянув, согласился сержант, – мы продолжили поиски в подземных ходах и все же обнаружили то, что спрятал там этот мальчишка.

Локис подвел всех прибывших к раскуроченному миномету.

– Вот из него велся вчера обстрел азербайджанской территории.

Наблюдатели оживленно загалдели, комментируя сказанное. Защелкали вспышки фотоаппаратов.

– Кроме этого там же, в подземелье, нами было найдено тело погибшего человека.

– Пожалуйста, поподробнее, – попросил плотный рыжеусый англичанин.

– При первом этапе поисков ничего обнаружено не было. Система ходов здесь очень обширна… Но вторичные поиски дали результаты. Одним словом, нашли по следам. Так вот, в одном из коридоров мы наткнулись на неумело похороненного человека. Для опознания мы извлекли его и вынесли наверх.

Еще ночью сержант сообщил о своих подозрениях насчет личности погибшего. У него сразу же родилось подозрение, что погибший и есть федаин, ускользнувший от них во время предотвращения кровопролития. Тем более кое-какие приметы сходились. Для опознания сюда же привезли двух жителей Агдама.

– Да, это он, – едва взглянув в лицо, произнес агдамец, – я его сразу узнал. Гурген Параджанян.

– Боже, какое горе для семьи, – подтвердил личность покойника учитель Нарзакян, – я просто не знаю, как переживет это его сестра…

– Вы уверены, что это он? – переспросил англичанин. – Взгляните повнимательнее.

Учитель махнул рукой, словно говоря: «А более идиотского вопроса у вас нет?» Зная Гургена с детства, сейчас он думал о том, что сегодня ему придется сообщить его родным страшную новость. Страшную вдвойне, поскольку смерть продолжает уносить его земляков в то время, когда официально никаких военных действий не ведется.

– Ну что же, во всяком случае, с одним пунктом мы разобрались наверняка, – сказал Огольцов, – последний из ушедших тогда от нас все же добрался до нейтральной полосы.

В ходе обсуждения наблюдатели единодушно сошлись во мнении, что Параджанян и обстреливал азербайджанскую территорию.

– Все ясно как день, – заявил наблюдатель от Франции, высокий худой мужчина лет сорока. – В ходе обстрела он увлекся и опустил вторую мину прежде, чем первая пошла по назначению. Вообще, когда ведется беглый огонь из миномета – тяжело и опасно приходится тем, кто рядом. Это же понятно – за считаные минуты вылетают из ствола одна за другой десятки мин.

Наблюдатель увлекся и говорил так, словно читал лекцию.

– В этот момент стоит сплошной грохот, а также едкий запах сгораемого пороха, сильно нагревается ствол. Заряжающий в это время может не услышать звука вылетающей мины и в спешке опустить очередную мину в ствол. Да, навстречу еще не вылетевшей. Вот тогда может произойти самое страшное – взрыв мины в стволе. Это прямая угроза погибнуть не только заряжающему, но и всему расчету. Такие случаи, к сожалению, встречаются не так уж редко, в том числе и в моей практике.

– Естественно, – поддержал его коллега, – факты налицо, виновник тоже. Я не вижу никаких других объяснений.

– Лекторы, твою мать, – прошептал Локис, – все вам понятно…

– А как же с тем мальчишкой? – задал вопрос Огольцов, также внимательно присматривавшийся к следам недавних событий. – Как вы объясните его появление и действия?

– А что мальчишка? – пожал плечами англичанин. – Он был сообщником. Я уж, знаете, насмотрелся подобного. У меня, слава богу, в этом плане богатая практика. И здесь, и в Ливане, и в Африке. Там, где идет война, дети становятся совсем другими. Дети войны действуют по совершенно другим законам, чем их более благополучные сверстники. У них часто нет ни жалости, ни сочувствия. Подростки «горячих точек» с малых лет становятся бойцами, боевиками, как хотите… Они подбивают танки, не говоря уже о чем-то более мелком.

– Разрешите, товарищ капитан? – Сержант поправил ремень.

– Да, говори, Локис, – кивнул тот.

– Я бы так категорично не судил, – сказал десантник, – возможно, это и совсем не так…

– Что вы хотите сказать? – поднял брови англичанин.

По всему было видно, что его коробило – какой-то сержант пытается оспаривать очевидное. Наблюдатель считал себя докой в таких делах. Он полагал, что немалый опыт позволяет ему правильно оценивать ситуацию, тем более такую простую, как эта.