– Должна признаться, – заметила г-жа де Беарн с непередаваемым выражением, – что имя Д'Алони мне ничего не говорит, я даже никогда его не слышала.
– Однако это довольно известное имя, – вмешалась графиня Дю Барри, – представители этого семейства отличились на королевской службе.
– Ах, Боже мой! – вскричал Жан, подскочив в кресле.
– Что с вами? – поинтересовалась Дю Барри, изо всех сил сдерживая смех при виде кривляний своего деверя.
– Вы не укололись? – заботливо спросила старая сутяга.
– Нет, – отвечал Жан, осторожно усаживаясь на место. – Просто мне пришла в голову одна мысль…
– Ну и мысль! – со смехом воскликнула графиня. – Она вас едва не свалила с ног.
– Хорошая, должно быть, мысль! – заметила графиня де Беарн.
– Превосходная!
– Так поделитесь ею с нами!
– У нее, правда, есть недостаток.
– Какой же?
– Она неисполнима.
– Ничего, продолжайте.
– По правде говоря, я боюсь, что вызову чьи-нибудь сожаления.
– Ничего, виконт, говорите.
– Я подумал, что если вы передадите госпоже д'Алони замечание короля, которое он сделал, глядя на портрет Карла Первого…
– Это было бы невежливо.
– Да, верно.
– Не будем больше об этом говорить. Старая графиня горестно вздохнула.
– Как жаль! – продолжал виконт, словно говоря сам с собою. – У графини де Беарн громкое имя, она – женщина умная. Вот если бы она вызвалась стать поручительницей вместо госпожи д'Алони! Она бы выиграла свою тяжбу, господин де Беарн-младший получил бы чин лейтенанта, а так Как графиня вынуждена много путешествовать из-за своего процесса, в возмещение дорожных издержек она еще получила бы кругленькую сумму. Да, не всем в жизни выпадает такая удача.
– Увы, нет! Увы… – вымолвила подавленная графиня де Беарн, не ожидавшая такого удара.
Надо признать, что любой человек в ее положении сказал бы то же самое; кто угодно почувствовал бы себя раздавленным, окажись он на ее месте!
– Видите, брат, – произнесла графиня Дю Барри с выражением глубокого сострадания, – как вы огорчили графиню де Беарн. Довольно и того, что я ничего не смогу Для нее попросить у короля, по крайней мере раньше, чем буду представлена ко двору.
– Ах, если бы можно было перенести мой процесс!
– Да, всего на неделю, – прибавила Дю Барри.
– Да, хотя бы на неделю, – повторила де Беарн, – а через неделю уже состоялось бы ваше представление…
– Да, но ведь через неделю король будет в Компьене на празднованиях по случаю прибытия ее высочества!
– Да, верно, верно, – подтвердил Жан, – впрочем…
– Что?
– Кажется, у меня появилась еще одна мысль.
– Какая, сударь, какая? – вскричала старуха.
– Мне кажется.., да.., нет.., да, да, да! Графиня Де Беарн с озабоченным видом следила за Жаном.
– Вы сказали «да», господин виконт, – проговорила она.
– Мне кажется, я нашел выход.
– Говорите скорее!
– Вот послушайте.
– Мы ждем с нетерпением.
– О вашем представлении, графиня, еще не было объявлено, не так ли? Никто ведь не знает, что вы нашли поручительницу?
– Совершенно верно: король хочет, чтобы это событие оказалось для всех полной неожиданностью.
– Ну, тогда, пожалуй, выход действительно найден.
– Неужели правда, господин виконт? – спросила г-жа де Беарн.
– Да, выход найден, – повторил Жан. Дамы слушали его, затаив дыхание и не сводя с него глаз. Жан придвинулся к ним вместе с креслом.
– Графиня де Беарн не знала, как и другие, о предстоящем представлении и о том, что вы уже нашли поручительницу, не правда ли?
– Откуда же я могла об этом узнать? Если бы вы мне этого не сказали…
– Допустим, что вы нас не видели и по-прежнему ничего не знаете. Попросите у короля аудиенцию.
– Ее сиятельство уверяет, что король меня не примет.
– Попросите у короля аудиенцию и изъявите готовность быть поручительницей графини. Все должно выглядеть так, будто вы не знаете, что поручительница уже есть. Итак, вы попросите аудиенции и выразите желание быть поручительницей моей сестры. Его величество будет тронут вашим предложением, исходящим от дамы столь знатной, как вы. Его величество вас примет, поблагодарит, спросит, чем может быть вам полезен. Вы упомянете о процессе, изложите косвенные доказательства. Его величество все пойме г, и вы выиграете процесс, который сейчас вам представляется безнадежным.
Дю Барри не сводила горящего взора со старой графини. Та, вероятно, почуяла западню.
– Да что вы! – с живостью воскликнула она. – Чтобы меня, несчастную, стал слушать король?!
– Я думаю, что при сложившихся обстоятельствах вам достаточно будет проявить благожелательность, – заметил Жан.
– Если речь идет только о доброжелательстве… – с сомнением в голосе прошептала старая графиня.
– Это неплохая мысль, – с улыбкой заметила г-жа Дю Барри. – Впрочем, вполне вероятно, что даже ради благополучного исхода своего процесса графиня не пожелает участвовать в обмане?
– В обмане? – переспросил Жан. – А кто об этом узнает, позвольте вас спросить?
– Графиня права, – заметила старуха в надежде вывернуться с помощью уловки, – я предпочла бы оказать графине настоящую услугу, чтобы заручиться ее дружбой.
– Да, да, конечно, – сказала графиня Дю Барри в высшей степени любезно, однако с оттенком легкой иронии, что не укрылось от внимания де Беарн.
– Ну что же, в таком случае есть еще один способ выйти из этого нелегкого положения.
– Еще один способ?
– Да.
– Способ оказать настоящую услугу?
– Ах, виконт! – воскликнула г-жа Дю Барри. – Будьте осторожны: вы становитесь поэтом. Даже у Бомарше не было такого богатого воображения, как у вас.
Старая графиня с беспокойством ждала, что скажет Жан.
– Шутки в сторону! – проговорил он. – Сестричка! Вы ведь связаны с госпожой д'Алони нежной дружбой, не правда ли?
– Ну еще бы! И вам это хорошо известно.
– А она обиделась бы, если бы ей почему-либо не пришлось быть вашей поручительницей?
– Думаю, что да.
– Разумеется, речь не идет о том, чтобы вы без околичностей передали ей слова короля, то есть что она недостаточно знатного рода для подобного поручения. Вы же умница, вы найдете, что ей сказать.