Граф с любопытством посмотрел на «добытчика». Обычный замурзанный деревенский парень с пухлым ранцем, в котором что-то шевелилось.
– Ну, показывай, что там у тебя, – весело приказал Шувалов.
Парень грустно стащил ранец, повздыхал тяжело и открыл. Там обнаружился помятый и недовольный молочный поросенок, который, завидев белый свет, заверещал с новой силой и попытался удрать. Но гренадер совершенно автоматически схватил его за ногу, что вызвало новый припадок истерического визга.
– Как это понимать? – спросил Петр Иванович. – Вам зачитывали приказ о том, чтобы мирному обывателю обид и разорений не чинить? Или ты скажешь, что этого поросенка тебе немцы подарили?
Гренадер понурился уныло и помотал головой.
– Отвечай, скотина, когда тебя его сиятельство спрашивает! – рявкнул адъютант, крепко приложив виноватого кулаком по загривку.
Но тот молчал, лишь еще сильнее сгорбился.
– А ты знаешь, как приказано поступать с мародерами? – спросил Шувалов.
– Знаю, ваше сиятельство, – сумел наконец выдавить гренадер.
– Как?
– Приказано мародеров вешать.
– Ну и что мне с тобой тогда делать? – поинтересовался Шувалов.
Парень, сообразив, что подошел к последней черте, за которой может уже ничего и не быть, задергался, а потом с отчаянием произнес:
– Так что разрешите доложить, ваше сиятельство, что я эту свинку не крал!
– То есть?! – удивился граф.
– Она потерялась, и я помогаю ей разыскать маму, – глядя прямо в глаза командующему, ответил гренадер.
До Шувалова не сразу дошло, что ему сказали, поэтому он рассмеялся не сразу, а вот адъютант уже захохотал. Граф с трудом подавил смех, потом посмотрел внимательно на неудачливого мародера, махнул рукой и пришпорил коня.
– Ваше сиятельство, а что с этим делать?! – крикнул адъютант.
– Пусть его владеет, – разрешил Шувалов.
Нет, точно его сиятельство отец родной своим солдатам. Строгий, но справедливый, завсегда солдатскую душу поймет. Если аккуратно и в плепорцию – можно все, один пес, немецкое. У них даже свиньи не по-человечески хрюкают.
* * *
Граф Петр Иванович с нескрываемым любопытством смотрел на поручика Валова. Да, прыткий молодой человек, правильно братец приказал за ним присматривать, а то мало ли чего он натворит. С другой стороны, весьма полезный юноша. Братец на него имеет серьезные виды и просил присмотреть за мальчиком и поддержать его. Интересно, правду ли говорят злые языки?
– Итак, поручик, я ознакомился с вашим рапортом. Весьма интересно. Значит, как вы пишете, все населенные пункты, через которые проходил ваш отряд, просят о покровительстве российской короны?
– Так точно, ваше сиятельство. Прусские мещане и сельские хозяева мечтают отдаться под милостивую руку российской императрицы, дабы избавиться от тягостей и проторей военного времени. Они совершенно убеждены, что король Фридрих не в состоянии защитить своих подданных, а потому не по праву владеет этими землями. Восточная Пруссия уже присягнула государыне-матушке, сейчас очередь Померании и Западной Пруссии. Во всяком случае, города Штаргард и Драмбург уже внесли приличную контрибуцию, а их бургомистры подготовили надлежащие петиции.
Генерал-аншеф даже крякнул от неожиданности. Действительно, прыткий молодой человек.
– И как вам удалось убедить бургомистров?
– Ваше превосходительство, мои солдаты, особливо башкирцы, приложили все силы, дабы прусские обыватели осознали пагубность своих заблуждений.
Граф Шувалов покачал головой, живо представив, как именно выглядело это «убеждение». Видя его недоверие, Петенька поспешил успокоить:
– В кирхах лютеранских колокола звонили, бургомистры ключи городские подносили поспешно.
Шувалов ухмыльнулся, а потом поинтересовался более существенным:
– Деньги уже сданы казначею?
– Точно так, ваше сиятельство. Сданы казначею под расписку. Все до последнего талера.
– Неужели?
– Совершенно верно, – глядя на Шувалова совершенно честными глазами, подтвердил Петенька. Действительно, все талеры были пересчитаны и сданы, к радости казначея. Но ведь никто даже не упоминал гульдены и дукаты. Поручик не пытался выяснить, сколько монеток прилипло к рукам казаков и башкирцев, и уже совершенно никто понятия не имел, сколько золотых попало в переметную суму, которую вез Северьян. Если честно, сам Петенька тоже этого не знал.
Шувалов поразмыслил немного, потом принял сугубо торжественный вид и встал. Поручик вытянулся в струнку. Граф откашлялся и произнес:
– Властью, дарованной мне государыней императрицей яко главноначальствующему над войсками российскими, за неустанные труды и похвальное усердие присваиваю тебе звание секунд-майора. И если ты и дальше будешь проявлять такое же рвение к службе, полагаю, граф Александр Иванович также не оставит без награды твои труды.
И тут Петенька посерьезнел:
– Ваше сиятельство, как раз вот эта служба и заставляет меня просить о разговоре конфиденциальном.
Шувалов недоуменно поднял бровь:
– Даже так?
– Именно, дело требует совершенной секретности, под подозрением могут оказаться все. Поэтому я и настаиваю на разговоре с глазу на глаз.
– Ну хорошо, хорошо, – недовольно поморщился граф. – Выйди, – кивнул он адъютанту, а когда тот выскочил из палатки, сухо предложил: – Говори, что у тебя.
– Ваше сиятельство, полагаю, что граф Александр Иванович перед отбытием вашим из Петербурга сообщил вам, зачем он изволил откомандировать меня в действующую армию.
Шувалов даже головой замотал от удовольствия.
– Да кто ты такой, чтобы два генерала о тебе разговаривали? Получил ордер, вот и исполняй его с прилежанием.
Но Петенька нимало не смутился.
– Не сказал так и не сказал. Дело в том, что Тайная канцелярия давно уже подозрение имеет на умысел шпионский касательно воинских дел. И сейчас это подозрение только подтвердилось. Во время своего рейда мы перехватили прусский обоз, вместе с которым ехал курьер. У оного курьера удалось обнаружить письма к королю Фридриху, в которых сообщается о прибытии Обсервационного корпуса и о том, что ваше сиятельство примет командование над соединенной армией. Мы уже поймали в Петербурге голштинцев, писавших королю, но, получается, не всех, и главный подсыл Брокдорф успел бежать. Граф Александр Иванович подозрение имел не только о голштинцах, он строго приказал мне надзирать за австрийским командующим, потому как письма секретные могут и ему направляться. Именно из-за этого произошла стычка между моим слугой и кроатом. Думаю я, что неведомый подсыл сейчас может находиться при армии, отсюда не в пример удобнее информировать неприятелей о наших планах и действиях.