Князь отрицательно качнул головой.
— Сделай тогда ты что-нибудь, — обратился Чани к Ториль.
— Нет, — отрезала она и плотно сжала губы.
Армии столкнулись, раздался лязг стали, отчаянные вопли, полетели куски разбитых щитов, осколки шлемов, поднялась туча пыли, взбитая сотнями ног. Затем все смолкло. Когда пыль медленно разошлась, стала видна остановившаяся фаланга. Жемчужники, выстроившись тесным треугольником, опять прижались к скале, защищавшей их с тыла. Только на вытоптанном пространстве между армиями остались лежать несколько распростертых тел — в простых красных панцирях и в узорчатых серебристо-серых.
Дайамонд повелительно поднял руку, и вперед медленным шагом, от которого затряслась земля, двинулись закованные в синюю броню всадники на огромных конях. Вот они разгонятся, и чудовищный таран ударит по строю Жемчужников…
— Прекратите! — выкрикнул Чани. — Если не хотите вы, то позвольте мне договориться с ними. Я уверен, что у меня получится.
Дайамонд сделал знак, и труба приказала Сапфирам остановиться.
Подняв вверх белый платок, Чани подошел к настороженно замершим Жемчужникам. Их роскошные доспехи потускнели от пыли, были иссечены и изрублены мечами и копьями Рубинов, но никакого колебания, никакого страха не было заметно в глазах воинов. Они были готовы продолжать битву.
— Позовите вашего командира! — крикнул Чани.
Строй раздвинулся, и вышел высокий воин в доспехах, украшенных золотой насечкой.
— Чего тебе?
— Я хочу говорить с Королем.
— Говори.
— Я хочу говорить с Королем, — настаивал Чани.
Воин откинул стальную маску, но лицо его показалось Чани не менее уродливым и свирепым, хотя, может быть, это выражение ему придавал широкий шрам.
— Говори со мной!
Чани, немного подумав, предложил:
— Отдайте нам Короля и уходите.
— Нет, — отрезал Тэннэн.
— Иначе вы все погибнете. Вы проиграли битву.
— Мы это понимаем.
— Тогда зачем лишнее кровопролитие? Сдавайтесь.
Тэннэн хрипло захохотал.
— Вас ждет гибель, — неуверенно повторил Чани.
— Но это вам дорого обойдется. Мы умеем хорошо драться.
— Если вас это утешит.
Тэннэн хмуро посмотрел на Чани.
— Мы присягали на верность, и мы не изменим присяге. Если мы были верны Королю, когда он был силен, то не должны и думать об измене, когда удача отвернулась от него.
— Тогда позвольте мне поговорить с ним самим.
— Нет, — категорически отрубил Тэннэн. — Он слаб и может изменить сам себе.
— Ну почему вы так упорствуете? — с отчаянием спросил Чани.
— Мы выполняем присягу, — как бы не слыша его, упрямо произнес Тэннэн.
Где-то позади него в рядах воинов послышалась возня, раздались удары, невнятные возгласы, потом воины расступились, и вперед продрался всклокоченный и помятый Морской Король. Вид у него был немного безумный, а под правым глазом медленно набухал и наливался синевой хороший фонарь. Да, сейчас он был не тот, что раньше.
Король ошалело повертел головой, как бы пробуя, прочно ли она еще держится на шее, и с достоинством оправил изодранную мантию.
Отдышавшись, король сразу начал надуваться спесью и вскоре стал почти похож на себя.
Растянув губы в улыбке, Тэннэн почтительно поклонился и отступил.
— Вы тут о чем-то говорили? — подозрительно осведомился Король. И не дождавшись ответа, заторопился: — Я хотел бы с тобой побеседовать об условиях, на которых вы пропустите меня с моей гвардией, милый мальчик.
Чани, изумленно приподняв одну бровь, сказал:
— Я полагаю, что об условиях могу говорить только я. А ты должен их внимательно выслушать.
Король хмыкнул.
— Ты забыл, что у меня в руках твой брат. И это хороший заложник. Я могу в любой момент отрубить ему голову.
Чани презрительно рассмеялся.
— Это будет значить, что ты отрубил и свою собственную. Она тебе не дорога?
Король почесал шею и кивнул.
— Дорога, именно поэтому я и разговариваю с тобой.
— Тогда давай поговорим разумно.
— Давай, — заметно обрадовался Король.
— И что же ты хотел мне сообщить?
Король машинально прикрыл синяк.
— Это не имеет никакого значения. У нас есть заложник, — упрямо повторил он.
Тогда Чани поманил его пальцем. Король опасливо оглянулся на хмуро молчавшего Тэннэна, но подошел. Чани прошептал ему на ухо:
— Смотри, как бы не вышло наоборот. По-моему, не у тебя есть заложник, а ты сам являешься заложником. Они могут откупиться твоей головой.
— Да? — переспросил Король. — Вообще-то очень даже может быть, хотя и совершенно не обязательно.
— Так что подумай, — сказал Чани. — Но не слишком долго, а то у Дайамонда может лопнуть терпение. Он горит желанием рассчитаться с изменниками.
Он повернулся и хотел было уйти, но Король схватил его за рукав.
— Я хотел тебе сказать, что если твой брат, мой милый, еще и жив, то это лишь моя заслуга, и ничья больше. Тэннэн давно хочет его убить, но я пока не даю. Ты это понимаешь?
— Понимаю.
— И вы пропустите нас, если я освобожу его?
— А ты рискнешь и дальше идти вместе со своей гвардией?
Король замялся и пожал плечами. Тогда Чани добавил:
— Ты пойдешь беспрепятственно. Но с Жемчужниками у нас свои счеты. С ними будет отдельный разговор. И даже если я дам сейчас свое согласие, то я не уверен, что Дайамонд будет выполнять наш договор. На тебя ему наплевать, но Тэннэна он считает предателем и намерен казнить его.
— Что ж, он не так уж и неправ в своем намерении, — согласился Король.
— И что же ты решаешь?
Король пожевал губами, внимательно посмотрел в глаза Чани, прикидывая, имеет ли смысл торговаться дальше, но, поняв, что ничего не получится, сказал:
— Получишь ты своего братца. Но обещайте, что не будете меня преследовать, что я уйду куда захочу. А этих забирайте, если хотите.
Чани на минуту задумался и согласился.
— Вот и отлично, — возликовал Король. — Я сейчас вернусь.
Он подбежал к стоявшему поодаль Тэннэну и что-то зашептал ему. Чани почувствовал вдруг, что кто-то дергает его за ногу. Он нагнулся и увидел Крысюка.