— Стой, приятель! Если помочь великану действительно означает сойти с ума, ты займешься этим вместе с нами. У меня есть план, и ты нам пригодишься.
Как ни шумел Грифон, как ни трепыхался, Хани был безжалостен, и Грифону пришлось капитулировать.
— Ну хорошо, я согласен, — заявил он, всем своим видом показывая, что ничуть не согласен и менее всего думает о безропотной покорности. — Придется мне помочь вам, коль скоро вы никак не можете обойтись без меня. Однако! — Голос его взмыл на патетические высоты. — Запомните, что в случае любого происшествия со мной на вашу совесть черным пятном ляжет ответственность за то, что вы не сберегли доверившееся вам редкое, уникальное животное.
— Я не могу, — простонал Хани. — Он меня уморит. Если меня все-таки хватит удар, прошу вас отомстить этому редкостному, уникальному животному.
— Обязательно, — успокоила Рюби.
— Стой! — гаркнул вдруг Хани, и Грифон замер, испуганно прижав хохолок, точно нашкодивший кот уши.
Отыскать великана оказалось нетрудно. Стоило лишь добраться до равнины, усыпанной гранитными валунами, и подождать немного — а там великан вскоре появится сам. Дъярв, впрочем, отказался идти, заявив, что у него хватает других забот. И добавил, что совершенно не понимает, зачем нужно связываться с этим чудовищем. Грифон торопливо поддакнул, но на все возражения Хани кратко и энергично отвечал:
— Сначала сделаем, а потом сами увидите, зачем.
Когда вдали показались вересковые поля, Хани приказал Грифону:
— Лети и найди великана.
Грифон недовольно огрызнулся:
— Куда спешить?! Он сам разыщет нас гораздо раньше, чем мы его. Очень может статься, что нас уже видят и слышат.
И действительно, тяжелая гранитная глыба, наполовину утонувшая в глине, беспокойно заворочалась. Моховое веко поднялось, и все ощутили тяжелый, давящий взгляд каменного глаза. Хани зябко поежился, он все-таки не был до конца уверен, что ему удастся задуманное предприятие. На всякий случай Хани подался ближе к Волосатым. Те лопотали нечто невнятное, однако вполне мирно. Видимо, они совершенно не опасались предстоящей встречи с чудищем. А оно не заставило себя ждать. Послышались знакомые тяжелые шаги, шумное сопение. Неприятный холодок пробежал по спине — Хани хорошо запомнил, чем кончилась предыдущая встреча. Но ведь она случилась немыслимо давно, в прошлую эпоху, — успокаивал себя Хани, с тех пор он сильно переменился, и не след бояться безглазого великана.
Рычание и вой прогремели совсем рядом. И вот, круша молодые сосны, появился сам Каменные Глаза. Хищно скалясь, великан взбежал на пригорок и замер. Не зная, в чем дело, можно было решить, что он пытается рассмотреть, где прячутся люди, даже Хани поддался наваждению. Но когда безглазая морда великана повернулась к нему, он уже опомнился.
Гранитный валун повернулся еще раз, и наконец великан заметил их. Он завопил громче прежнего. Рюби с брезгливой гримаской прикрыла уши.
— Как только он не оглохнет от собственных воплей? — пробормотала она.
Великан с таким грохотом обрушил свою палицу на землю, что сам еле устоял на ногах. Череп-шлем свалился, и засаленные грязные волосы топорщились в стороны подобно проволоке. Он внушал не столько страх, сколько омерзение. Впрочем, Хани уловил в бешеных завываниях нотку неуверенности. Несмотря на обуревавшую его злобу, великан явно не спешил нападать.
Поняв это, Грифон осмелел. Он растопырил крылья и воинственно запрыгал, как драчливый петушок-подросток.
— Пустите! Пустите меня! Сейчас я его победю… То есть побежу… Или побегу?.. — закончил он тихо.
И в самом деле побежал, потому что великан, доведя себя до исступления, наконец собрался с духом и двинулся в атаку. Грузно топоча, он помчался вниз по склону. Дубина, описывая круги в воздухе, зловеще свистела. Грифон тотчас сжался в комочек и юркнул за спину Хани.
— Вот теперь ваш черед, — кивнул Хани Волосатым.
Они разделились на две группы и с тихим щебетом покатились навстречу великану. Их зеленые глазки поблескивали лукавством. Похоже, новая затея пришлась им по вкусу.
Великан не мог знать о готовящейся западне, да и не видел крошечных существ, ведь его каменные глаза различали далеко не все… И когда он с разбега влетел в расставленные Волосатыми сети, то на глупом лице проступило несказанное удивление. Он полетел кувырком, так толком и не поняв, в чем дело. А Волосатые, подскочив к поверженному гиганту, с привычной сноровкой спеленали его своими прядками, да так здорово, что как ни бился великан, он не мог освободиться от волосяных арканов.
— Пошли, поговорим с ним, — предложил Хани.
Рюби дернула плечом.
— Зачем? Я не думаю, что это порождение зла станет разговаривать с нами.
— Легко ты отказываешься от родственников.
— Родственников?! — Рюби оторопело замерла, широко раскрытыми глазами уставившись на Хани. — Что ты мелешь?
— У меня была возможность познакомиться с ним поближе.
Но Рюби уже справилась с удивлением.
— Это произошло, когда ты пропал…
— Да, — дернув щекой, ответил Хани. Было заметно, что вспоминать прошедшее ему неприятно. — Мир камня невообразимо обширен. Вспомни Жемчужников.
— Ну и что?
— Ведь кроме драгоценных камней есть масса простых.
— Кроме благородных, — поправила его Рюби.
— Не от тебя я ожидал услышать это слово.
— Ты прав, — Рюби покраснела.
— Многие камни подревнее благородных, — Хани старательно подчеркнул голосом привязавшееся словечко. — Гранит, например, старше алмаза.
По лицу Рюби пробежала еле заметная тень.
— Ты сам не знаешь, что говоришь. Мы никогда не отрекались от родства. Но нам известно, что в граните заключена сила, способная погубить весь мир. И кому она будет служить…
— Ты ошибаешься, — жестко возразил Хани. — В нем заключена сила. Но какая… Сие зависит от тех, кому она будет служить. Вы не смогли обуздать эту силу и поторопились назвать ее злой. Ведь непонятное всегда пугает. Странно лишь, как могли отважные и рассудительные Радужники поддаться на чужемерзкую уловку.
Рюби стала совсем пунцовой.
— Что ты собираешься делать? — еле выговорила она.
— Превратить врага в союзника. Всем вместе это под силу.
Когда они подошли к великану, тот прекратил вырываться и только скрежетал зубами, нечленораздельно рыча. Зеленоватая пена хлопьями летела изо рта.
Хани внимательно поглядел на него и протянул вперед меч, послушно загоревшийся изумрудным огнем. Дрожащие отсветы пробежали по лицу великана, он забился, закричал, точно его осыпали горячими угольями. Однако напрасно Хани старался уловить хоть каплю добрых чувств, он натыкался на глухую стену ненависти и страха. Более того, постепенно начало бледнеть сияние меча. Словно жаркое марево окружило голову великана, закрутился волнами белесый мутный воздух.