— А что… — начал было он, но спохватился и добавил уже иным тоном:
— Вот и все… Больше нет людей-медведей.
— Кто же остался?
— Просто люди. Не звери, не воплощение доброты… Разделенные мраком две половины слились воедино. Теперь перед нами обычные люди, со всеми их достоинствами и недостатками.
— А эти обычные люди, пусть даже и с массой достоинств, не бросятся на нас, когда очнутся? — опасливо спросил Хани. — Ведь их так много…
Дъярв устало улыбнулся.
— Не знаю. Но главное мы с тобой сделали. В крайнем случае просто убежим. Безымянный лишился хороших воинов. Он, скорее всего, предполагал, что с ними будут сражаться обычным оружием или магическим, но сражаться. Тогда ульфхеднары показали бы, на что способны. Мы обманули Безымянного, доказали, что есть сила выше оружия.
— Осторожнее! — крикнул Хани.
Все-таки в Дъярве оставалось еще много от дикаря. Он не стал выяснять и расспрашивать: что, как, откуда. Самое малое промедление погубило бы его, он просто метнулся в сторону. Лезвие секиры Драуга врезалось в землю, он едва удержался на ногах и взревел, словно медведь.
Шлем слетел с головы вожака ульфхеднаров, обнажив то, что не было ни звериной, ни человеческой головой. Вытянутые, покрытые серой шерстью челюсти и белые щеки, высокий человеческий лоб и круглые медвежьи уши… В отличие от своих воинов Драуг так и не стал человеком, два его естества не слились, а смешались, образовав нечто кошмарное.
Следующий удар Дъярв принял на свой щит. Завязался страшный бой, который, понятно, мог завершиться только смертью одного из противников. Пылающая ярость, неукротимый гнев, жгучая зависть, всепожирающая жажда мести подталкивали Драуга и Дъярва к смертельному исходу. Они не состязались в искусстве владения секирой и щитом, а просто наносили друг другу удар за ударом, подобно молотобойцам в кузне. Трещали щиты, глухо бухали секиры, тяжелое дыхание постепенно переходило в хрип.
Хани заметил, что удары Драуга начали ослабевать, а движения руки со щитом стали менее уверенными. Драуг сгорбился, чудовищная голова подалась вперед, на губах запузырилась пена. Хани решил, что он постепенно превращается обратно в медведя.
Поединок закончился внезапно. Драуг отбежал на три шага назад, отбросил прочь щит и с отчаянным воем запустил в Дъярва секирой. Тот едва успел присесть, лезвие прошло над самым его шлемом. Драуг опустился на четвереньки, и теперь стали отчетливо видны длинные черные когти на человеческих пальцах. Человеко-медведь (или медведе-человек?) не стал отступать, он бросился в ноги Дъярву, явно намереваясь свалить его и впиться клыками в горло. Однако Дъярв не смутился, он встретил атаку страшным ударом. Сверкающее лезвие секиры опустилось прямо на лоб медведе-человека.
Потом Дъярв долго сидел на земле, переводя дыхание. И когда Хани поглядел ему в глаза, то едва не вскрикнул — такое отчаяние он прочитал в них.
— Ты все еще здесь? — с неприкрытой ненавистью просипел Дъярв, словно впервые увидел Хани.
— Да… — растерянно промямлил тот.
— Прочь.
— Но ведь…
— Прочь! — взревел Дъярв, и его рука начала слепо шарить по земле в поисках топора.
— Но…
— Я сам разберусь с остальными. — Дъярв, скрежеща зубами, отдернул руку, уже коснувшуюся рукояти секиры. — Это мой народ, и незачем чужестранцу смотреть и слушать. Все кончится благополучно. Ты помог мне, когда в этом была необходимость, но сейчас ты мешаешь. Уходи. Прошу тебя, уходи немедленно.
Сбитый с толку, Хани поплелся обратно в лагерь.
— Проклятье! Почему они не дерутся?! Когда они начнут драться?! — Морской Король в ярости метался по парапету крепостной стены.
Чани, не скрывая презрительной усмешки, глядел на него.
— Это, кажется, те, кого вы создали вместе с Хозяином Тумана?
— Да.
— Так чего вы хотите? Хозяин Тумана был отъявленным трусом, поэтому ждать от его созданий отваги не приходится. Вот когда в бой пойдут мои тени… Я сотру бунтовщиков в порошок.
Морской Король скрежетнул зубами. Если бы взгляд мог испепелить, от Чани осталось бы одно воспоминание. Но приходилось мириться. Сладко предвкушение мести, лишь оно скрашивало жизнь короля, хотя оно же и отравляло ее.
— Подожди, — остановил Морской Король поток насмешек. — Слабость ульфхеднаров заключалось в том, что они наполовину оставались людьми.
Чани вспыхнул.
— Нет! Скорее ты можешь погоревать о своем родстве с ними! Они такие же презренные холопы, как и ты. Я — король!
Морской Король уже открыл рот, чтобы ответить новой колкостью, однако не успел. Колеблющаяся черная тень накрыла Чани, на мгновение скрыв его от короля, тому показалось, что из сгустившегося мрака выступил знакомый силуэт. Рассерженный змей поднялся, подобно пружине, и угрожающе раскачивался…
Король растерянно заморгал и протер глаза. Иллюзия рассеялась. Перед ним стоял Чани. Стыдясь своего испуга, король судорожно сглотнул ставшую вязкой слюну и поспешил отвернуться.
— Не-ет, — невольно вырвалось у него при виде бесславного конца Драуга.
— Измена, — прошипел Чани, и король опять содрогнулся — настолько голос юноши стал похож на леденящее пришептывание Двухголового. Морской Король старательно отгонял все чаще возникающую мысль: а не создал ли он собственными руками преемника Двухголовому? Ведь если это так, то королю же и несдобровать.
— Ничего, — бодрясь, заверил он Чани. — Им предстоит столкнуться с Эвигезайсом, а уж тот не станет терять время на пустую болтовню. Его не испугать теплым ветерком.
— Посмотрим, — вроде бы безразлично процедил Чани. — Посмотрим и тогда решим, как поступить с тем, кто привел изменников в цитадель.
— Т-ты мне не доверяешь? — голос Морского Короля снова предательски дрогнул, когда он заметил хищно скрюченные пальцы Чани. Они жадно сгибались и разгибались, точно душили попавшуюся жертву. Руки начали жить своей жизнью, подчиняясь уже не воле хозяина, а его внутренним порывам, тайным желаниям. И они оказались куда страшнее мертвенно-неподвижного лица.
— Я был бы проклятым дураком, если бы хоть на единый миг допустил самую возможность кому-то доверять! Верить… — Чани произнес это слово, как последнее ругательство. — Оставим глупую веру грудным детям. Повелитель должен не верить, а знать, если он хочет сохранить жизнь и корону.
— Корону?
— Разумеется. Грош цена королевской голове без короны. Не так ли? — Хани в упор уставился на Морского Короля, тот не нашелся, что ответить, и втянул голову в плечи.
Однако Чани уже потерял всякий интерес к беседе. Опершись на парапет, он разглядывал пламенеющие склоны долины.
— Только бы они промедлили…