И вдруг Хани осенило.
— Достаньте мечи! — крикнул он.
— Зачем? — не понял Дъярв.
— Не спрашивай, доставай!
— Все равно проку не будет! — вздохнула Рюби.
— Исполняйте! — повелительно рявкнул Хани, и все трое послушно повиновались.
Неприятеля рядом не было, но, к несказанному удивлению Рюби, вспыхнули все четыре меча: красный, синий, зеленый, голубой. Хани напряженно ожидал какого-нибудь чуда, почему-то он был твердо уверен, что чудо произойдет. Зато остальные ахнули от внезапной перемены, случившейся на их глазах. Свечение мечей превратилось в четыре вьющихся огненных шнура, они сплелись в пеструю косу. Так уже случалось, зато потом… Яркий солнечный свет заполнил черный тоннель. Словно потолок раздался, пропуская в глубины земли дневной свет.
Уже не злорадный смех, а жалобный визг сопровождал чудесное превращение. Но слышалась в этом визге и странная нотка, так кричит хищник, подкравшийся к беспомощной жертве, а вместо нее обнаруживший смертельного врага, такого же сильного и беспощадного, как он сам. Ужас, разочарование, злоба и вызов слышались в этом крике.
Стало видно, как под воздействием света корчатся и истаивают черные лоскутки мрака, рассыпаются мельчайшей пылью. Подземная Ночь торопилась убраться в свои расселины и норы, но безжалостный свет настигал ее повсюду, уничтожая, где только захватил.
— Теперь мы, похоже, в относительной безопасности, — немного смущенно сказал Хани, не замечая страха, с которым спутники смотрят на него. Ведь они-то видели, кто был источником света! Призрачное золотистое облачко, реявшее вокруг Хани, превратилось в ослепительное сияние, однако он об этом не подозревал и потому был изрядно удивлен тоном, которым Дъярв произнес:
— Если так, идем дальше.
Вскоре тоннель сменился естественными пещерами. Древний выкрошившийся камень покрывала плотная зеленая корка, припудренная черной пылью. Ториль, неосторожно зацепившая кучку праха, долго чихала, пыль оказалась едкой, как перец.
Прошло еще сколько-то времени, и Дъярв остановился, брезгливо зажав нос. Он прогнусил:
— Ну и вонища! Если бы мы не находились в подземелье, я сказал бы, что мы попали прямо на бойню.
Собственно, он первым осмелился заговорить о том, что давно испытывали все четверо. Мерзкий, отвратительный запах, словно впереди лежали сотни полуразложившихся тел. Тлен, зловоние, гной… И как только Дъярв сказал это, Ториль отвернулась и закрыла лицо. Ее стошнило. Хани пришлось до крови закусить губу, чтобы не последовать показанному примеру.
— По всему, мы подобрались к цели вплотную, — сказала Рюби.
— Представляю, как воняет там, — еще больше сморщился Дъярв.
— Сверх ожидания, но мы, кажется, отыскали источник могущества Безымянного, — помедлив, произнесла Рюби. — Я не предполагала, что мы выйдем к золотым шахтам Джайнангалы. Видимо, когда погас свет, вмешалась неведомая нам магия. Может, это произошло по воле Безымянного, может, появились силы более древние.
— Золотая шахта? Та, где погиб последний король Анталанандура? — с ужасом и восторгом спросила Ториль.
— Да. Основа богатства и проклятье Анталанандура.
Путь и в самом деле оказался недолгим. Они очутились в огромном сводчатом гроте, потолок которого, усеянный острыми сталактитами, с трудом угадывался в клубах знакомого оранжевого дыма. Посреди грота они увидели выложенный гранитными плитами колодец диаметром в десять шагов. От него исходил такой жар, что подойти к шахте было невозможно, а уж запах… Если бы они немного не притерпелись за время блужданий по лабиринту, то, скорее всего, просто свалились бы замертво. Над жерлом шахты плясали странные прозрачные языки золотого огня, поднимались клубы дыма. Пол грота избороздили трещины, сквозь которые просвечивала огненно-красная лава. Их приходилось обходить, ведь неосторожный, наступив на такую трещинку, просто зажарился бы. Время от времени сталактиты с шуршанием и треском рушились вниз, пол колебался и вздрагивал, как живой.
— Похоже на вулкан, который вот-вот взорвется, — поразительно спокойно сказал Хани.
— Смотрите, — прошептал Дъярв, вытягивая руку.
У дальней стены грота стояли несколько огромных каменных блюд, около пяти шагов в поперечнике, но всего в локоть глубиной, которые издали вообще можно было принять за плоские жернова. Пол вокруг них усеивали человеческие кости, белые черепа слепо таращились пустыми глазницами.
— Это он! — зло сказала Рюби.
В клубах дыма показалась уродливая фигура высокого горбуна, он катил большую чашу на колесах к одному из блюд. Когда горбун опрокинул чашу, струя жидкого металла хлынула в блюдо, разбрызгивая огненные капли. Потом колдун проделал то же со вторым блюдом, с третьим…
— Хватайте его! — завопил обрадованно Хани, и они припустили бегом. Но крик всполошил горбуна, он скособочился, чтобы увидеть, кто кричал, и заторопился к каменному столбу, на котором красовалось знакомое до омерзения изваяние Ледяной Звезды.
Четверка не успела пробежать и половины расстояния, отделяющего их от горбуна, как тот коснулся звезды, и волна ярчайшего голубого света прокатилась по гроту. Одновременно повеяло ледяным ветром, стремительно пролетели снежные вихри… Однако когда голубой свет натолкнулся на золотой ореол, окружающий Хани, то рассеялся без следа.
Горбун торжествующе воздел над головой когтистые лапы и злорадно выпалил:
— Опоздали!
Теперь, наконец, они разглядели противника во всей его красе.
— Ну и чудище, — только и смогла вымолвить Ториль.
— Двухголовый… — пораженно прошептал Дъярв.
Противники стояли в пятнадцати шагах друг от друга (или враг от врага?). Змеиная голова вытянула свою длинную шею и прошепелявила:
— Вы опоздали. Уходите отс-сюда скорее. Иначе, когда встанут золотые тени, они растерзают вас. Вы проиграли, хотя и победили.
— Напрасно ты так думаешь, — уверенно возразила Рюби. — Мы вполне можем уничтожить тебя самого, а твои тени — и подавно. Ты ведь не неуязвим.
Змеиная и человеческая головы одновременно осклабились и хором сказали:
— Попробуй! Если только не дорожишь жизнью.
— Не слушайте этот вздор, — вмешался Дъярв. — Пусть побеседует с моим мечом.
В три прыжка он подлетел к Двухголовому и ударил его мечом. Взвился факел синего огня… Двухголовый даже не шевельнулся, чтобы парировать удар. Зато Дъярв, крича от боли, отшатнулся, едва не выронив меч. Его левая щека была рассечена, кровь залила лицо.
— Так будет с каждым, кто поднимет руку на меня, — торжествующе прошипел Двухголовый.
— Как же это? — растерялся Хани.
Змея точно подслушала его тихий шепот.